Сергей Желудков - Почему и я христианин
Иконы Рождества. По Матвею — стремление показать, что Христос происходит из царского рода Давида, предсказан пророками и даже показан звездою. "И вот звезда, которую они видели на Востоке, шла перед ними, пока пришла и остановилась над местом, где был Младенец. Увидев же звезду, они возрадовались радостью весьма великою" (по Матвею, гд.2). Совершенно иконописное сообщение; но за ним реальность астрономического порядка. Оказывается, что, действительно, странная новая звезда сияла на небе в те ночи. Это было сочетание планет, которое повторилось потом в 1601/2–1606 годах от Рождества Христова:
…Первый заметил ее ("звезду") Бруновский, ученик Кеплера, и по описанию его онасверкала разноцветными огнями подобно бриллианту… Эти замечательные явления обратили на себя внимание великого Кеплера, который, будучи знаком с астрологией, понимал, какое громадное значение такое сочетание могло иметь в глазах магов (волхвов), и захотел исследовать — не происходило ли такого же сочетания около времени Рождества Христова… Вычисляя назад, Кеплер открыл, что то же самое сочетание Юпитера и Сатурна в созвездии Рыб происходило не менее трех раз в 747 году от основания Рима и что Марс присоединился к ним весной 748 года. Самый факт, что такое сочетание было в этот период, удостоверен многими независимыми исследователями и не допускает сомнений" (Фаррар, "Жизнь Иисуса Христа"). Поклонение волхвов — символ великого значения: все древние религии и культуры склонялись у колыбели Христа… Иной характер имеет изображение Рождества в Евангелии по Луке. Пещера — и в ней бездомное святое Семейство. "И земля вертеп Неприступному приносит". Вместо колыбели — кормушка для скота (отсюда и происходит наше "детские ясли"). Обычно мы дорисовываем здесь и животных, согревающих Ребенка своим дыханием… И пастухи, беднейшие, смиреннейшие из людей, рассказывают о бывшем им чудном видении. "Слава во вышних Богу, и на земле мир в людях доброй воли "…Что было за всем этим? Если всякое наше "рождество" бывает так таинственно, свято — то кольми паче было чудесно и свято Рождество Христово. Это и показывает евангелист, причем ссылается на Ту, Единственную, от Которой могло исходить это предание: "… А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем" (по Луке, гл.2).
"Первое чудо" — претворение воды в вино на свадебном пиру (по Иоанну, гл.2). Посещение свадьбы и это чудо на ней стало на все времена знамением освящения нашей радости жизни. "Кто людей любит, тот и радость их любит" (Достоевский). И еще большим контрастом в этом благословении человеческой радости звучит Своя печаль Иисуса. Когда Мать обращается к Нему со словами: "Вина нет у них", — это просьба о чуде. Нехватка вина на свадьбе и для бедняков была бы постыдным несчастьем. "Иисус говорит Ей: что Мне и Тебе, Жено? Еще не пришел час Мой". Идиоматическое выражение "что мне и тебе" означает в греческом оригинале Евангелий ПРОСЬБУ О ПОЩАДЕ. "Что нам и Тебе, Иисус Назарянин? Ты пришел мучить нас", — кричат бесноватые в других Евангелиях. Жена Пилата посылает сказать мужу : "Ничтоже тебе и Праведнику Тому" — т. е. не делай зла Праведнику Тому (по Матвею, гл.27). "Час Мой" — это везде в Евангелиях означает Голгофу. Итак, первое чудо сотворено по вере Матери, и перед совершением его Христос произнес эти странные печальные слова, означающие просьбу о пощаде, предчувствие Голгофы… Первое чудо было началом пути на крестную смерть. Чудеса Его сострадания стали причиной Его страданий, потому что возбудили решимость врагов убить Иисуса (проф. М. М. Тареев, "Христос").
В этих расчищенных красках икона "Брак в Кане Галилейской "представляется особенно совершенной. Образ Христа так соответствует нашему внутреннему откровению. Вспоминается выражение Фаррара по какому‑то другому поводу, что Христос идет по нашей земле " с челом, приосененным любовию и печалью… И в заключение — такая реалистическая подробность, это шутливое обращение к жениху тамады–архитриклина: "Всяк человек прежде доброе вино предлагает, и егда упиются, тогда худшее: ты же сохранил еси доброе чино доселе"… Но вот мы "вспоминаем": а что де нам думать о самом чуде? Неужели химическое "претворение" вина из воды? Или, может быть, чудо порядка психического — восприятие воды, как вина? Или, наконец, — художественный вымысел, неведомо как возникший из предания, "сюжетная форма", что ли, для назидательного рассказа? На примере "первого чуда" так ясно видна мучительная, с то и вовсе непреодолимая трудность восприятия евангельских чудес для современного человека. Можно сопоставить с этим другую икону того же евангелиста: "Христос и грешница" (по Иоанну, гл.8). Там тоже чудо — величайшее чудо, когда книжники и фарисеи, лютые враги Иисуса, "будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних". Но это чудо душевное, оно не противоречит нашим знаниям о физической природе, и мы можем свободно говорить о нем всюду; тогда как лишь очень немногие даже из нас, христиан, могут теперь с чистым сердцем, без всяких задних мыслей слушать или тем менее рассказывать о превращении воды в вино.
Но есть в Евангелиях и такие чудеса, возможность которых именно теперь получает как нельзя более ясное подтверждение. После проповеди Иисуса в родном Назарете, как сказали бы мы теперь, против расовой дискриминации — "все в синагоге исполнились ярости. И, встав, выгнали Его вон из города на вершину горы, на которой город их был построен, чтобы сбросить Его. Но, Он, пройдя посреди их, удалился (по Луке, гл.4). И в Евангелии по Иоанну упоминается подобные же случаи чудесного прохождения Иисуса через враждебную толпу (гл.7 и 8). Сегодня мы читаем в антирелигиозном журнале воспоминания известного Вольфа Мессинга о том, как он однажды прошел из кабинета Берия без пропуска "через три ряда охранников, заранее предупрежденных о том, чтобы меня не выпускали" ("Наука и религия", 1965, №8, стр.35). Если такое возможно для человека, то совестно мне сомневаться в том, что подобное было возможно для Человека… Но не хочется думать, что и у Него это было гипнотическим обманом. Кстати, можно догадываться, что Иуда, совершая предательство, мог рассчитывать, что Учитель и тут воспользуется этой Своей чудесной способностью; когда же этого не случилось — с горя удавился (по Матвею, гл.26).
Чудеса исцелений. Они бывают и иные, я знаю об этом от надежных людей. Вероятно, современная наука могла бы предположить здесь совсем еще для нас таинственные возможности воздействия на тело человека духовных сил самого человека. Вот свидетельство академика В. М. Бехтерева, напечатанное почему- то в качестве антирелигиозного аргумента:
"Мальчик Г. страдал параличом истерического происхождения, природа которого, к сожалению, оказалась нераспознанной со стороны известного в Петербурге психиатра, признавшего его неизлечимым. Парализованный мальчик оставался беспомощным уже много лет, как вдруг однажды во сне он увидел лик Божьей Матери, приказавшей ему поклониться иконе, находившейся в часовне по Шлиссельбуржскому тракту… Проснувшись, Г. настойчиво стал просить отвезти себя к упомянутой иконе, и когда желание его было исполнено, то оказалось, что уже во время молебна он получил возможность стоять на ногах и с этих пор начал ходить"
("Комсомольская Правда", от 29.XI.1963; икона эта — Божьей Матери Всех Скорбящих Радости "с копеечками"). И в Евангелиях сохраняются слова Самого Господа о чудотворной силе человеческой веры. "Дерзай, дочь! Вера твоя спасла тебя"… "Веруете ли, что Я могу это сделать? " "Не бойся, только веруй". "Если сколько‑нибудь можешь веровать - все возможно верующему"… А где не было веры — Христос "не мог сотворить никакого чуда" (по Марку, гл.6). Зависимость чуда от веры имеет прямое отношение к принципу христианской СВОБОДЫ. Сильная вера есть свободная ВОЛЯ К ЧУДЕСНОМУ; напротив, чудо без веры было бы принудительным вторжением сверхъестественного, нарушило бы нашу свободу.
В Евангелиях много бесноватых, но нет умалишенных; в наше время достаточно умалишенных, но почти совсем уже не слышно о бесноватых. правда, мы вспоминаем иногда о "бесноватом фюрере"; мы слышим о маньяках–террористах, убийцах неповинных людей… Вообще всякая "одержимость", пусть даже и самая идейная, бывает в этом смысле подозрительна. А иногда и сами мы впадаем в такое помрачение духа, что потом всерьез говорим, что нас бес попутал… Загадочный и страшный феномен беснования есть факт, и не дай Бог испытать это на себе никому: но информация о нем с давних пор получила свойства примитивной и даже забавной мифичности. "Чорт хитер: он делает смешными тех, кто на него показывает" (С. Д. Мережковский)…. За евангельскими сказаниями о бесноватых — какая‑то правда, природу которой нам теперь установить невозможно. Интересное личное свидетельство я слышал от одного бывшего начальника большого монастыря. У него был среди братии специалист по изгнанию бесов (в древней Церкви довольно обычная должность "экзорциста"). Во время гонений по некоему злому умыслу этот современный экзорцист, как представитель крайнего мракобесия, был насильно помещен в дом умалишенных, да еще и в буйное отделение. И что же: появление его там вызвало среди больных такое необъяснимое возбуждение, такой переполох, что пришлось его освободить… Выходит, что есть какая‑то связь душевных заболеваний с присутствием духовных сил? Не входя в рассмотрение столь трудного вопроса, мы можем догадываться, что евангельские бесноватые были душевнобольными того времени.
