Уоррен Хинкл - Рыба красного цвета. История одной тайной войны
В четверг, на следующее утро после заявления Кеннеди о том, что США не предпримут интервенции, самолет «Локхид сьюпер-констеллэйшн» приземлился на аэродроме «Счастливая долина». Сквозь торопливо наложенную краску просвечивали опознавательные знаки ВВС США. Среди пассажиров, многие из которых перед выходом из самолета сменили военную форму на штатское платье, находились Дик Биссел и Макджордж Банди, специальный помощник Джона Кеннеди по долам национальной безопасности. Всю группу провели под навес. Несмотря на жару, боковые брезентовые полотнища были опущены. Лео Бейкер, один из бирмингемских пилотов, поинтересовался, что происходит. Сотрудник ЦРУ ответил ему, что визитеры прибыли из Вашингтона для окончательной «проверки».
Группу встречал полковник морской пехоты Джек Хоукинс, американский командующий вторжением. Биссел отправил его сюда несколькими днями раньше для оценки боеготовности бригады. Хоукинс во время второй мировой войны участвовал в десанте на Иво Джима[54]. Хоукинс уже принял одно важнейшее решение — ничего не сообщать подполью на Кубе. «Тамошние тупицы раззвонят на весь город,— объяснил он бывшему шефу гаванской резидентуры ЦРУ Джеймсу Ноуэлу, лелеявшему антикастровское подполье с самых первых дней его существования.— Если мы сообщим им, что вторжение произойдет тогда-то и тогда-то, это сразу станет известно всему чертовому острову». Когда Ноуэл стал возражать, доказывая обратное, Хоукинс объявил: «Не доверяю я ни одному чертову кубинцу».
После четырехчасового совещания, во время которого входили и выходили кубинские офицеры бригады, группа отправилась инспектировать боевые самолеты. В штаб-квартиру ЦРУ была отправлена телеграмма-молния, в которой бригада с энтузиазмом называлась «поистине грозной силой», ее офицеры характеризовались как «смышленые и воодушевленные», а авиация бригады заслуживала всяческих похвал. В заключение подчеркивалось: «Офицеры бригады полагают, что не нуждаются в помощи вооруженных сил Соединенных Штатов». Телеграмма была подписала полковником Хоукинсом. Гости уселись в огромный самолет и улетели еще до наступления темноты.
Штаб-квартира ЦРУ срочно переправила телеграмму в Белый дом, где президент Кеннеди все еще бился над вопросом, а не отменить ли ему вторжение вообще. Он помнил Хоукинса, этого закаленного в боях офицера с точным военным мышлением, принимавшего участие в обсуждении планов на многих совещаниях.
Потом Кеннеди скажет, что именно Хоукинс, подтвердив факт высокой боеготовности бригады, подтолкнул его к решению предпринять вторжение.
Фидель Кастро стал бодрствовать по почам; он был убежден, что контрреволюционеры высадятся ранним утром, в предрассветной мгле. Впоследствии в одной из своих речей он перечислит признаки надвигающегося нападения: «Создание «Совета червяков» в эмиграции (этим выражением Кастро наградил «Кубинский революционный совет», он называл эмигрантов «гусанос», что переводится как «червяки»); постыдная «Белая кннга» мистера Кеннеди плюс ряд фактов, просочившихся в прессу Соединенных Штатов, плюс пекоторые разногласия в США по поводу того, какой стратегии придерживаться, указывали, что момент атаки приближается. Мы получили сообщение о том, что последний отряд десанта отбыл из Гватемалы, что силы противника пришли в движение, это заставило нас повысить бдительность».
В последнем можно было легко убедиться. За несколько недель до вторжения, 20 марта, восемь агентов Фрэнка Стерджиса, в том числе один американец, предприняли безуспешную попытку высадиться на берег в районе Пинар-дель-Рио, но диверсионная банда, к которой они предполагали присоединиться, оказалась захваченной, а весь район находился под усиленной охраной. Диверсанты были казнены. 5 апреля в районе бухты Моа несколько судов «Христианского демократического движения», одним из которых командовал ближайший соратник Стерджиса Педро Диас Ланс, пытались доставить заговорщикам большую партию оружия, но были отогнаны патрульными катерами.
Однако казалось, что ЦРУ совершенно не тревожило столь высокое состояние боеготовности на Кубе. На длинном причале в Пуэрто-Кабесасе, по которому бригада 2506 промаршировала на корабли флота вторжения, происходила сцена из бродвейского шоу. Генерал Луис Сомоса, «сильный человек» Никарагуа, красовался в ярких лучах солнца, провожая проходивших солдат, «Он вырядился, как король в оперетке, на лице — толстый слой пудры. Его окружали вооруженные телохранители,— рассказывал корреспондент «Вашингтон пост» Хайнс Джонсон,— Он помахал рукой и выкрикнул:. «Принесите мне пару волосков из бороды Кастро!», повернулся на каблуках и удалился в сопровождении своих лизоблюдов».
Едва командующий бригадой Пепе Сан-Роман приготовился ступить на лихтер, как его отвел в сторону сотрудник ЦРУ и передал любопытное распоряжение. Если поступит радиограмма «Возвращайтесь», это означает прямо противоположное. Но если в ней будет сказано: «Кетсаль[55] на ветвях дерева», это значит, что Кастро их поджидает и вторжение отменяется. Агент ЦРУ не сказал, что президент оставил за собой право аннулировать решение о вторжении за сутки до часа «Ч»[56] дня «Д», до которого теперь уже оставалось менее трех суток. Если президент решит воспользоваться своим правом, только ЦРУ сможет известить об этом.
В ночь отплытия флота вторжения «Санта-Ана» после долгого путешествия из Нового Орлеана прибыла в назначенную ей зону высадки близ Баракоа. Люди Нино Диаса натягивали кубинскую форму. Однако посланные на берег разведчики доложили о странных огнях, о множестве мерцающих в темноте сигарет и неожиданно оживленном автомобильном движении. Диас, никогда не отличавшийся смелостью, решил воздержаться от высадки своих солдат. Советник ЦРУ Керли Санчес затеял с ним жаркий спор, но Диас был капитаном. Он приказал, чтобы «Санта-Ана» отошла мористее в ожидании следующей ночи.
В два часа ночи в субботу, 15 апреля, летчиков бригады с самолетов В-26 собрали в комнате для инструктажа на аэродроме «Счастливая долина» и сообщили, что им предстоит атаковать аэродромы в Сан-Антонио-де-лос-Баньос и Кампо-Колумбия близ Гаваны, а также в Сантьяго и Баракоа в провинции Ориенте.
Аэрофотосъемка, произведенная с самолета U-2 днем раньше, запечатлела военно-воздушные силы Кастро («Фуэрса аэреа революсионарна», или ФАР). Самолеты, стоявшие на аэродромах, тут же презрительно обозвали «сидячими утками». По оценкам ЦРУ, в ФАР насчитывалось около 15 самолетов В-26, штук шесть древних «Си фьюри» английского производства и три учебно-тренировочных, но вооруженных реактивных самолета «Локхид Т-33». Собравшимся пилотам было сказано, что в случае вынужденной посадки за пределами Кубы они должны выдавать себя за дезертировавших из ФАР летчиков.
За взлетающими В-26, несущими под крыльями 500-фунтовые бомбы и ракеты, наблюдал Эл Персоне. Он недоумевал. По его подсчетам, взлетело всего девять В-26. А для выполнения важнейшей задачи уничтожения самолетов ФАР на земле можно было бы отрядить все тринадцать, имевшихся в распоряжении. В то время когда В-26, натужно ревя моторами, направлялись к Кубе, Фидель Кастро спешил в Кампо-Колумбия — он получил сообщение о том, что в районе Баракоа замечены какие-то суда. Объявив боевую тревогу, Кастро направил в Баракоа два батальона. С первыми лучами солнца В-26 с изображением кубинского флага на крыльях и надписью «ФАР» на хвосте пролетел над Кампо-Колумбия на небольшой высоте. Это был самолет бригады вторжения с фальшивыми опознавательными знаками. Кастро услышал глухие разрывы бомб и резкие залпы зениток.
«Это агрессия»,— сказал он спокойно.
IVВ семь утра 15 апреля самолет В-26 с кубинскими опознавательными знаками совершил вынужденную посадку «на брюхо» на аэродроме авиабазы ВМС США в Ки-Уэсте. Его пилота поспешно спрятали от любопытных глаз. Спустя какие-то минуты еще один В-26 запросил разрешения на вынужденпую посадку и приземлился в международном аэропорту Майами. Лопасти одного из пропеллеров самолета были расщеплены. Хотя его пилот также был изолирован, представителям печати разрешили осмотреть и сфотографировать аэроплан с опознавательными знаками ФАР. В капоте двигателя и фюзеляже зияли пулевые пробоины.
В штаб-квартире ЦРУ Дэвид Филлипс поднял телефонную трубку и позвонил Лему Джонсу. ЦРУ содержало его нью-йоркскую фирму по связям с общественностью в качестве рупора «Кубинского революционного совета». Филлипс продиктовал ему заявление для печати от имени председателя «Кубинского революционного совета» Хосе Миро Кардоны. В нем утверждалось, что два летчика дезертировали из ФАР и обстреляли кубинские аэродромы прежде, чем бежать во Флориду.
Постановкой спектакля с перебежчиками руководил Филлипс, который приказал обстрелять майамские В-26 из пулеметов до того, как они взлетели с аэродрома «Счастливая долина». В тот же день кубинский представитель Рауль Роа с трибуны ООН гневно обвинил Соединенные Штаты в поддержке «трусливого нападения из-за угла», которое было осуществлено наемниками, обученными «специалистами Пентагона и Центрального разведывательного управления». Роа заявил, что в результате этого налета семь человек убиты, многие ранены.
