Происхождение Второй мировой войны - Тышецкий Игорь Тимофеевич
Миф нужен был Сталину, чтобы оправдать свои шаги по сближению с Германией. Но появился он раньше, сразу после Мюнхена. Родился миф не на пустом месте — советские идеологи со времен Ленина вбивали в головы сограждан, что окружающий мир враждебен Советской Республике и готов уничтожить ее при первой возможности. Однако время шло, а на большевиков никто не нападал. В годы борьбы за коллективную безопасность об этом мифе стали потихоньку забывать, но унизительное поражение советской дипломатии в Мюнхене заставило советских руководителей снова вернуться к нему. «Тот факт, что Англия и Франция хотели бы подтолкнуть Германию к военным действиям на Востоке, — писал Литвинов в ноябре 1938 года полпреду в Париже Сурицу, — общеизвестен и сомнений не вызывает» 151. О том, что Англия и Франция стремятся подтолкнуть «немцев дальше на Восток, обещая им легкую добычу и приговаривая: вы только начните войну с большевиками, а дальше все пойдет хорошо», — говорил и Сталин. «Нужно признать, что это очень похоже на подталкивание, на поощрение агрессора», — сообщил он делегатам XVIII съезда ВКП(б) 152. Большую роль в раскручивании этого мифа сыграла советская пропаганда. После предоставления англо-французских гарантий Польше и захвата немцами Мемеля многие в Советском Союзе серьезно опасались, что эти шаги направлены на создание канала для агрессии Германии против СССР через страны Балтии 153. Гитлер уже развязал войну против Советского Союза, а в Кремле, как вспоминал Литвинов, по-прежнему не исключали, что «британский флот стоит под парами в Северном море для совместного с Гитлером нападения на Ленинград и Кронштадт» 154. Такова была сила самовнушения. Миф оказался настолько удачным, что в него поверили даже очень искушенные люди. А если и не поверили, то предпочитали объяснять с помощью этого мифа политику СССР накануне войны. Правительство Чемберлена, писал в воспоминаниях И.М. Майский, «делало свою главную ставку на развязывание германо-советской войны» 155. В различных интерпретациях подобные мысли постоянно высказываются до сих пор 156.
В реальной жизни ничего подобного, конечно же, не было. Пока еще не опубликовано ни одного свидетельства, подтверждающего наличие подобного плана у стран Запада. А после предоставления Польше англофранцузских гарантий такого уже и не могло случиться, даже при наличии каких-то потаенных мыслей или надежд у лидеров Англии и Франции. Посол Сидс 13 и 14 апреля сообщал в Форин Офис, что от СССР теперь трудно будет добиться каких-либо обязательств, поскольку «в случае войны Германии придется и так сражаться на двух фронтах». Сидс полагал, что в этой ситуации Советский Союз постарается «остаться в стороне», а Германия предложит России территориальные приобретения, чтобы наверняка удержать ее от войны 157. Конечно, это не исключает различных высказываний о желательности германо-советского конфликта со стороны симпатизировавших нацистам представителей так называемой «кливденской клики», но к официальной политике Лондона и позиции британского руководства частные мнения отдельных лиц никакого отношения не имели. Скорее уместнее было бы говорить об обоюдном желании стран Запада и Советского Союза остаться в стороне от возможного конфликта одной из сторон с Германией. «Легко было бы обещать, что Британия не окажет никакой “прямой” помощи Гитлеру, — писал в служебной записке Кадоган, — но Сталин может спросить, означает ли “непрямая помощь” стояние в стороне и предоставление Германии свободы рук. На этот вопрос трудно ответить. По крайней мере, я не думаю, что мы могли бы дать Сталину тот ответ, который он желает получить» 158. Со своей стороны, обиженный после Мюнхена Литвинов не скрывал от Запада возможного прекращения попыток найти коллективное решение проблем безопасности в Европе. Галифаксу он мрачно передал: «Как только гегемония Германии твердо установится в Европе, а Франция будет нейтрализована, Гитлер сможет напасть либо на Великобританию, либо на Советский Союз. Он выберет первый вариант, потому что тот сулит ему гораздо больше выгод, открывая возможность заменить Британскую империю германской. А для того чтобы преуспеть в этом, он предпочтет договориться с СССР» 159.
Своим бездействием «обиженный» Литвинов сумел достичь гораздо большего, чем активными попытками создать эффективную систему коллективной безопасности в Европе. Предоставленные Англией гарантии Польше сразу сделали СССР ключевым игроком в европейской политике. «Мы прекрасно понимаем, что без нас невозможно ограничить и сдержать агрессию в Европе, — писал 4 апреля Литвинов полпреду в Берлине Мерекалову, — и за наше содействие в дальнейшем придется хорошо заплатить» 160. Платить англичанам было нечем, но уже в ходе мартовского кризиса они вынуждены были сами обратиться к Советскому Союзу за помощью, приглашая Москву вернуться в большую европейскую политику. Правда, Чемберлену трудно было признать свое поражение и полностью отказаться от предвзятого отношения к России. Его мартовские попытки усадить за общий стол переговоров СССР и Польшу ни к чему не привели. Они напоминали скорее плохо продуманные шаги, имевшие цель устрашить Гитлера самим фактом переговоров, оказать на него сдерживающее воздействие исключительно дипломатическим путем. Гитлер не испугался. К середине апреля это стало понятно всем, кроме самого Чемберлена. И тогда Литвинов с благословения Сталина предпринял свою последнюю попытку создать антигитлеровский альянс. 17 апреля он предложил Англии и Франции заключить полноценный союз. «Англия, Франция, СССР, — говорилось в советском предложении, — заключают между собою соглашение сроком на 5-10 лет о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств. Англия, Франция, СССР обязуются оказывать всяческую, в том числе и военную, помощь восточноевропейским государствам, расположенным между Балтийским и Черным морями и граничащим с СССР, в случае агрессии против этих государств» 161.
Это предложение стало ответом на прозвучавшее за три дня до этого предложение Галифакса советскому правительству дать односторонние гарантии Польше и Румынии. Вокруг «односторонности» этих гарантий сломано много копий. Советский Союз сразу занял позицию неприятия английского предложения ввиду невыгодности для страны односторонних гарантий, которые якобы ставили СССР в неравное по отношению к Западу положение. Вот как объяснял впоследствии невыгодность этого предложения Майский. «Англия, Франция и Польша, — писал он, — были связаны между собой соглашениями о взаимопомощи, и в случае нападения Германии на одну из них две другие державы должны были немедленно прийти ей на помощь всеми доступными им средствами (в том числе и вооруженными). Советский Союз, напротив, имел пакт взаимопомощи только с Францией. Ни Англия, ни Польша не обязаны были ему помогать в случае нападения на него Германии. А между тем предоставление Советским Союзом “гарантии” Польше и Румынии несомненно должно было ухудшить его отношения с Германией и повысить опасность гитлеровской агрессии против советской страны, в частности через Прибалтику. Получалось явное неравноправие СССР с Англией и Францией в столь важном вопросе, как национально-государственная безопасность. Это имело первостепенное значение» 162.
Изо всех этих доводов имела значение лишь Прибалтика, предоставлять гарантии которой Англия и Франция не хотели ввиду крайней маловероятности, по их мнению, нападения Гитлера на страны Балтии в 1939 году. Латвия и Эстония, правда, не возражали бы против четырехсторонних гарантий, но в несколько иной конфигурации (Англия, Германия, Польша и СССР) 163. Однако 7 июня Латвия и Эстония подписали пакты о ненападении с Германией, после чего немцы предупредили их, что получение дополнительных односторонних гарантий от Англии (равно как от СССР) будет рассматриваться ими как недружественный акт и нарушение подписанных документов 164. Ни Латвия, ни Эстония, естественно, не желали обострять отношения с Третьим рейхом. Вопрос о гарантиях странам Балтии, таким образом, сам собою отпал в начале июня. Что же касается остальных аргументов Майского, то они просто лишены логики. У СССР и Германии отсутствовала общая граница, и напасть на Советский Союз Гитлер мог только в том случае, если бы предварительно захватил Польшу или Румынию, у которых были гарантии Запада. Следовательно, к моменту возникновения реальной угрозы нападения Германии на СССР Англия и Франция, благодаря свои гарантиям, уже были бы в состоянии войны с Третьим рейхом. Это важно понимать, поскольку «односторонность» гарантий и неприемлемость их ввиду этого для Москвы является еще одним мифом, распространенным в отечественной историографии.
