Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6421 ( № 27 2013)
Немало у нас и тех, чей бизнес свёрнут, кто сейчас исправно ходит на допросы (иногда это длится годами), оставаясь под подозрением и под следствием, – следователи ничего доказать не могут, а дела в суд не передают. Это называется – мытарить. В связи с амнистией подобные категории «лишенцев» обретут наконец желанное спокойствие и уверенность в завтрашнем дне. Отдельные же следователи и их не менее отдельные руководители, может быть, даже найдут время заняться настоящими преступниками.
Об этих сторонах амнистии у нас мало говорится, между тем они очень важны.
Большинство бизнесменов, находящихся вне свободы, сидят по статье 159 (мошенничество). Но под действие амнистии подпадают только статьи 159.1 и 159.4 (мошенничество в сфере кредитования и предпринимательской деятельности). В связи с этим судам предстоит большая работа по переквалификации преступлений, и далеко не факт, что все осуждённые по 159-й, которые будут добиваться этого, получат согласие судебных инстанций. Уже отказано многим. Так что не всё так просто. Замысла стричь всех под одну гребёнку у законодателей нет. Как говорится, вор должен сидеть в тюрьме, если он всамделишный.
Есть в постановлении Госдумы ещё одно примечательное уточнение. Свобода даруется в случае, «если до окончания срока исполнения настоящего постановления эти лица выполнили обязательства по возврату имущества и (или) возмещению убытков потерпевшим». К тому же речь идёт о «впервые осуждённых за преступления» – перед «рецидивистами» зажжён красный свет.
Стоит отметить, что подобная амнистия – в целом по 27 статьям – проводится у нас впервые. И можно согласиться с Андреем Назаровым, который считает, что это событие – сигнал: происходит перезагрузка отношений между властью и бизнесом. Власть осознаёт, что экономика начнёт быстрее развиваться лишь в случае, если в стране будут предприниматели и они перестанут дрожать за каждый свой шаг. Важно, чтобы это осознали и граждане. Но как этого добиться? Хорошо бы об этом задуматься и нашим предпринимателям, а то, помнится, они очень любили демонстрировать, что ничего, кроме прибыли, их не интересует. Да и переводят деньги, отправляют семьи за границу вовсе не простые граждане. А те же предприниматели с коррумпированными чиновниками.
Борис Титов уточняет: амнистия ни к чему в смысле политики не приурочена, а приурочена к тому, что валовой продукт не растёт. Прояснил ситуацию и президент, дав понять на Петербургском экономическом форуме, что амнистия – это только часть из тех решений, которые государство принимает по смене модели экономического развития. От сырьевой модели мы переходим к конкурентной.
Конечно, страна наша отличается ещё и тем, что даже самые хорошие законы могут у нас выполняться с точностью до наоборот. Особенно законы, подобные постановлению об амнистии. Тут есть где разгуляться и следователям, и судьям, и нашим «неподкупным» прокурорам. Поэтому важно, чтобы был выработан какой-то чёткий механизм реализации постановления и контроля над этим – как со стороны власти, так и со стороны общественности. Одного сайта уполномоченного при президенте РФ по защите прав предпринимателей будет явно маловато.
О чём сигнал
Леонтий БЫЗОВ, Институт социологии РАН
Амнистия в числе тех нередких в последнее время законодательных актов, которые вызывают неоднозначную реакцию общества, раскалывая его почти пополам. По данным опросов, мера пользуется поддержкой 30–35% россиян, правда, в большей мере представляющих новый средний класс – горожан, людей не бедных, не старых и образованных.
Безусловно, многие осуждённые за экономические преступления соотечественники заслуживают лучшей участи. Наш бизнес в силу объективных обстоятельств, не зависящих от «честности» и «порядочности» самого бизнесмена, во многих аспектах вне пределов правового поля – осудить по формальным основаниям можно почти любого, кто «подвернётся под руку». В судах произвол, и сам суд часто – инструмент сведения счетов, а не выяснения истины.
В пользу амнистии говорят также соображения экономической и политической целесообразности – экономика задыхается под гнётом монополизма, а тех, кто осмелился заняться зарабатыванием денег сам, мы судим. Иными словами, бизнесу не помешает порция оптимизма.
Но это одна сторона медали. Есть вторая. Во-первых, грядущая амнистия касается не только бизнесменов. Экономические преступления совершает и чиновничество. И если можно снисходительно отнестись к бизнесмену, который ради сохранения своего дела «оптимизирует» налоги и делится прибылью с «крышей», то, наверное, отношение к коррумпированному чиновничеству не должно быть «симметричным». А в нашей хитрой государственно-частной системе управления отделить бизнесменов от чиновников не всегда возможно.
Вот нашумевшее дело по «Оборонсервису». Если его фигурантов (как и фигурантов аналогичных дел) правдами-неправдами подведут под амнистию, это встретит, мягко говоря, непонимание со стороны общества. Многое переплелось и в клубке неслыханных по масштабам злоупотреблений вокруг олимпийского Сочи, нити тянутся в очень высокие кабинеты.
Если ожидаемая амнистия будет направлена на то, чтобы «покрыть» эти дела, похоронить разбирательство и «начать новую жизнь», не разобравшись толком со «старой», то получается, что амнистия – скорее дурной сигнал, говорящий обществу: никаких перемен на этом фронте не предвидится.
По-моему, экономические преступления следует разделить на несколько категорий в соответствии с той социальной опасностью, которую они представляют. И не уравнивать тех, кто не всегда честно пытается заработать деньги сам, с теми, кто не удержался от искушения получить «благодарность» в конвертике, и с теми, кто занимается систематическим расхищением бюджета, выстраивая для этого «коррупционные вертикали».
Муки руководителя
На протяжении пятнадцати лет моей предпринимательской карьеры не раз приходила мне в голову американская мысль: отойти от активного бизнеса, посадив на своё место наёмного менеджера, а самой[?] Да мало ли что можно делать, когда забот нет, а силы ещё есть! Даже искала этого самого менеджера, но - увы… Никого, даже отдалённо похожего на то, что нужно, не находила. Дело не в зарплате. Самое печальное, что потенциальные руководители принципиально не хотят брать на себя никаких обязательств по результатам – все настроены работать "как получится". Так что американский идеал retire young and rich – уйти молодым и богатым – мне вряд ли удастся осуществить в обозримой перспективе.
Для нашего сельскохозяйственного бизнеса найти директора – дело не просто трудное, а трудное неимоверно. Отец мой ещё при глубокой советской власти жаловался, что невозможно найти директора станкостроительного завода – не идут, не хотят. Оно и понятно: ответственность большая, работы навалом… Отец шутил: «Скоро на должность директора будут ссылать проштрафившихся по партийной линии».
Но в советское время работа директора предприятия была всё-таки легче, чем сегодня. Тогда его задача была – выполнять план. Он должен был обеспечить бесперебойный выпуск указанных товаров в установленном количестве. Были определённые требования к качеству, была военная приёмка, но выполнив все требования по количеству и качеству, ты, считай, выполнил всё. В рыночных условиях тут всё только начинается: выпущенное надо кому-то продать. Впарить! Втюхать! Впендюрить! Любой ценой!
Этот кошмар рыночной экономики отвращает наших предпринимателей от производства. Поэтому сегодня найти хорошего руководителя предприятия трудно вдвойне. Не только промышленного – вообще любого. Даже торгового.
В реальном секторе – всё ещё труднее. Чтобы одновременно твой менеджер был способен достигать значимых хозяйственных результатов и не воровать – это случай редчайший. Либо наёмный менеджер дурак и неумеха – ну, тогда от него толку нет. Либо он не дурак и кое-что умеет – тогда очень скоро он начинает «менеджировать» в свой карман. Об этом говорят все предприниматели в реальном секторе. Мой давний знакомый, владелец нескольких промышленных предприятий в Нижнем Новгороде, мужчина прямых взглядов, формулирует лапидарно: «Либо дурак, либо вор, либо линейная комбинация того и другого».
Наёмный менеджер – ох, непростая это проблема! Обычно владельцы ставят над ним своего рода комиссара, супервайзера. Если по-бандитски – «смотрящего», если по-интеллигентному – личного представителя собственника. Решение, хоть и подсказанное самой жизнью, но принятое не от хорошей жизни, а от отчаяния. Не слишком эффективное решение. Получается вроде двух вертикалей власти: руководство хозяйственное, которое всё делает, всем командует и за всё отвечает, и что-то вроде партийного руководства, которое ни за что не отвечает, но во всё суёт свой нос.
