Юлия Идлис - Рунет. Сотворенные кумиры
Из журнала marta_ketro, 30 октября 2006
— Большинство вещей держатся на волевом усилии: ты просто следишь за собой, — говорит мне Марта через несколько лет после написания этого поста. — «Нельзя идти с таким настроением к детям», — говорили в школе. К людям нельзя идти с раздражением — и ты просто к ним не идешь. Отдыхаешь, допустим, месяц, и снова начинаешь радоваться всем приятным вещам, которые тебе пишут. Где-то на втором году ведения ЖЖ я научилась отвечать ненормативно. То есть я в принципе не пользуюсь ненормативной лексикой, но в тексты ее иногда вставляю, а вот в последнее время научилась делать это и адресно. И это, оказывается, очень помогает, тем более что это именно то, чего человек хотел. И ты делаешь это весело, без ярости.
Марта действительно делает все без ярости, очень спокойно — даже ненавидит. «Меня привел в бешенство ругательный пост Тёмы Лебедева о Катечкиной», — говорит она мне абсолютно ровным голосом, со светской улыбкой, между чайниками японского чая в суши-баре — но совершенно ясно, что имеется в виду самое настоящее бешенство. По мнению Марты, в ЖЖ есть негласное правило: тысячники с тысячниками не воюют. Каждый из них знает, как тяжело дается эта популярность и какого напряжения требует работа популярного блогера, — а тут вдруг ты ведешь свою аудиторию ненавидеть такого-то, и ваша взаимная неприязнь из обычной взаимной неприязни превращается в войну тысяч незнакомых друг с другом людей между собой.
Для Марты это неприемлемая ситуация. Она вообще мыслит морально-этическими категориями — везде, где речь идет не об отношениях мужчины и женщины, а об отношениях человека с человеком. Ей бы хотелось, чтобы такое негласное правило было, чтобы тысячники, подобно богам-олимпийцам, жили по собственному кодексу чести, проверенному веками. Тёма Лебедев, экспериментатор, ЖЖ-трикстер и «темный маг», по ее же меткому определению, сделал себе блого-имя на ниспровержении всех и всяческих кодексов: он показал, что любые правила ничего не стоят и легко меняются, когда вместе собираются десятки тысяч виртуальных людей. Но Марта с упорством домохозяйки продолжает строить мир, в котором ей было бы комфортно жить. Весной 2009-го она написала открытый пост, обращенный к тысячникам ЖЖ:
Братья и сестры! А также пидорасы-консольщики (которых я за людей не считаю, но упоминаю для точности). Лучшие из вас просто пишут (рисуют, фотографируют, делают новости), худшие думают, что манипулируют умами, а некоторые — единицы — действительно манипулируют. Статистика утверждает, что нас нынче 1644 и с каждым днем все больше, и я хочу поговорить о нашей злой доле. Магия цифр: пока тебя читает 999 человек, это вроде как не считается, а с плюсодином уже все — аудитория. И тогда, насколько я помню по себе, начинается «бремя публичности». Многие прям всерьез страдают. На них сваливаются ответственность, популярность, отсутствие приватности и прочее.
Так вот, представьте, что у меня во рту масличная ветвь, поэтому Благую весть я просвищу вам носом: «Это все фигня, забейте». По пунктам:
1. Многие из вас чувствуют Ответственность перед аудиторией. И в постах, и в частных беседах я иной раз слышу: «ОНИ ждут». Они — публика, которая расселась вокруг вашего уютного журнальчика и алчет развлечений.
Что можно на это ответить? Попробуйте на секунду отвести взгляд от собственного прекрасного эго и посмотреть на свою френдленту. В среднем у вас там человек 300 (у кого 50, у кого 600, я знаю). И что, вот лично вы не можете спать и кушать, если кто-нибудь из них не выкладывает посты каждые два дня? Вы трясущимися пальцами кричите им «ГДЕ ТЫ?! Я ВАЛНУЮС!»? Нет? С чего же тогда вы думаете, что ваши френды замерли в напряженном ожидании? Мне больно об этом говорить, но большая часть реально не вспомнит о вашем существовании, пока не увидит в ленте юзерпик. Неделю не увидит — неделю не вспомнит, две — две. Именно поэтому наблюдаются всплески отфренда, стоит только выступить после некоторого молчания. Потому что на глаза попались. В другие же дни спите спокойно, не мучайте жопу, если нет охоты к творчеству, — вы ничего никому не должны.
2. О популярности. О, как сладко иногда ужаснуться: «Полторы тыщи человек! Это же целый зал народу! И вот я выхожу, а они смотрят! И я им такой говорю…» — ужаснуться и вздрочнуть, да. А потом пойти на улицу, прогуливаясь с ощущением короля инкогнито, а в магазине не выдержать, нагнуться к продавщице через прилавок и шепнуть: «Я — Коша78» — чтоб офигела. Что, не офигела? Странно. Ладно, на улицу не полезем, но можно по жж побродить, там-то вас обязаны знать.
Увы, парни. Существуют люди, которым неизвестен даже mi3ch. То есть не просто не читают, а натурально не в курсе, кто это. И у них есть жж. Наверняка можно найти таких, которые не знают Другого или Катечкину. Популярность наша тысячническая до отвращения узка и относительна. Поэтому слава Коша78 не должна его тяготить и тревожить: спи спокойно, брат, толпы поклонниц не порвут тебя на бантики.
3. Отсутствие приватности. Натурально я не могу написать в своем дневнике «Вася казел», потому что тут же набегут — кто за Васю, кто против, кто ошибку исправить, а кто чисто проверить, нет ли тут антисемитизма. А, ну еще придет около сотни Вась, Васильевичей и Василин, чтобы плюнуть мне в лицо. Но! Я всегда могу написать васяказел под замком, предварительно создав группу без общих друзей, и на всякий случай изменив имя на епифаний. Если вы думаете, что если это слишком сложно, то нефиг говорить о людях гадости.
<.>
Что у нас там еще остается из страхов и заблуждений? Например, «публика мне должна»: раз вы, суки, читаете мои прекрасные тексты, шлите сто рублей на яндекс-кошелек или хотя бы помните свое место и принимайте позу подчинения, когда я мимо иду. К сожалению, тогда и вы становитесь должны публике, все прелести из первого пункта становятся реальностью, и «они» в самом деле вправе ждать и требовать — соблюдения качества, сроков и привычного формата.
<.>
В общем, все сложно. Вроде пустое дело: «мне не должны — я не должен, я уважаю — меня уважают, я читаю — меня читают». Но все это требует внутреннего равновесия, вкуса, чувства меры и четкого ощущения своего места в пищевой цепочке — коротко говоря, того, что называется хорошим воспитанием. И нечего тут скрежетать зубами и пенять на тупую публику, на каких-то злобных «них». Они — это мы, дорогие братья и сестры (кроме пидорасов-консольщиков).
Из журнала marta_ketro, 30 марта 2009
Блоги и литература
— Когда я поступала в Литинститут, у меня был очень сложный нервный период. Где-то 8 августа я сдавала экзамены и для отдохновения написала пост «Как обращаться с женой[122].», — вспоминает Марта. — Я раньше в «Науке и жизни» читала какой-то труд по зоопсихологии, там речь шла о воспитании животных и о переносе этих методов на детей, допустим, и вообще на близких. А я его применила исключительно к женам. И это было очень смешно и мило. Я, честно говоря, боялась, что женщины обидятся, что я призываю их дрессировать. Но ничего подобного. Мужчины сочли, что это все очень революционно, и страшно обиделись, потому что решили, что я призываю женщин баловать. А женщины были довольны. И после этого у меня сразу прибавилась тысяча френдов, и все пошло по нарастающей, и я приобрела эту гнусную репутацию гендерного писателя.
Марта, счастливая жена любящего мужа, бумажное и виртуальное создание Инны, счастливой жены любящего мужа, в повести «Когнитивный диссонанс» объясняет это так: «Ну да, я иногда пишу такие слишком красивые и слишком грустные вещи, которые годны только на то, чтобы расстраивать других девочек. Потому что у каждой женщины вне зависимости от того, насколько она счастлива, внутри время от времени накапливается красивая и печальная чепуха, и нужно ее куда-то девать. Вместо того чтобы своей невнятной тоской проедать плешь мужу, я придумываю несколько фраз и выкладываю в сеть».
— Потом я уже подумала: раз это работает, давайте я попробую этим заниматься и дальше. Попробовала — получилось. Это очень простая тема, но она здорово уводит от занятия, например, литературной деятельностью. Очень легко перескочить на эти штампы — мол, женщина с Венеры, мужчина — с Марса. А мне все-таки хочется попробовать писать книги, романы настоящие.
Марта пишет — повести, роман, рассказы. А Инна пишет в ЖЖ. Или наоборот — в общем, они обе пишут, порою толкаясь локтями на маленьком пятачке «гендерной» тематики, где каждой из них с самого начала было тесновато. Но уж так получилось, что самые трогательные и точные наблюдения у обеих выходят, когда они смотрят на себя — на девочек. И описывают увиденное — «россыпью и поштучно», как говорится в заголовке поста от 24 сентября 2008 года: «Ездила к маме, навидалась девочек по дороге. Одна — анимешная блондинка в черной коже, с распущенными вьющимися волосами до колен, хорошенькая — сил нет. Рядом какая-то подружка, которую, ясное дело, рассмотреть на ее фоне нельзя. Я устраиваюсь в электричке так, чтобы этот мультик видеть, но тут включается звуковая дорожка. Громко, на весь вагон, они начинают прости господиразговариватъ пиздетъ понятно о чем. Он такой говорит аяему такаяговорю. Ужасно, понимаете? Ужасно, как чужаяфрендлента.
