Олег Мороз - Почему «поставили» именно Путина
Не исключено даже, что в какой-то момент Ельцин думал об Аксененко и как о возможном будущем президенте, хотя соответствующих слов, сказанных вслух, ни кто от него никогда не слышал.
В общем, все это не могло не вселять в Аксененко уверенность в своих силах. Уверенность превращалась в самоуверенность.
Так или иначе, хотя это и не характерно для византийских нравов, царствующих в коридорах российской власти, но Аксененко в какой-то момент мог начать выстраивать свою линию поведения без особой оглядки на Кремль. Достаточно было, что оттуда не слышится прямого окрика «Осади!» Роль Кремля как мощной поддерживающей силы, стоящей у него за спиной, на какое-то время ему могла заменить могущественная империя под названием МПС, которую он еще недавно возглавлял. А что? Около двух миллионов одних только работающих на железной дороге, плюс члены их семей. Внушительная армия. Конечно, в политике участвует лишь ее генеральный штаб, но он всегда имеет возможность кивнуть на возглавляемые им железнодорожные массы. Так вот, не исключено, что эти дорожно-рельсовые штабисты и «подзуживали» Аксененко, побуждали его смело идти в бой, храбро карабкаться на вершину власти.
Повторяю, дело тут вполне могло обойтись и без Кремля. Во всяком случае, известно, что ни Волошин, ни Дьяченко, ни Юмашев, ни Березовский не подстегивали и не поддерживали чрезмерные властные амбиции бывшего железнодорожного министра.
* * *К 3 июня 1999 года распределение обязанностей между вице-премьерами было в основном завершено. На пресс-конференции в Белом доме Аксененко так разъ яснил, чем будет заниматься он и чем Виктор Христенко (сменивший Михаила Задорнова на посту второго первого «вице»):
«В целом за мной остается реальный сектор экономики, за Виктором Борисовичем политико-экономическая часть и финансы».
На вопрос одного из журналистов, не находит ли он странным, что ряд вопросов, которые прежде курировал один из первых вице-премьеров (то есть сам Аксененко), теперь переходят в ведение другого, бывший железнодорожный министр ответил:
«Ничто не вечно, в том числе и распределение прав и обязанностей между вице-премьерами».
Это можно было понять так: погодите, не торопитесь, цыплят по осени считают.
Любопытно, что в ходе пресс-конференции у выступающих по каким-то «техническим причинам» то и дело отключались микрофоны. Лишь у премьера микрофон работал безупречно. На это Степашин шутливо заметил:
«Я же говорил, что председатель правительства главный: только у него микрофон и работает».
Скрытое соперничество между ним и Аксененко продолжалось, то и дело прорываясь наружу, даже в виде шуток.
Окончательно распределение обязанностей между премьером и его замами было оформлено 8 июня специальным постановлением, которое подписал Степашин. Сам он получал огромные полномочия, каких не имел никто из его предшественников: в его ведение передавались Минфин, Мингосимущество и многое другое. В то же время из постановления следовало, что Николаю Аксененко уже не будет «дела до всего». Степашин твердо предупредил, «до всего будет дело» только ему, премьеру. В качестве подслащения пилюли Николаю Аксенен ко предоставлялось право замещать Степашина во время его отсутствия. Иными словами, он признавался несколько «главнее», чем другой первый вице-премьер Виктор Христенко.
По-видимому, чтобы отдохнуть от этой мышиной возни, Степашин отослал Аксененко в длительную командировку по районам Крайнего Севера и шахтерским поселкам. Тем самым в правительственной сваре был сделан перерыв. Но не слишком большой.
26 июня Степашин несколько изменил распределение полномочий между руководителями правительства, урезав в пользу Аксененко полномочия Христенко и свои собственные. Под крыло Аксененко, в частности, переходили такие важные ведомства, как Российский фонд федерального имущества и Мингосимущества, которые раньше курировал сам премьер.
Возможно, это был тактический ход, направленный на то, чтобы несколько угомонить Аксененко, охладить его боевой пыл.
Станет ли он президентом?
Естественно, сразу после утверждения Степашина председателем правительства начались разговоры, что он кандидат в будущие президенты. Это вполне соответствовало традиции, сложившейся к тому времени в России (о ней уже говорилось): премьер — главный претендент на пост главы государства. Григорий Явлинский заявил 20 мая, что новый руководитель правительства «может оказаться очередным претендентом на пост президента и, вероятно, будет развивать свою деятельность в этом направлении».
Такое же мнение высказал и Анатолий Чубайс:
«У Сергея Степашина, безусловно, есть президентский потенциал… Однако необходимо некоторое время, чтобы это стало ясно».
Сходной была и точка зрения коллеги Чубайса по «Правому делу» Бориса Немцова.
«Правое дело», — сказал он, могло бы поддержать на предстоящих президентских выборах Сергея Степашина… Но это произойдет лишь в том случае, если он добьется объективных положительных результатов в экономике».
Наконец, и глава Администрации президента Александр Волошин в интервью в «Известиях» от 8 июня высказал мнение, что Сергей Степашин вполне может оказаться преемником Бориса Ельцина на посту главы государства. По словам Волошина, «человек, который за год до выборов становится премьер-министром, должен обладать президентскими амбициями».
Впрочем, Волошин добавил, что не уверен, будет ли президент на этот раз объявлять своего преемника, хотя кто-то из политических фигур, участвующих в президентских соревнованиях, возможно, и будет ему импонировать.
Вообще-то, это довольно интересный момент в истории степашинского премьерства. Волошин был одним из троих (двое других Дьяченко и Юмашев), кому были известны планы Ельцина относительно Степашина, — знавших имя того, кто должен его в скором времени сменить. Однако все трое были убеждены, что если Степашин хорошо себя покажет, ельцинские планы могут еще измениться в пользу Сергея Вадимовича. И все трое старались помочь ему себя показать.
Некоторые политики довольно скептически отнеслись к словам Волошина о возможном преемничестве Степашина. Губернатор Самарской области Константин Титов сказал, что «в ближайшее время Волошин увидит еще не один десяток претендентов на пост главы государства». По словам Титова, «чем раньше назвался груздем, тем длиннее дорога в кузов». Коллега Титова из Алтайского края Александр Суриков напомнил, что в прошлом преемниками Ельцина на президентском посту называли многих людей и где они?
Тем не менее, Волошин уже и в начале августа тоже в одном из интервью среди возможных кандидатов в президенты поставил Степашина на первое место, сказав, что «был бы рад» видеть его в кресле президента России (впрочем, так же, как и Явлинского).
Однако сам Ельцин никаких заявлений по этому поводу не делал. Как уже говорилось, этим «случай Степашина» отличался от некоторых других аналогичных случаев, бывавших в прежние времена.
* * *Естественно, уходил от вопросов о своем возможном президентстве и сам Степашин. Довольно резко отвергал эти вопросы. Так, 6 августа (!) в тех же «Известиях» было опубликовано его интервью, где среди прочего зашла речь о состоявшейся накануне очередной его встрече с Ельциным. Премьер довольно подробно рассказал о ней. В частности, сообщил, что Ельцин высоко оценил работу финансового блока правительства. Отвечая на вопрос, заходил ли на этой встрече разговор о том, как глава государства относится к возможному участию нынешнего премьера в президентских выборах 2000 года, Степашин заметил довольно раздраженно, что это «совершенно несвоевременные пересуды».
«Считаю циничным любое кокетство с идеей борь бы за президентский пост, — сказал Степашин. — Сегодня государственному человеку надо не столько мечтать о высоких должностях, сколько думать о реальном укреплении российской государственности. Ныне вообще стоит вопрос о сохранении власти в стране, о предотвращении хаоса. Накал борьбы за власть грозит сделать из политической арены пепелище. А тогда ни президент, ни парламент уже не будут нужны. Не одумаемся, потеряем Россию».
Рассчитывал ли все-таки сам Степашин внутренне, «не для печати» на президентство? Валентин Юмашев уверен, что рассчитывал:
«Сергей считал, что он очень сильный политик, что, будучи в роли премьера, он сможет убедить Бориса Николаевича, что лучшего кандидата на президентский пост в 2000 году у страны нет. Он был уверен, что сможет удержать ситуацию, сможет продолжить тот же курс, который проводил Борис Николаевич: демократическая Россия, экономические реформы. Он считал, что единственно, кто ему мешает, это Аксененко. А все остальные члены его команды, это люди, которые продолжают и будут продолжать реформы, начатые в девяностые годы, и эту команду он сохранит, став президентом».
