Нина Зверева -Прямой эфир: В кадре и за кадром
това была отдать полжизни за то, чтобы программа
закончилась раньше, или за то, чтобы пленка вдруг
перестала крутиться. Но пытка продолжалась, люди
откровенно веселились, Сагалаев молчал, и эти
54 минуты показались вечностью.
Прошли последние титры, включили свет. Сага-
лаев спросил зал:
— Как ваше впечатление?
Мои одногруппники, которые годились мне в отцы
и матери и на протяжение двух недель учебы демон-
стрировали свою симпатию, не скрывали скепсиса
и ехидства, радостно указывая на проколы в програм-
ме. Сагалаев слушал, ничего не говорил, что-то запи-
сывал в блокноте. Я сидела как мертвая. Казалось, уже
ничто не может возродить во мне жизнь — настолько
было больно, и ощущение позора поселилось в душе, не давало дышать, двигаться, думать. Я мечтала толь-
ко об одном — чтобы поскорее все закончилось. Это
было как стриптиз поневоле. Тебя раздели, а теперь
еще и обсуждают.
Когда высказались все участники семинара, Са-
галаев весело и ободряюще поглядел в мою сторону
и сказал:
— Вы знаете, я согласен со всем сказанным, но у меня остался только один вопрос, вернее два
НИНА ЗВЕРЕВА 48
вопроса. Первый: почему вы не привезли свои ра-
боты? Не потому ли, что не хотели стать предметом
обсуждения в профессиональной среде?
Он сделал паузу, а затем заметил:
— Молчание — знак согласия. А теперь второй
вопрос, совершенно конкретный: поднимите руки, кто в арсенале молодежной редакции имеет проекты
о любви и разводе? Кто? Поднимите руки!
Не было ни одной руки. И тогда он сказал: — Самое смешное, что я согласен со всеми ва-
шими замечаниями в адрес показанной программы, но в данной ситуации я считаю, что мы должны на-
градить аплодисментами тех людей, которые подни-
мают человеческие темы и не боятся выносить свои
работы на суд профессионалов. Только такие люди
могут добиться успеха.
Он зааплодировал, кто-то похлопал ему в такт.
Я готова была провалиться от стыда и от счастья. Та-
кое тоже бывает.
Ровно через два года именно Сагалаев потребовал, чтобы моя программа «Круглый стол вокруг станка»
на Всесоюзном фестивале молодежных программ
была переведена из разряда внеконкурсного просмо-
тра в разряд конкурсных программ. И я тогда получи-
ла звание лауреата Всесоюзного фестиваля молодеж-
ных программ, а мне было всего двадцать шесть лет.
Меня позвали работать на ЦТ, и Сагалаев даже
добился выделения квартиры в Москве, что было не-
возможно. Я отказалась и до сих пор не знаю, пра-
вильный ли это был поступок. Я испугалась за свою
семью, так как точно понимала, что я не умею жить
так, как живут москвичи. И еще мне очень не хоте-
ПРЯМОЙ ЭФИР 49
лось разочаровывать своего любимого нижегород-
ского зрителя.
Я стала собственным корреспондентом молодеж-
ной редакции Центрального телевидения. И привыч-
но ездила в Москву два-три раза в месяц, показы-
вая свои программы, сюжеты и получая то оплеуху, то комплимент.
Эдуард Сагалаев стал моим творческим идолом, учителем, другом. Его замечания, его веселая иро-
ния были эликсиром жизни. И когда он позвал меня
в 1985 году на работу в качестве корреспондента Все-
мирного фестиваля молодежи и студентов, я была
на седьмом небе от счастья!
Я жила у тети Зины, но ночевала у нее в кварти-
ре две-три ночи за две недели, не больше. Осталь-
ное время — съемки, монтаж, снова съемки, снова
монтаж. Ночные бдения в коридорах «Останкино», где я постоянно блуждала, как герой фильма «Чаро-
деи». Я точно знала, что хочу поразить и порадовать
именно Сагалаева. И мне это никак не удавалось. Бо-
лее того, через три дня после начала работы я была
на грани увольнения, так как привезла 45 минут ра-
бочего материала, а сюжет должен был выйти в эфир
через два часа. Дело в том, что я впервые в жизни
работала не с кинопленкой, а с видеокамерой, и мы
с питерским оператором сошли с ума от радости, что можем снимать все что хотим! Сагалаев прилюд-
но, не глядя мне в глаза, взял кассету Betacam и вы-
бросил ее в мусорный ящик, сказав, что раз не хва-
тает времени на просмотр материала, значит, этого
сюжета в эфире не будет. И тогда я достала кассету
из урны и заявила, что мне хватит 15 минут на мон-
НИНА ЗВЕРЕВА 50
таж, потому что я заранее знаю, на какой минуте
пленки находятся важные кадры.
Веселый карий глаз «восточного мальчика», как его звали в «Останкино», полыхнул огнем, и он
собрал всех в аппаратной и объявил, что сейчас будет
учеба. И поглядел на меня с доверием и надеждой.
Это был момент истины. Я действительно легко за-
поминаю, на какой минуте рабочего материала есть
интересные моменты. Я хорошо чувствую время. По-
этому я спокойно скомандовала режиссеру монтажа, чтобы он поставил пленку на 15, 21 и 37-ю минуты
моего материала, а затем достаточно быстро смон-
тировала сюжет, и он вышел в прямой эфир вовремя.
Сагалаев сделал из этой истории настоящее шоу, потребовав от своих работников подобной квалифи-
кации. Но для меня главным было его одобрение.
В последний день фестиваля по пустой Москве
огромный автобус мчал меня на финальную церемо-
нию закрытия фестиваля, потому что Сагалаев ре-
шил, что именно я должна сказать какие-то важные
слова в прямом эфире.
Я не знаю, как передать эти ощущения сейчас, ког-
да прошло много лет. Пустой автобус. Пустая Москва.
Огромная ответственность. Слова, которые крутятся
в голове и никак не ложатся в нужные строки. Новые
варианты, новые слова, блокнот, который исчеркан, водитель, который смотрит на меня с удивлением: кто такая? Почему ради нее этот сумасшедший рейс
на край Москвы?
И все же мне удалось в прямом эфире Централь-
ного телевидения сказать сильные слова, и меня по-
здравляли, а вечером вся наша бригада праздновала
ПРЯМОЙ ЭФИР 51
успех на квартире тети Зины в Москве. Хотя похоже, что этот фестиваль имел для нас, журналистов, боль-
шее значение, чем для остальных людей в мире.
Не случайно накануне фестиваля Сагалаев собрал
нас всех и спросил:
— Какое главное международное событие зани-
мает умы просвещенных граждан планеты Земля?
Мы дружно заорали:
— Всемирный фестиваль молодежи и студентов
в Москве!
Сагалаев усмехнулся:
— Ответ неправильный. Просвещенных граждан
планеты Земля гораздо больше занимает опера-
ция на прямой кишке президента Рейгана, потому
что от исхода этой операции зависит гораздо больше, чем от нашего фестиваля.
Парадоксальность мышления? Знание людей
и их психологии? Свобода, которой он обладал
от рождения? Умение и желание растить свободных
людей — Парфенова, Киселева, Листьева и других?
Не знаю, что важнее из перечисленного, но при са-
мом разном отношении к Эдуарду Сагалаеву со сто-
роны его коллег вряд ли кто-то может опровергнуть
тот факт, что именно с его именем связана самая
яркая страница развития отечественного ТВ в лице
уникальной молодежной редакции Центрального те-
левидения, которой он руководил долгое время.
Мне очень повезло, что я прикоснулась к этой
истории и обогатилась ею. Мы с Сагалаевым ис-
кренне дружим до сих пор и доверяем друг другу, что большая редкость в нашем амбициозном, ревни-
вом и притворном телевизионном мире.
Запрещенные
сюжеты
Я никогда не была отчаянной журналисткой, кото-
рая во имя поиска правды рискует жизнью и прочее, и прочее. Стыдно в этом признаваться, наверное, но что поделаешь? Есть настоящие герои, и это надо
признать. Меня всегда восхищала Анна Политковская, и я оплакивала ее вместе со всеми почитателями ее
таланта. Я любуюсь Юлией Латыниной и бесконечно
за нее волнуюсь. Во время мастер-классов Елены Ма-
сюк, где она рассказывает о своих опасных расследо-
ваниях, я сижу рядом и думаю: вот она журналист, а я, наверное, нет. Так что героического повествования
о том, как я снимала кино несмотря ни на что, или, как Бэлла Куркова, выдавала в эфир одну программу
вместо другой, в этом рассказе не будет.
Я всегда любила быть в гармонии с тем временем, в котором жила. И сегодня отношусь к этому вполне
философски, потому что это моя жизнь, это мой ха-
