И. Панасов - Шоу-бизнес
То, что сделали эти люди в большом деле ознакомления нас с мировым кинематографом, переоценить просто нереально. Изрядно осыпавшиеся кассеты с их полузадушенными голосами, произносящими реплики Сталлоне и Шварценеггера, Кеану Ривза и Гэри Олдмена, Мерил Стрип Вупи Голдберг, хранятся во многих домашних видеотеках, как самые дорогие трофеи. Большинство этих «непрофессиональных» работ, сделанных по технологии «All in one» (абсолютно все актеры «разговаривают» одним голосом) по праву считается шедеврами, безоговорочной классикой советского и постсоветского киноперевода. Михалев (ныне покойный), Володарский и им подобные делали свои первые переводы тогда, когда тесное знакомство с голливудской продукцией приравнивалось чуть ли не к криминалу. Их творчество подпитывал ось прежде всего бешеным энтузиазмом и любовью к кино как таковому, а уже во вторую очередь — желанием заработать на этом деньги (Михалев как-то рассказывал: один знакомый называл его «проституткой, которая мало того что деньги берет, так еще хочет при этом сама получить удовольствие»). И профессиональные способности этих пионеров отечественного видеоперевода — знание специфики западного киноязыка со всеми его едва уловимыми тонкостями — были не в пример выше, чем у тех, кто пришел за ними и стал трудиться на ниве легального дубляжа. Помню, с какой страстью и глубоким пониманием сути происходящего Михалев в одном из интервью рассказывал, почему фильм Питера Гринуэя должен называться не «Отсчет утопленников», а «Утопая в числах», картина же Дэвида Линча, названная официально «Дикое сердце», — «Безумцами». «Гнусавые» переводчики дотошно исследовали каждое слово, каждую звучавшую в фильме идиому, чтобы верно передать их уникальный смысл. Именно благодаря кропотливому и вдохновенному труду этих мастеров своего дела пиратские версии фильмов с отвратительным качеством картинки с удовольствием прокручивались десятки раз. Именно поэтому многие видеогурманы-экспериментаторы считают, что идеальными кассетами с сотнями голливудских фильмов являются записи собственного кустарного производства — с хорошей лицензионной картинкой и виртуозно наложенным на нее переводом какого-нибудь Володарского или Горчакова… Один мой знакомый — редактор киноотдела солидной газеты — специально скупает для просмотра и последующего рецензирования именно нелегальные, экранные копии — так называемые «кинопробы». Он уже давно привык к тому, что подобные любительские версии вчистую обыгрывают практически все дублированные экземпляры по точности передачи всех оттенков эмоций, юмора и язвительности персонажей. Миниатюрность телеэкрана и порой убийственно низкое качество собственно видео нисколько при этом не мешают ему оценить визуальное величие таких вещей, «Мулен Руж» или «Властелин Колец». Для полноты ощущений он потом пересматривает все это в кинотеатре, оборудованном по последнему слову техники, и не перестает удивляться бездарности услышанных там дублированных переводов.
Из всего роскошного набора минусов, которые отличают подавляющее большинство профессионально дублированных версий, можно выделить несколько первостепенных.
Во-первых, это полное отсутствие оригинальных голосов актеров, превращающее сам по себе фильм в озвученную за кадром пантомиму (примерно как в шоу Бенни Хилла с его истерическими вспышками гогота невидимой аудитории). Сколь бы талантливыми дублерами ни были какие-нибудь Иван Иванов и Люся Столешникова, они никогда не передадут нюансов интонации, например, Аль Пачино и Кортни Лав уже только потому, что они совсем другие люди (и, скорее всего, куда менее талантливые актеры).
Во-вторых, упомянутые люси и иваны очень любят выпячивать там, где это совсем не требуется, свое распухшее до невозможности «я». В итоге за кадром разыгрываются абсолютно эксклюзивные страсти, не имеющие никакого отношения к происходящему на экране. Совсем не смешно улавливать нотки восторженности в голосе дублера и видеть при этом кислое лицо угнетенного абсурдностью мироздания киногероя. В памяти всплывает случай с неведомой мне девицей, которая, озвучивая роль в одном из фильмов, с совершенно одинаковым выражением в голосе произносила фразы: «Ой, я наложила в штаны» и «Милый, я тебя люблю». Ситуация очень напоминает проблему литературного перевода, в частности практически единогласное мнение филологов, не советующих знакомиться с Шекспиром в его трактовке Борисом Пастернаком. (На самом деле подобные казусы имеют место и в случаях с «All in one», но там эти искажения, как правило, принимают несколько иные, более причудливые, формы. Можно вспомнить довольно древнюю версию «Зловещих мертвецов» Сэма Райми, которые, видимо, так испугали переводчика, что он сумел убедительно передать интонацией все пережитые им страхи. Лишь позже выяснилось: оказывается, Райми снимал картину в жанре «черного юмора» и хотел вовсе не напугать, а повеселить.)
В-третьих, компетентность переводчиков лицензионных версий, вникающих в таинственный смысл появляющихся на экране слов и произносимых персонажами реплик, часто находится ниже всякой критики. Идеальный пример из практики: в то время как на экране мы видим надпись «Pale, Bosnia», голос, не терпящий никаких возражений, сообщает нам: «В остальных ролях — Пейл Босния».
Лучшим резюме мне в данном случае видится высказывание, авторство которого принадлежит все тому же Алексею Михалеву: «В переводе нужно создавать контур характера только интонацией, потому что играет все-таки актер. А я должен лишь донести его интонацию до зрительного зала. Чем плох советский дубляж? Они там играют заново, сами по себе, не думая о том, как играли те актеры, у меня такое ощущение, что люди, занятые на дубляже, не слышат оригинальный звук, и наш режиссер почему-то начинает заново ставить актерам задачи, и они уже разыгрывают новые страсти, новые чувства… по-своему… И получается что-то не то… Это ужасно… Хотя бы повторяйте рисунок, созданный оригинальным актером! Переводчик должен всего лишь повторять рисунок, а не создавать его сам. И уж тем более ничего не наигрывать. Тогда получается хорошо».
Все написанное выше отнюдь не является утверждением стопроцентного превосходства допотопного «All in one» над дубляжом. Есть шанс сделать плохой киноперевод в любом случае, при любом подходе к делу. Но не стоит забывать, что реализатор на рынке, старательно навязывающий вам легальное и более дорогое видео и не рекомендующий покупать дешевую «экранку» с тем же фильмом, не только старается поскорее сделать себе кассу, но и, вполне возможно, неосознанно пытается лишить вас истинного синефильского[40] удовольствия.
КИНОТИТРЫ
На одном из телеканалов заканчивается показ очередной серии «Семнадцати мгновений весны»: «Не думай о секундах свысока… Всякий раз после приема пищи во рту нарушается кислотно-щелочной баланс…»
Из телевпечатленийВ кинотеатрах, а особенно на телевидении мы регулярно сталкиваемся с форменным произволом: нам не дают досмотреть фильм до конца. Управляющие процессом просмотра люди часто лишают нас возможности ознакомиться с титрами. В кинотеатре экран просто тухнет, на телевидении в лучшем случае эфир заполняется рекламной паузой, отделяющей от фильма титры, в худшем — последние вообще игнорируют. Причиной этих наглых выходок является глубоко укоренившееся заблуждение о том, что финальные титры в кино смотреть совсем не обязательно.
А ведь в некоторых случаях ознакомление с, на первый взгляд, формальной частью картины может перевернуть все с ног на голову. Уже не говоря о том, что это может быть единственным шансом узнать имя неизвестного, но понравившегося актера, сыгравшего яркую роль.
Производство титров в современном кинематографе представляет собой такое же искусство, как и актерская игра, режиссерская работа, операторская съемка. Существуют целые компании, занимающиеся оформлением титров для киноиндустрии. При наличии профессионализма и вдохновения они делают из дежурного перечисления имен настоящие визуальные шедевры. Один из ярчайших примеров — «Семь» Дэвида Финчера, где поток титров движется не в обычном направлении снизу — вверх, а наоборот. Последний, нокаутирующий удар в челюсть зрителя.
Но если о сугубо эстетических достоинствах еще можно поспорить, то информативность титров и того, что порой неожиданно следует после них, безусловна. Скажем, те, кто не видел последних метров пленки фильма «Кошмар на Улице Вязов-4», потеряли очень много: не услышали длинной тирады Фредди Крюгера, повторяющего фирменные Фразы из фильма под агрессивный ритм в стиле рэп. Седьмую часть той же саги о буйном парне в полосатом свитере завершает список актеров и персонажей, в котором указано, что Фредди Крюгера играет… Фредди Крюгер. Для постмодерниста это пища для размышлений на целый день. Все, кто знаком с творчеством Джеки Чана, думаю, довольно хорошо знают, что в фильмах с его участием изюминкой является то, что происходит после финала, когда все негодяи избиты и наказаны. В углу экрана, рядом с ползущими титрами, традиционно прокручивается «нарезка» из рабочего материала — не вошедшие в конечную версию дубли. Зрелище уморительное и во многом более увлекательное, чем сам фильм. Вообще говоря, к этому приему время от времени прибегают многие режиссеры. Вспомните, какие титанические усилия приходилось прилагать Джиму Керри, чтобы не рассмеяться на съемочной площадке картины «Лжец, лжец».
