Нина Зверева -Прямой эфир: В кадре и за кадром
рактер. Жалеть о чем-то сегодня нелепо и бессмыс-
ПРЯМОЙ ЭФИР 53
ленно. Однако даже в этой относительно спокойной
жизни случались такие истории, когда приходилось
«побороться» за свою тему или за свой сюжет. Таких
случаев у меня было несколько.
Первый сюжет, который вспоминается, был о ни-
жегородской музыкальной школе. У нас с операто-
ром было всего две минуты кинопленки. Когда мы
приехали, я сначала обошла всю школу, поговори-
ла с педагогами и поняла, что радостных поводов
для сюжета мало. А вот грустных — сколько угодно.
Больше всего меня потрясла организация учебного
класса… в туалете. Учебных комнат не хватало и ад-
министрации школы пришлось перепрофилировать
туалет, где ученики сидели прямо на унитазе, сверху
которого было постелено какое-то одеяло. Именно
на эту туалетную комнату ушли, как вы понимаете, две минуты нашей кинопленки.
Я пребывала в большом энтузиазме и даже по-
обещала руководителям школы, что после выхода
сюжета в эфир они обязательно получат новое зда-
ние, которое им давно обещали.
Однако мой сюжет в эфир не вышел. Он был за-
прещен. Более того, мне была прочитана лекция
о том, что в условиях холодной войны наше государ-
ство вынуждено достойно содержать армию и вы-
делять дополнительные средства на производство
оружия.
Мне объяснили, что денег на культуру не хватает
не потому, что кто-то чего-то не понимает, а потому
что никаких детей не будет и страны не будет, если
не строить новые военные заводы и не создавать но-
вые атомные бомбы.
НИНА ЗВЕРЕВА 54
Наверное, это был 1979–1980 год. Страна готови-
лась к Олимпиаде, и критические сюжеты не привет-
ствовались. Помню, как я пошла к директору музы-
кальной школы объяснять ситуацию, но он только
отвел глаза в сторону и сказал что-то вроде: «Я же вам
говорил». Я физически ощущала бессилие и немоту.
И от этого было реально больно.
За свой второй запрещенный сюжет я дралась
как тигр. И даже потребовала встречи с нашим
куратором из специальных органов. К этому вре-
мени у меня уже было трое детей, и я вплотную за-
нималась темой многодетных семей и их положе-
нием в нашем обществе. Мне пришлось повидать
разные семьи, в том числе и такие, где изначально
рождались больные и несчастные дети. Благопо-
лучных и счастливых многодетных семей, где папа
и мама не пьют, работают, занимаются воспитанием
и развитием сыновей и дочерей, было очень мало.
Но именно такой была семья Лесниковых. Они были
на слуху, их награждали, о них писали в газетах.
Этой благополучной семье власти выделили пяти-
комнатную квартиру в новом микрорайоне.
Туда мы и поехали с кинооператором. Тем более
что у Ларисы Лесниковой родился одиннадцатый
ребенок, и появился повод снять новый сюжет и по-
здравить семейство. Время было голодное, «талон-
ное». Перед визитом я купила три килограмма пря-
ников и несколько коробок кукурузных палочек (то, что тогда было доступно).
Как передать словами тот шурум-бурум, которых
образовался уже в прихожей вокруг моих подар-
ков! Угощение растворилось на глазах за считаные
ПРЯМОЙ ЭФИР 55
минуты. При этом старшие дети успевали следить
за тем, чтобы всем досталось поровну.
Я стояла в прихожей, как прикованная. И не по-
тому, что не угадала с количеством еды, а потому, что в доме пахло нищетой. Первыми меня встретили
шестеро (!) детей дошкольного возраста. Они были
погодками, и у всех были кривые от рахита ноги. Вез-
де пахло мочой и сыростью.
Квартира располагалась на первом этаже, и через
огромные щели в дверях и окнах сильно дуло, все
стены были измазаны пластилином, красками. Сре-
ди всего этого ходила веселая и добрая Лариса в до-
машнем халате. На мои вопросы она с неизменной
улыбкой отвечала:
— Ноги? Так это рахит. Это пройдет. У наших
старших, знаете, какие фигуры роскошные? Все
спортсмены. Просто маленьким солнца не хвата-
ет, витаминов и мяса. Мы писали в райисполком, но что-то нет ответа. Нам дают на детей продукто-
вый набор, но там, кроме супового набора из костей
и двух килограммов колбасы на месяц нет ничего.
А это нам на один день…
Мы засняли на камеру квартиру, детей, и я уехала
с тяжелым чувством, что надо с этим что-то делать.
Я понимала, что мне опять будут говорить про «хо-
лодную войну», но я видела жертв этой «войны» — де-
тишек, которым плохо. Хотя родились они в хорошей
семье, у хороших, заботливых родителей. Папа рабо-
тал с утра до ночи. Я его ни разу не видела. Интерес-
ная деталь: он был кандидатом наук и световой день
работал в институте, а по ночам разгружал вагоны
или сортировал картошку в овощехранилищах.
НИНА ЗВЕРЕВА 56
Мама Лариса — это как раз редкий случай про-
фессиональной мамы, которая имеет невероятный
запас любви и терпения. Она была совсем молодой
в то время, но у нее были проблемы с зубами, так
как непрерывные роды при отсутствии нормальной
еды истощили женский организм.
В общем, невеселый получился у меня сюжет.
Я уже заранее знала, что вряд ли он выйдет в эфир
без редакторской обработки. И точно. «Под нож»
попала вся конкретика бытовой жизни семьи Лесни-
ковых. Но больше всего моего цензора возмутило
указание содержимого продовольственного пайка.
Мне сказали: им дают колбасу и мясо. Другим и этого
не дают. Они сами-то думали, когда рожали? А если
все начнут рожать?
Я пошла к директору ТВ Рогнеде Шабаровой.
Она только развела руками и сказала, что есть та-
кие моменты в жизни, о которых не надо говорить
вслух, потому что телевизор смотрят тысячи людей.
И что надо всегда об этом помнить.
В общем, я еще раз поняла, что мы занимаемся
не журналистикой, а пропагандой, и мне от этого
стало невесело.
Но я все же придумала, как спасти собственную
душу. Расшифрованный текст сюжета я сама отнесла
председателю райисполкома того района, в котором
жили Лесниковы. И приложила короткую записку, в которой написала, что сюжет показан в эфире в
сильно усеченном виде, но «вы должны знать правду, чтобы оказать помощь семье».
Вы представляете?! У меня получилось! Уже через
месяц мне позвонила Лариса Лесникова. Она смея-
ПРЯМОЙ ЭФИР 57
лась и плакала в трубку, потому что их навестила ко-
миссия, и было принято решение снабжать ее семью
«особым образом». Теперь им каждую неделю при-
возили мясо, молоко, сметану, творог, рыбу. И мне
уже было приятно позднее узнать, что Лариса родила
двенадцатого ребенка, потом тринадцатого…
Они остановились, кажется, на четырнадцатом ре-
бенке. И, кстати, все выросли замечательными людьми.
До сих пор в нашем городе Лариса Лесникова — самая
знаменитая мать-героиня (а теперь уже и бабушка-ге-
роиня). Дай Бог ей здоровья! И выглядит она прекрас-
но, и улыбку во весь рот она больше не прикрывает
ладошкой.
Но самый знаменитый из моих запрещенных сю-
жетов — документальный фильм «Как пройти в рай-
ком?». Это был 1984 год. Уже умер Брежнев, затем
скоропостижно возник и исчез Андропов. И главным
человеком в стране стал старый и неказистый Чер-
ненко, который страдал астмой, говорил и двигался
с трудом. Люди перестали бояться власти и в откры-
тую обсуждали нелепость этой кадровой чехарды
стариков-коммунистов.
Каждый год молодежная редакция Центрального
телевидения проводила Всесоюзный фестиваль моло-
дежных программ. В тот год фестиваль должен был
пройти в Кишиневе. Так как я уже была неоднократ-
ным лауреатом, хотелось удивить всех новой острой
программой. И я придумала тему. А скорее — кар-
тинку. И название — «Как пройти в райком?». Идея
была в том, чтобы на центральной площади города
задавать юношам и девушкам комсомольского воз-
раста только два вопроса. Первый вопрос звучал так: НИНА ЗВЕРЕВА 58
«На учете в каком райкоме комсомола вы стоите?»
А второй: «Знаете ли вы, как пройти в этот райком?»
Фишка сюжета была в том, что мы с оператором
стояли так, что за спинами наших героев была явно
видна табличка: «Нижегородский райком ВЛКСМ».
Мы опросили человек двадцать. Все они,
