Морис Дэйви - Эволюция войн
По этим же причинам неофитов племени бавенда (Африка) учат, что они должны быть «храбрыми на войне, ловкими в воровстве и верными... своим предкам». Один из обрядов инициации состоит в обращении к мальчикам со стороны главы деревни. Он говорит им об обычаях заключения браков, истории и верованиях; он также говорит им, кто друзья каждого клана, а кто – его враги, а также о необходимости быть храбрыми в боях с врагами племени. Преподавание нравственных основ – то есть представлений о том, что хорошо, а что плохо по их укладу, – составляет один из основных элементов церемонии инициации у племен Британской Центральной Африки. «Мужчина должен быть храбрым на войне; без страха бросаться в гущу битвы. Он должен быть справедливым в решении вопросов. Он должен держать жену в подчинении (тот, кто не может сделать этого, считается трусом, равно как и человек, способный ударить ребенка)». В конце церемонии в восточной части Центральной Африки «молодым людям в руки дают оружие и с ними беседуют старейшины, колдуны и другие члены племени.
Теперь они мужчины и должны выполнять мужскую работу. Война, охота и рассмотрение спорных вопросов теперь должны занимать все их мысли, поскольку они должны будут занять место своих отцов. И от них будет зависеть защита племени и его чести. А вот все домашние дела, в которых они раньше помогали матерям, больше не должны отвлекать их. Молодые мужчины должны защищать вождя: мстить его врагам, идти на войну по его зову и подчиняться его приказам, даже если это будет грозить им смертью, ведь человек может умереть только раз – с такой философией их отправляют в мужскую жизнь».
У бечуанов и других кафиров (банту) юношам «вбивали» понимание ими мужских обязанностей при помощи дубинки. Во время церемонии инициации мужчины спрашивали их: «Вы хорошо будете охранять вождя? Будете ли вы хорошо охранять стадо?» Затем они били юношей, пока у них не выступит кровь. Совершенно очевидно, что главными занятиями мужчин этих племен были война и выпас скота. В целом у племен Южной Африки мальчикам давали в руки оружие при завершении церемонии инициации – в качестве признания того, что они стали настоящими мужчинами. С этим оружием в руках они должны были защищать вождя, вести военные действия по его приказу и вообще использовать это оружие так, как прикажет вождь, даже если он повелит направить оружие против собственной матери.
Важность этого изменения в жизни мальчика особенно очевидна у племен, живших в районе мыса Худ, Новая Гвинея. Гайз, который прожил среди этих людей пятнадцать лет, говорит, что очень забавно наблюдать, как эти мальчики переполняются ощущением собственной значимости. «Только день назад ты видел, как он играл возле дома со своими друзьями, метал игрушечные копья в плоды кокоса, играл в другие мальчишеские забавы и относился к девочкам с презрением. Однако как только к его поясу пристегивали настоящее оружие, все тотчас изменялось: он переполнялся важностью и высокомерием, глядя только перед собой. Он больше не играет в детские игры, но можно увидеть, как он серьезно разговаривает со старейшинами племени о перспективах на урожай, уменьшении уловов рыбы или шансах начала войны с соседями».
Мальчики из племен залива Папуа при инициации получали от старейшин советы о том, как лучше выполнять свои обязанности перед племенем, интересы которого они должны соблюдать превыше всего. «Враги племени должны быть и врагами конкретного неофита; если это будет так, то это будет полностью отвечать интересам племени». В Индии (современный север Пакистана. – Ред.) мальчику из племен кафиров (живут также на северо-востоке Афганистана. – Ред.) во время инициации вручают кинжал, национальное оружие кафиров, а после того, как ему вымажут лоб и щеки кровью, он считается принятым в братство мужчин. У аборигенов Юго-Восточной Австралии цель обряда инициации – «сделать юношей достойными членами общины в соответствии с их представлениями». Их учат укладу группы и основному делу их жизни. После того, как юноша из племени юалайи пройдет обряд инициации, он получает право иметь оружие воина и именоваться воином; после того как он прошел пять обрядов инициации, он получает право быть одним из вождей-воинов, которые проводят военные советы и являются признанными авторитетами в вопросах войны и охоты.
В Новом Свете мы находим аналогичные примеры. Когда индеец из Северной Мексики становился воином, вождь объяснял ему, какие обязанности он должен выполнять, а затем ему давались задания, соответствующие его новой работе – войне. У дживарос (Южная Америка) мальчика посвящают в искусство и таинство курения (это характерная черта церемонии инициации у этого племени), и одновременно ему объясняют уклад жизни племени. «Вся семья собирается вместе; затем старейший член племени говорит речь, в которой он специально останавливается на славной жизни предков мальчика и его ныне живущих родственников, о числе врагов, которых они убили, и т. д. Затем он выражает надежду на то, что представитель нового поколения семьи, возможно, последует их славному примеру и докажет, что и сам он – великий воин. После того как выступление закончено, мальчику дают в руки трубку, а после того как он затянется несколько раз, все старейшины делают то же самое, а в заключение все празднуют появление в племени еще одного воина».
В. ПРИМЕРЫ МЯГКОЙ ФОРМЫ ВОЙНЫ
У эскимосов, даже когда все племена находятся в состоянии войны, племя не сражается против племени, а вместо них в бою участвуют несколько избранных «защитников» чести племени. «Жертвовать большим числом людей было бы ошибкой». Когда две группы эскимосов, незнакомые друг другу, сталкиваются, как правило, начинается схватка, но она тоже ведется лишь несколькими представителями. Также весьма распространены дуэли (которые различаются лишь деталями, касающимися условий их проведения), которые проводятся, когда член одного племени сталкивается с незнакомцем. Причем часто эти дуэли заканчиваются смертью одного из участников. Сами местные жители говорят, что значение дуэли состоит в том, что двое встретившихся людей хотят выяснить, кто из них лучше. Этот пример является лишь одним примером всеобщей вражды, которую испытывают все местные жители по отношению к незнакомым людям.
После целого дня упорной борьбы между двумя сильными отрядами в районе низовьев реки Колумбия (запад США, у тихоокеанского побережья) часто бывает, что убитым оказывается только один человек. Если живущие здесь индейцы чинуки не способны мирным путем разрешить все разногласия, начинается бой, или если время уже позднее, то бой откладывается до следующего утра. «Поскольку они были защищены от попадания стрел и поскольку редко вступали в рукопашные схватки (чаще всего предметом спора была вода), то бои длились недолго и не были кровопролитными; падение нескольких воинов решало исход боя». То же самое было верно в отношении живших далеко от побережья обитателей бассейна реки Колумбия, в боях которых «число убитых редко бывало большим; падение нескольких воинов или гибель вождя определяли победителя. Когда сраженный воин падал, враги бросались за его скальпом, но его защищали соплеменники, и начиналась яростная рукопашная схватка, которая, как правило, и завершала бой».
У жителей Центральной Калифорнии битвы случались достаточно часто, но, как правило, потери в них были небольшими. «Каждая сторона стремилась как можно скорее закончить бой, и первая пролитая кровь заканчивала сражение». Сам их метод ведения войны не мог привести к большим потерям, так как говорили, что некоторые племена «отправляли детей (по взаимному соглашению) в ряды врага в самый разгар битвы, чтобы собрать стрелы и отнести их обратно своим владельцам». В некоторых конфликтах индейцы пима убили несколько сотен вражеских воинов, однако такие случаи были редки. Их набеги обычно заканчивались потерей одного или двух человек и уничтожением лагеря апачей, при этом, бывало, у врага было убито полдюжины человек и, например, взят в плен один ребенок.
Нападающие «отчаянно сражались, пока не погибал их вождь, а после этого они всегда спасались бегством». Среди племен майя (Центральная Америка) войны были частым явлением, однако, как правило, они были непродолжительными и скорее носили характер набегов, чем регулярных войн. Обычно одна такая военная кампания решала исход внутриплеменного или национального конфликта, а победители удовлетворялись самим фактом победы и взятыми пленниками. Войны также были непродолжительными из-за отсутствия совершенных средств передвижения и из-за того, что все запасы воинских отрядов обычно носили на своих плечах женщины. Соответственно, и людские потери были невелики.
В Африке войны никогда не были кровопролитными. На северо-востоке континента, например, потери были относительно невелики, потому что как только жертвами конфликта становилось несколько воинов, остальные спасались бегством. Багима (Уганда) вели войны крайне неорганизованно. «Мужчины встают рядом друг с другом, образуя неорганизованную толпу, и то и дело один из них выбегает вперед, чтобы выстрелить из лука или метнуть копье, и, сделав это, возвращается на место. Когда начинается наступление, вперед идет вся толпа; если наступление успешно, то им и может закончиться битва; если же враг сопротивляется, то атакующие должны отступить и прибегнуть к другой тактике. В таких сражениях потери не бывают очень большими, десять – двенадцать убитых и раненых – это очень большая для них цифра». Тактика багешу носит такой же характер. «То и дело воин-одиночка выскакивает из общего строя и бросается на врага. Иногда вперед бросаются двое, и их встречает пара воинов с противоборствующей стороны. Поэтому битва представляет собой череду рукопашных схваток, в то время как все остальные воины стоят и наблюдают за происходящим. Сражение заканчивается после того, как оказываются убитыми один или двое и еще несколько ранеными».
