Майя Никулина - Камень. Пещера. Гора
Серьезным ученым такая активность не нравится. Их можно понять: они защищают чистоту и престиж науки. Так всегда и было. Совсем недавно, в 1977 году, Стюарт Пиггот заявил с экранов лондонского телевидения: «Только профессиональные археологи имеют право выдвигать новые идеи в археологии» — и предложил бороться с околонаучной самодеятельностью в законодательном порядке.
Ничего не выходит. Молва упорно живет на тайных местах, соседствуя с наукой, так и не докопавшейся до ожидаемых результатов. И наша Страна Городов ушла в молву.
Но писатель сражаться с молвой не может и не хочет. В случае, когда речь идет о поэте или сказителе, то точнее вообще говорить «записыватель», а не писатель, ибо он именно записывает, исполняет, мало догадываясь о том, кто диктует. Тут каждый записыватель — слепой Гомер. Главное — слышать. Бажов говорил об этом постоянно: «Слушать надо, слушать», «Мы — заготовители слов. Нам слушать надо». Обычно в подобных высказываниях видят лишь проявление интереса писателя к народному языку. Есть основания понимать их иначе.
Писатель Евгений Пермяк, давний и испытанный друг П. П. Бажова, искренне удивлялся, почему Бажов ничего не написал о Степане Чумпине, открывшем русским магнитную гору и якобы сожженном на этой самой горе, считавшейся у местных людей священной. Ведь все есть — конфликт, трагическая гибель, героизм, романтика… И услышал ответ: «По той самой простой причине — не слыхал. Вероятно, потому, что железная руда у нас разрабатывается вразнос, воткрытую, на полном свету…».
Тьмы, значит, не хватило. Выходит, что тайное слышнее явного.
Талант — дар слышать. Слух и дух — одно и то же.
Земля слухом полнится. (Заметим: слухом — не слухами).
Наука ни слуху, ни слухам не доверяет. Она считается только с тем, что подтверждено имеющейся научной теорией. Литература — другое дело: ее правду фактами проверять не надо.
Как она слышит и что, мы не узнаем: тут тайность. Преданий и слухов о том, как сохраняются тайные знания, огромное количество. Их со временем только прибавляется. Беловодье, Шамбала, наследники атлантов, духовные учителя… Священные хранилища — под слюдяными полами инкских храмов, в непроницаемых помещениях под египетскими сфинксами. В самих пирамидах, в Стоунхендже, в Аркаиме…
Сюжет о тайных знаниях — один из самых любимых молвой. А персона хранителя во все времена была почитаемой и вызывающей полное доверие.
Совсем недавно я рассматривала работу одного художника, одержимого мощным и совершенно не образованным интересом к Уралу. Рассматриваемая мной работа была хороша и — это важно — красива: настоящий ствол дерева, точно и отдаленно похожий на женский торс. Выгнут был таким образом, что позвоночник напоминал Уральский хребет, и в обе стороны от хребта растекались на восток и на запад четко обозначенные уральские реки. Называлось это «Реинкарнация». У художника все его вещи назывались именно таким образом: «Зов предков», «Память племени» и т. д. На мой вопрос, почему реинкарнация и почему именно здесь, художник недоуменно воскликнул: «А где же еще?»
Вот как читают нынче Бажова. Разгадывают ЗНАКИ. Почему важно, как огранен камень, почему это непременно кристалл? Если не важно, зачем эти грани описывать? Почему указано место, направление, расстояние? Для чего нам знать, что именно в Азов-rope лежит умерший человек и ждет смены караула?
Урал — земля легендарная. Северный Урал отражен в легендах и преданиях хантов и манси. Священные места, горы с соответствующими названиями: Нер-Ойка, Олпин-Нер, что в переводе означает: «Хозяин Урала», «Святая гора». Есть даже «Тагг-талох-ялпин-нер-ойка» — «Святой дух в верховьях Северной Сосьвы». Есть и легенда, объясняющая такое название, будто бы ненецкие богатыри пошли войной на манси и взошли уже на одну из горных вершин. Тут и остановил их разгневанный Тагт-Таллех-Нер-Ойка: он был так страшен, что пришлые богатыри тут же окаменели.
И снова знакомые вопросы: почему отмечены горы, вовсе не самые высокие и не самые красивые в этом районе? Что отмечали? Какое Место?
Южный Урал — Страна Городов — воспет великими мифами; покинутый рай — «не было ни морозов, ни зноя, не было — ни смерти, ни старости…».
А на Среднем Урале — пробел. Один Татищев с его чудской царицей. Эту легенду следует вспомнить уже потому, что в ней точно названо место. Легенда гласит, что в новогоднюю ночь с 31 декабря 1720 года на 1 января 1721 года Василию Никитичу Татищеву, посланному на Урал Петром I, во сне явилась чудская царица, которая указала ему верное — для постройки завода и города — место в обмен на обещание свято хранить чудские святыни, укрытые именно в этом месте. Татищев обещание дал и выполнил: святыни лежат под заводской (ныне самый центр Екатеринбурга) плотиной. Это место — так сказала царица — и есть самое сердце Урала.
Кроме этого — только Бажов, его места — Полевской, Гумешки, Мрамор — воспетые. Читай — обозначенные.
Проницательные люди уже замечали, что Поэт выполняет задачу нелитературную. Это касается всякого большого художника. Бажова — тоже. И вся история его жизни, его писательства, его поправки: «Не сказочник — сказитель», его приверженность месту, (уезжать нельзя, «а почему нельзя — не сказал») говорят о том, что он знал о своей миссии.
После окончания Духовной семинарии Бажов получил предложение, достаточно лестное, — учиться в Киевской духовной академии на полном казенном содержании, но предложение отклонил: был учителем, журналистом, писателем, притом очень плодовитым… Но остался автором только «Малахитовой шкатулки», книги замечательной и бесспорно еретической — про «земельные дела и про тайную силу».
Система передачи тайных знаний известна любой деревенской бабушке, врачующей заговорами и травами (в урочный час, в чистые руки, совершенно бескорыстно, своему человеку: женщина — женщине, мужчина — мужчине); уральские мастера и горщики этих правил не нарушали никогда. Бажов относился к ним с полным уважением, что многократно подтвердил:
«коренную тайность открыть не след…»,
«ее не продают, а даром отдают, только не всякому…»,
«в смертный час велено другому надежному человеку передать…».
Сам он ко времени написания «Малахитовой шкатулки» давно уже был не молод и надежно испытан судьбой: пережил революцию, гражданскую войну, дважды сидел в тюрьме у белых, шесть дел было заведено против него при советской власти, два раза исключали из партии и потом восстанавливали; знал опалу, бедность и всенародное признание, был образцовым гражданином, любящим мужем и отцом; дочери всегда вспоминали его с нежностью. Но сыновей — их было трое — похоронил всех; последний, пятнадцатилетний, (почти взрослый!), неожиданно и трагически погиб уже в то время, когда «Малахитовая шкатулка» готовилась к изданию…
* * *Камень — камень и есть. Что с ним сделаешь?
* * *По низу камня чутешная щелка прошла, потом раздаваться стала.
* * *Закрылся камень, а внизу как солнышко взошло — все до капельки видно стало.
* * *… земли-то под ногами нет.
Со всех сторон такие же вершины подошли.
В прогалы меж деревьями внизу видно травы, да цветы, и вовсе они на здешние не походят.
Вот она, гора, раскрылась!
* * *Крепь надежная, что говорить, только ведь гора!
Бревном не удержишь…
* * *Всамделе, видно, покойник, коли через камень прошел.
* * *Иди… только, чур, не оглядывайся. Худо тогда будет.
* * *Про гору людям не сказывай!
КАМЕНЬ, ГОРА И ПЕЩЕРА
Он сам все объяснил: «Сказы мои уральские, вот в чем главное», те есть кровно связанные с этой землей и с ее древней корневой символикой: КАМЕНЬ, ГОРА и ПЕЩЕРА, где камень — крепость и ключ, пещера — земное чрево, смерть и воскресение, а гора — ось, связующая три мира: верхний, средний и нижний.
Мы можем видеть эту мировую гору на глиняных сосудах каменного века, а также на скалах-писанцах, где все три мира представлены наглядно: солярные знаки наверху; изображения человека, лося, оленя, водоплавающих птиц и охотничьих ловушек — в средней части. Нижняя часть уходила в воду; под землю: там жали злые духи, принадлежащие царству смерти и охраняющие нижние бездны…
Сходная модель мира существовала в индуистской мифологии и космографии: там гора Меру расположена в самом центре Земли, точно под Полярной звездой, и окружена океаном; на трех ее вершинах живут боги. Под влиянием той же Великой Горы складывались представления о мироздании у народов Алтая и Центральной Азии.
