Нина Кондратковская - Круг зари
Перед нами — сверкающее белизной здание лесотехнического института. Все здесь новое, послевоенное, кроме памятника Ломоносову, что был немым свидетелем кошмара сорок второго года. А чуть поодаль блестит стеклом выстроенный по последнему слову архитектуры морской вокзал.
— Смотрите, — оживился вдруг Алексей Сергеевич, — туда, левее смотрите! Читайте на борту: кажется, «Магнитогорск».
— Точно, «Магнитогорск».
— Вот так! Магнитогорск — на Двине! Вроде бы раньше не было его у нас. Магнитка везде…
Мы наблюдаем за новеньким буксиром. Я сообщаю, что скоро из Ленинграда выйдет океанский теплоход «Магнитогорск». А этот, маленький, легко разворачиваясь, рассекает речную гладь и идет к противоположному берегу, где его ждут массивные баржи. Вот он стал точкой, а вот и совсем размылся в солнечных лучах.
Генрих Рогозин,
секретарь общества «Знание»
ПИРЧЮПИС
Стихотворение
Здесь кажется — остановилось время,
и все, как было много лет назад,
качается сожженная деревня,
и ждут пощады детские глаза.
Над пеплом черным,
над травой зеленой —
из камня Мать…
Ей век одной страдать.
У всех явлений есть свои законы,
но страшно, если каменеет Мать.
Она в себя такую боль вместила,
какой нести не может человек.
…У ног ее — безмолвная могила,
цветы живые
и XX век.
Геннадий Корчагин,
машинист крана
ЧАБРЕЧНЫЙ ДОЛ
Стихотворение
Я слушал рокот переката
И видел серую скалу.
Она скорбела по солдату,
Что не вернулся поутру
В селенье тихое у речки,
В саманный дом, в Чабречный дол,
К березке тонкой.
В лютый вечер
Он пал геройски за Оскол.
Теперь он бронзов, в бронзе каска,
Заря на бронзовом лице.
Стоит чуть сгорблен, по-солдатски,
В голубоглазом чабреце.
Я видел это в час заката.
В тот тихий предвечерний час
Чабрец вздыхал у ног солдата —
И слезы капали из глаз.
Иван Жирош,
разметчик
ВОЗВРАЩЕНИЕ ЖАННЫ-МАРИИ
Очерк
Наш механический цех — не основной, хотя прежде и назывался основным механическим цехом, сокращенно — ОМЦ. Здесь не ходят прославленные рабочие в войлочных шляпах, не колдуют знатные люди в синих очках и не преображаются по мановению руки именитых вальцовщиков огненные стальные полосы в могучих валках прокатных клетей. Но мы нужны всегда и везде — ведь ни один еще завод не обходился без умельца-токаря или слесаря. Коллектив наш так же славен молодежными бригадами, и все мы полны той же горячей жизни, что и хозяева огня, которых куда чаще показывают на экранах.
В канун юбилея Победы решили ребята нашего цеха первыми откликнуться на патриотический зов работать за погибших на фронтах героев. Однако «того парня» в списках не нашли — в войну здесь работали только девушки.
И все-таки комсомольско-молодежные коллективы механического не хотели в этом почине отстать от других, особенно бригада мастера Михаила Васильевича Бревнова, где почти все окончили ГПТУ № 19 имени Героя Советского Союза И. С. Андрейко и в социалистическом соревновании показали себя как отличные станочники.
Тогдашний комсомольский вожак Александр Шапкин сказал:
— Работала здесь токарем Мария Романенко, пошла добровольно воевать, стала отважной партизанкой. Подпольное имя ее было Жанна. Если лучшей бригаде присвоить имя Жанны-Марии Романенко? Какое ваше мнение? Погибла она геройски и заслуживает нашей рабочей памяти.
— Мнение одно, — поддержали ребята. — Но за право носить ее имя надо бороться.
О боевой жизни славной партизанки отряда имени С. М. Кирова помогли нам узнать юные следопыты подшефного нашего детского клуба имени Героя Советского Союза И. Ф. Бибишева.
…Осень сорок второго года выдалась мокрой, всю Белоруссию буквально размыло дождями. Даже маленькие речушки, которые за лето обычно пересыхают, — и те вышли из берегов и стали серьезной преградой для фашистских полчищ, еще одержимых бредовой идеей «блица». Партизанам тоже было нелегко. Мучили сырость, холод. Люди болели. Но отряд ни на один день не прекращал своих боевых действий. Взлетали мосты и эшелоны, уничтожалась связь. Партизаны устраивали засады, принимали открытые бои с неравными силами. В эту трудную пору и обратили внимание товарищи на бесстрашие Жанны, ее выдержку и постоянную готовность идти на самый опасный участок.
После дождей внезапно стукнули морозы, еще не опавшие воды покрылись по берегам ледяной коркой, пошли снегопады, стало еще труднее наносить удары захватчикам.
Жанна дважды ходила с группой уничтожать мосты по шоссейной дороге Пуховичи — Узда, участвовала в других диверсиях и удивляла всех настойчивостью: всегда отстаивала свое право быть рядом с товарищами.
— Там мои комсомольцы, а я буду отсиживаться в землянке? Нет, ничего не выйдет.
Выносливая, привыкшая сызмала к труду, Жанна не подводила бойцов да и оружием владела по-мужски.
Большой, боеспособный отряд изматывал противника, и за ним охотились каратели. Они чинили расправу над мирными жителями окрестных деревень и все чаще выползали на партизанские тропы. Видимо, была команда любыми средствами расправиться с партизанами.
Однажды боевая группа возвращалась с задания — добывали боеприпасы. Операция прошла на редкость успешно, без шума, и у каждого бойца было отличное настроение. Усталые партизаны, миновав опасный участок открытого шоссе, углубились в лес. И тут конная разведка донесла: прямо на их группу со стороны деревни Бородячицы движется отряд карателей. Могут прижать к реке и уничтожить.
Оставалось одно: немедленно форсировать ледяные, еще не замерзшие воды Орессы. Средств для переправы не было, а что-либо сооружать некогда. Тогда Жанна первой бросилась в воду.
Обжигало тело, дышать было тяжело. На середине реки глубина доходила до двух метров, и вброд ее не пройти.
Жанна, когда была еще просто Марусей Романенко, на спор переплывала реку Урал, и это подбадривало ее.
Каратели заметили партизан с опозданием и начали дальний обстрел.
— Нам бой не очень-то и нужен, — рассуждал комиссар, — но если напросились, так получайте!
В тот же миг его граната уложила четырех фрицев.
Рядом с Жанной на другой стороне реки залег конный разведчик, крестьянин из Западной Белоруссии Адам Майлычко. Он знал тропы и болота, речки и урочища и стал незаменимым человеком в разведке.
Всю их деревню расстреляли фашисты. Сам уцелел случайно: мать послала его в лес подыскать деревцо на коромысло. Вот и подался потом Адам искать мстителей-партизан. Счет к фрицам у него был особый, и не было злее бойца, чем Адам, хотя до отряда он в руках, кроме топора, ничего подходящего не держал. А теперь и от других требовал злости.
— Ты чего не стреляешь? — крикнул он Жанне.
— Не могу на мушку взять. Ну, гад!.. — И тут наконец раздался выстрел. Вражеский офицер, вскинув руки, повалился навзничь. Недобитки убрались восвояси, оставив около двадцати трупов.
Комиссар допытывался, чей это был выстрел.
— Жанна стреляла, — с гордостью сказал Адам. — Молодчина.
— Молодчина, — подтвердил комиссар.
Как-то и до этой вылазки молодая партизанка участвовала в уничтожении торфяного завода в Радичеве — надо было лишить фашистов топлива и вывести из строя электростанцию. Оттуда, из Радичева, Романенко привела к командиру трех полицаев, охранявших один из постов завода. С тех пор стали ее называть Жанной д’Арк.
Радостные вести несло советское радио — планы Гитлера рухнули, наши по всему фронту наступали, и партизаны, сидя у приемника в часы затишья, считали залпы салютов в честь освобожденных городов. Но недобитый зверь был страшен, и предстояла еще очень яростная, жестокая борьба.
Отряд имени С. М. Кирова зимой 1943—1944 гг. располагался в урочище Федосово. К весне гитлеровцам удалось выведать место зимнего лагеря партизан, и они втайне готовили нападение. Ночью Адам Майлычко прискакал с дальних постов охраны.
— Обстановка тревожная! — предупредил он. — Деревня Красная уже занята противником численностью не менее пятисот человек.
Командир отряда Николай Иванович Макаревич вызвал к себе Жанну и строго ей сказал:
— Предстоит тяжелый бой. Но ты останешься здесь.
— А разве не там, в бою, мое место?
Жанна была для него не просто бойцом отряда. Она была женой. И должна была скоро стать матерью. На днях собирались переправить ее на Большую землю. Но Романенко непреклонно отстаивала свое право быть рядом с товарищами.
