Газета Завтра - Газета Завтра 256 (95 1998)
"Часто, когда подвижник сидит на скамеечке и повторяет Иисусову молитву, он чувствует две руки, готовые задушить его. Они крепко сжимают его шею и не позволяют продолжать молитву, после слова "Господи" монах не может продолжить: ему трудно приступить к спасительному слову "ИИСУСЕ". Запинаясь, он повторяет: "И, И, И, ИИ, ИИ, ИИС…" И лишь только с великим усилием проговаривается все слово, как диавол становится невидимым. Ко мне приходили монахи из других монастырей и рассказывали о групповых нападениях, имевших цель запугать и устрашить. Особенно в то время, когда монахи готовились к всенощному бдению…
В эти часы диавол нападает на 2, 5, 10 монахов и готов их задушить или сделать что-либо иное. Иной монах бывает столь сильно устрашен, что выбегает из келии и, напуганный и охваченный трепетом, находится подле келии старца, пока тот не проснется. Миряне не могут понять ценности бдения. Они сжигают и уничтожают лукавого, который делает все возможное и невозможное, чтобы помешать ему, поскольку знает, что будет изгнан целонощными молитвами. И он внушает идеи журналистам и прочим с целью воспрепятствовать осуществлению всенощных бдений…" (Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1993, с.85)…
Мужество и бесстрашие — важнейшие, неотъемлемые качества истинного духовного воина, который боится только Бога, — т.е. относится к Творцу со священным трепетом и глубочайшей, сыновней любовью. "Любовь изгоняет страх", — учат святые Отцы. Но это удел совершенных. Остальные, по человеческой немощи, в той или иной мере испытывают чувство страха. Этим пользуются демоны. Бесовские страхования достигают иногда громадной силы. Парализуют волю, вселяя нечеловеческий, леденящий сердце ужас.
Мы странствовали по самым труднодоступным местам Святой Горы и — за молитвы старцев — ни разу не подверглись страхованиям. Постоянно ощущали особую внутреннюю и внешнюю защиту — благодатный покров всемилостивой Владычицы нашей, Пресвятой Богородицы. Но, разумеется, все убедились в свое время на собственном опыте, что представляют из себя серьезные бесовские страхования…
Незабвенное лето 82-го. Западный Памир. Огромное дикое ущелье на высоте, примерно, 3500 метров. Дождливая ночь. Полная темень. Почти вся экспедиция уже спит. Под мерный шум бурной ледниковой реки пробираюсь с фонариком через россыпи валунов к своей "памирке" — маленькой двухместной палатке. Подхожу. Отстегиваю полог. Вспышка далекой молнии странно отражается на брезенте. Оборачиваюсь, и …
Метрах в 300-х от меня появляются два больших светящихся шара. Значительно ближе вспыхивает красноватая полумолния-полузарница. Не исчезая, опускается и постепенно принимает вид огненного скафандра, который по параболической траектории начинает двигаться ко мне…
Застываю, как вкопанный. Волосы встают дыбом. Душа леденеет. Память отшибает напрочь. Тело готово разорваться на части, распасться на молекулы от нарастающего, давящего, всепроникающего ужаса…
И в этот решающий миг приходит спасительная мысль о молитве. Опускаю руку в брючный карман. Крепко сжимаю четки с крестом. Едва шевеля губами, пытаюсь читать 90-й псалом. Становится чуть легче. Возвращается способность мыслить, действовать, сопротивляться. Усиливаю молитву. Всем существом вопию к Богу. И через несколько секунд всезлобный демон, явившийся в виде пламенеющего астронавта, уходит из поля зрения. Но шары продолжают зловеще гореть…
С трудом заползаю в палатку. В полном изнеможении забираюсь в спальник. Собрав остатки воли, сжавшись в комок, молюсь. И так до рассвета. Лишь утром бесовское наваждение прошло…
СЕНТЯБРЬ. Плыву на лодке по Луху — живописной реке, широко разлившейся после летних дождей. Чистейшая вода зеркально отражает прибрежные кусты, деревья, синее небо и бело-розовые предзакатные облака.
Усиленно гребу единственным веслом, чтобы успеть засветло. Но вот незаметно догорает багровый закат. Быстро темнеет. И вскоре меня уже накрывают густые, почти непроницаемые сумерки. Впереди, справа, над зубчатым гребнем соснового бора, медленно всплывает громадный рдяный диск луны.
Падший, многомятежный мир с его бушующими страстями растворился, исчез в целительном благолепии первозданной природы. Влажную ароматную тишину изредка нарушает лишь плеск играющей рыбы. Ожившая память, одолевая пространство и время, воскрешает минувшее…
Крохотная церковь Преображения Господня. Одна из боковых стен вплотную примыкает к скалистому выступу. Почти плоская крыша как бы сливается с вершиной.
В глубокой древности, согласно преданию, на самом пике Афона горделиво возвышался золотой идол Аполлона. Когда Божия Матерь стала приближаться к вершине, языческий истукан застонал, с жутким грохотом низринулся в бездну и утонул в море.
Оживленный молниеотвод, как наконечник стрелы, грозно блестит в лучах лунного света, осторожно ощупываю холодный металл. Пальцы скользят по отшлифованной поверхности без малейшей шероховатости. В сильнейшую грозу, может, совсем недавно, разящая молния ударила в острие этого маленького штыря.
Пронизывающий до костей ветер, огромные очи задумчивых звезд, дикие голые утесы напоминают далекие вечера на алмазных россыпях реки Эбелях в Северной Якутии и долгие прозрачные ночи на ледниках Западного Памира.
Сначала хотели собрать около Панагии сухие короткие сучья и взять с собой наверх для костра. Потом решили пойти налегке и положили в рюкзак только два одеяла и остатки черного хлеба.
Полное уединение. Пленительная красота преображенного времени, когда минуты и часы, теряя обычную протяженность, вмещают глубинные пласты какой-то новой, иной жизни. Трепетная радость и царственный покой.
Ярчайшие грани бытия на неуловимо тонокой, исчезающей границе между видимым и невидимым, чувственным и духовным, тварным и нетварным, временным и вечным. Живительная ясность умиротворенного сознания. Неизъяснимая мистика Запредельности.
Нечто подобное приходилось испытывать в сентябре 91-го, в альплагере, на поляне Москвина (4200 метров над уровнем моря). Именно с этого места начинались труднейшие восхождения на самый высокий в Союзе семитысячник (7495 м) …
Стою на дне гигантской каменной чаши, залитой лунным сиянием. Морозный воздух кристально чист. Видимость идеальная. По бокам и сзади неприступные громады. Впереди — ледник Валтерса. За ним, где-то далеко-далеко и вместе с тем как бы рядом, вздымается могучий темный кряж, переходящий наверху в серебристо-жемчужные, ослепительно сверкающие поля. Над ними — во всем своем непередаваемом величии — тихо уплывает в вечность грациозно таинственный пик Гармо. Захватывающая, незабываемая картина.
Но памирская тишина обманчива. Она лишь кажется ненарушимой. В необозримых высях — на коварных непредсказуемых скалистых стыках — колоссальные массы плотного снега в любой момент готовы ринуться вниз громоподобной всесокрушающей лавиной …
Здесь, на скальной короне Святой Горы, ощущается иная, особенная высота. Ибо восхождение наше было не столько внешним, сколько внутренним, метафизическим. Ведь мы поднимались в … глубины духа…
организация конференц-систем: видеосвязь
Владимир Бондаренко [ ХАОС ] ЗА КУЛИСАМИ ИСКУССТВА ( С кем вы, г-н Примаков? )
Премьер-министр Примаков неожиданно крупно подставился в глазах патриотической оппозиции. Причем ему это было абсолютно не нужно. Значит, кто-то подставил его сознательно? Советники по культуре? Может быть, пора менять советников, очень туго себе представляющих, что входит в понятие “национальная культура”?
Предположите, Евгений Максимович, что вы решили встретиться с главными лидерами, определяющими национальную политику России, и ваши советники предложили вам встретиться исключительно с Новодворской, Боровым и Гайдаром. Что вы сделаете с такими советниками? Скорее всего, уволите. Ибо — естественно, вы предпочтете встретиться с Геннадием Зюгановым и Григорием Явлинским, Юрием Лужковым и Геннадием Селезневым, Александром Лебедем и даже, может быть, с Владимиром Жириновским. Вы знаете, что такое национальная политика России и ее реальные лидеры.
Почему же вы не знаете, что такое современная национальная культура России?
По всем телеканалам страны, по всем крупнейшим газетам прошла информация о важной встрече премьер-министра России с “лидерами современной национальной культуры”, где решались важнейшие вопросы сбережения и развития этой культуры, обсуждались конкретные меры по оказанию ей помощи. Евгений Примаков-де открыл свои объятия навстречу национальной культуре. Русской национальной культуре? На встречу были приглашены Марк Захаров, Галина Волчек и Олег Ефремов... Не напоминает ли это ту самую ситуацию, когда бы главными лидерами, определяющими национальную политику России, Евгений Максимович определил Валерию Новодворскую и Константина Борового? Никто не отрицает популярности деятелей культуры, с коими предпочел встретиться наш премьер-министр, и даже их определенной значимости, знаковости... Но какова эта знаковость? Марк Захаров, запомнившийся всем публичным сжиганием ставшего ненужным партбилета, — яростный сторонник коммерциализации искусства. Олег Ефремов — один из разрушителей МХАТа, задолго до Горбачева и Ельцина продемонстрировавший модель искусственного раскола живой действующей системы. Галина Волчек — одна из тех, кто требовал “раздавить гадину”, вдохновляя Ельцина на расстрелы 1993 года, а потом активнейшим образом участвовавшая во всех радикально-демократических акциях и запомнившаяся совместными предвыборными поездками с немощным президентом в рамках кампании “Голосуй или проиграешь”...
