Олег Мороз - Почему «поставили» именно Путина
На упавшем рейтинге Лужкова это, впрочем, уже никак не сказалось. Московский мэр выбыл из числа кандидатов на пост президента России.
Степашин. Промежуточный вариант
Ельцин объясняет
12 мая 1999 года Ельцин, как уже говорилось, отправил в отставку правительство Примакова. Исполняющим обязанности премьера был назначен Сергей Степашин, до того занимавший пост первого «вице».
Чтобы оправдать «рокировочку» «Примаков — Степашин» (повторяю, весьма неожиданную для многих, если не для большинства), президент выступил с телеобращением к гражданам России, в котором попытался объяснить смысл своих действий.
«Сегодня я принял непростое решение, — сказал он, — отправил правительство в отставку. Евгений Максимович Примаков пришел в очень трудный момент, в период тяжелого кризиса в стране. Это назначение поддержали все политические силы. Тогда удалось затормозить кризис в экономике и социальной сфере. Но постепенно оценки работы правительства изменились. Его деятельность стали связывать исключительно с политической стабилизацией. Но сегодня ситуация вновь далека от стабильности и в экономике, и в политике. Да, кредит доверия правительству Примакова по-прежнему велик, но, главным образом, за счет личных качеств премьера. Даже в самых трудных ситуациях он всегда демонстрирует поразительную выдержку, спокойствие, хладнокровие.
Однако социальное напряжение в регионах нарастает. Критика правительства усиливается по всем направлениям. Правительство делает вид, что все нормально, а на деле все иначе. Сегодня Явлинский, который горячо поддерживал назначение Примакова, заявляет: в области экономики абсолютный застой, ничегонеделание. Лужков, поддерживая премьера, не устает повторять, что процессы в экономике идут крайне вяло.
Что же произошло? Правительство полностью выполнило поставленную перед ним тактическую задачу. Однако в экономике мы по-прежнему топчемся на месте… Ключевые пункты экономической стратегии государства, о которых я говорил в своем ежегодном послании, правительство не критикует, но и не выполняет. Возникает ощущение, что вся экономическая деятельность правительства сводится лишь к переговорам с Международным валютным фондом, как будто лечение российской экономики зависит только от выделения западных кредитов. В целом ситуацию можно охарактеризовать так: оснований для серьезного и стабильного экономического роста нет… Правительству необходимо действовать…
Стабилизация нищеты и экономического упадка нам не нужна. Необходим серьезный прорыв. В России сотни тысяч толковых энергичных людей. В регионах работают грамотные руководители. На них можно опереться, чтобы вытащить нашу экономику.
Время успокоительных разговоров прошло… Мы не можем откладывать необходимые решения до окончания выборной кампании. Не должны бояться их принимать, если эти решения действительно необходимы для выхода из кризиса. Сегодня оттяжки и промедления, убежден, — это самый серьезный удар по экономике и социальной сфере, поэтому и вынужден был принять трудное, но необходимое решение об отставке правительства.
Я назначил исполняющим обязанности премьера Сергея Вадимовича Степашина. И предложил его кандидатуру на утверждение Государственной Думе… Сергей Вадимович Степашин демонстрирует большую энергию и работоспособность, имеет серьезный опыт руководства федеральными ведомствами. Уверен, он способен дать работе правительства дополнительный импульс, необходимую динамику».
* * *В ту пору, по сложившейся традиции, человек, заступавший на пост премьера, считался главным кандидатом на пост будущего президента. Большинство так и восприняло назначение Степашина.
Правда, обращало на себя внимание, что в своем телеобращении Ельцин ни слова не сказал о возможном будущем президентстве Степашина, как он это иногда делал в прошлом, представляя других своих назначенцев. Но это еще вроде бы могло быть чем-то малозначительным, достаточно случайным. Лишь несколько человек, близких к Ельцину, — Волошин, Дьяченко, Юмашев, — знали, что на роль своего преемника президент уже выбрал совсем другого человека, а Степашин — всего лишь промежуточная фигура.
(Кстати, упомянутую троицу и стали вскоре именовать ельцинской «семьей», произвольно включая туда все новых и новых членов — в основном из числа высокопоставленных чиновников и олигархов).
Естественно, положение «промежуточного премьера» довольно унизительное, особенно если тебе не говорят об этом, если о своей «промежуточности» ты будешь поставлен в известность лишь в последний момент. В связи с этим в Кремле не обошлось без разногласий. Юмашев считал, что на должность председателя правительства надо сразу назначать Путина, без всяких промежуточных прокладок. Президент и глава его администрации (теперь уже Александр Волошин) полагали иначе: сразу же после всеобщего любимца Примакова назначить никому не известного человека — слишком рискованный вариант, необходим премьер-амортизатор, который мог бы успокоить народ.
— А перед Сергеем вам не будет потом неудобно? — спрашивал Юмашев Волошина. — Как вы будете смотреть ему в глаза?
Тот соглашался: да, не очень хорошо получается, но другого выхода нет.
К тому же как бы подразумевалось, что «теоретически», если Степашин очень хорошо себя покажет, все можно будет переиграть в его пользу. Тем паче, что Степашина очень активно поддерживал Анатолий Чубайс, считавший его наилучшим кандидатом на пост главы государства. Мнение Чубайса всегда было очень важным для Ельцина. Кстати, именно это мнение, по-видимому, сыграло решающую роль при назначении Степашина премьером.
Если бы Степашин догадался, что он «временный», он, разумеется, никогда не пошел бы в премьеры. Тот, кто хорошо его знает, отзывается о нем как о человеке необыкновенно самолюбивом и амбициозном. В качестве иллюстрации приводится, например, такой случай. Степашина, возглавлявшего МВД, и еще одного министра как-то вызвал к себе Примаков, в ту пору премьер. И вот эти двое сидят у Евгения Максимовича в приемной. Проходит пять, десять, пятнадцать минут… Степашин в негодовании вскакивает и направляется к выходу. Коллега-министр пытается его остановить, но Степашин неумолим. «Я — министр внутренних дел! — чуть не кричит он. — У меня министерство «со звездочкой»: я подчиняюсь непосредственно президенту, а не какому-то козлу Примакову. Все, пошли, он нас не уважает!»
Вот так. Это при том, что у Степашина с Примаковым всегда были дружеские отношения, они всегда были «на ты». Но вот, поди ж ты, человек, как говорится, имеет слабость «заводиться с полуоборота», «заводиться» от мелочей. Предложение стать «временным» премьером он, без сомнения, почел бы для себя оскорбительным и унизительным.
Палки в колеса премьера
Первые проблемы у Степашина возникли уже при формировании правительства. Главная проблема — Аксененко. Складывалось ощущение, что Кремль навязывает его председателю правительства как единственного первого вице-премьера, который должен заниматься практически «всем». Иными словами, ему вроде бы отводилась роль дублера, второго премьера. Эта предполагаемая коллизия со «вторым премьером» сразу же была подхвачена прессой, наделала немало шума.
Правда, в разговорах со мной знающие люди уверяли и до сих пор уверяют, что окружение президента вовсе не делало ставку на Аксененко как на соперника и раздражителя Степашина, что вся эта история была рождена в разгоряченном воображении самого премьера: дескать, он сам себя «заводил», взбудораживал и настраивал против первого «вице», повсюду видел его козни и интриги, считал его главным своим карьерным конкурентом; в свою очередь, все эти постоянные подозрения, истерические настроения Сергея Вадимовича по отношению к Аксененко передавались окружению премьера, журналистам, которые соответствующим образом излагали то, что происходило внутри правительства.
Может, оно и в самом деле было так. Не знаю… Не исключено, что Кремль в самом деле тут был не при чем, но Аксененко вел себя по отношению к Степашину так вызывающе и нагло, что было полное ощущение — «при чем». Все-таки там, «наверху» существуют определенные правила игры, которые никому не позволяется нарушать; каждый чиновник знает границы своей самостоятельности, которые ему нельзя переступать.
Аксененко этих границ словно бы не ведал. Откуда произошло такое неведение (если оно действительно было)? Вообще-то для этого могли быть кое-какие основания. Одно из главных: фамилия Николая Емельяновича дважды возникала в списке возможных кандидатов в премьеры. Впервые весной 1998-го, когда сняли Черномырдина. Тогда ему предпочли Кириенко. Во второй раз теперь вот, год спустя, когда обсуждался преемник Примакова. Степашин или Аксененко? По-видимому, ключевую роль тут сыграли аргументы Волошина: Степашин более опытный, более пластичный политик… Резко против Аксененко выступал и Чубайс… Однако то обстоятельство, что Аксененко дважды побывал в миллиметре от премьерства, тоже кое-чего стоило.
