Феликс Кандель - Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 4] (Уничтожение еврейского населения, 1941 – 1945)
***
Немецким солдатам и офицерам, отличившимся в боевых действиях, были обещаны после победы крупные наделы земли на Украине, в Крыму и Прибалтике – это входило в планы будущей " германизации" захваченных территорий. Из письма немецкой матери своему сыну (1943 год): "Мой маленький летчик!.. Я представляю себе тебя – под синим небом, над синим морем. Над нашим морем… Участок я себе уже высмотрела – мы будем там, у нашего моря, в нашем Крыму... Отец не согласен со мной и сердится на меня за мои мечты. Он говорит: Крым – дикая татарская русская страна, и никогда там не будет покоя. А я говорю: мой маленький летчик вычистит эту страну от всего грязного, ведь там не останется русских, почему же не будет покоя… Русских слишком много, и им полезно кровопускание. Пусть скажут нам спасибо. Впрочем, меня не заботят эти свиньи. Ведь это разбойники. Не оставляй их, мой мальчик, в Крыму, истреби всех до единого, и нам будет спокойно жить в нашей вилле, над морем, в розах…"
***
Из стихотворения "Адольф Гитлер" (опубликовано в газете на оккупированной территории):
В складках губ, в его лучистом взоре
Непреклонность, воля и борьба.
Знает он, что значит жизни горе,
Подневолье бедного раба.
Он прошел через года лишений,
Он познал и горе, и нужду,
Коммунизма жуткое похмелье,
Подчиненье подлому жиду…
В складках губ, в его открытом взоре
Видим мы и радость, и привет.
Знаем мы, что засияет вскоре
Долгожданной лучшей жизни свет.
Из поэмы "Война с Антихристом":
И обманув народ могучий,
Создав кровавый коммунизм,
Жиды съезжались темной тучей
На красный свой капитализм…
ОЧЕРК ШЕСТЬДЕСЯТ ВТОРОЙ
Местное население и евреи
1
К концу 1942 года немецкие войска захватили почти 2 миллиона квадратных километров советской территории, на которой оставалось не менее 73 миллионов человек (37% населения СССР). Настоящее было тревожным, будущее – туманным. Не всякий верил в победу Красной армии, отступившей далеко на восток, и каждый житель оккупированного города или деревни должен был сделать нелегкий выбор, который мог навсегда изменить жизнь и привести к трагическому исходу.
Кто-то шел в леса к партизанам, кто-то таился, чтобы переждать неспокойное время, или поступал на службу к немцам – полицейским, старостой, бургомистром, рядовым работником городской управы, школы или больницы, но подавляющее большинство жителей было озабочено лишь тем, чтобы достать продовольствие для семьи, не погибнуть зимой от холода, избежать отправки в Германию на принудительные работы, не оказаться втянутыми в какую-либо опасную ситуацию, которая грозила смертью.
В сентябре 1941 года немцы выпустили директиву под названием "Нахт унд небель" ("Мрак и туман"), которая позволяла без суда и следствия уничтожать любого жителя Европы для подавления сопротивления гражданского населения. На территории СССР эти меры применяли с первых дней войны, и германское командование разъясняло: "Следует воспитывать у немецких солдат чувство беспощадности… чтобы искоренить у населения всякое намерение сопротивляться..." – "Смертная казнь принципиально целесообразна…"
Все средства пропаганды уверяли местное население, что судьба славянских народов не имеет ничего общего с участью евреев. В газетах и листовках провозглашали: "Немецкое командование гарантирует жителям оккупированных территорий полную неприкосновенность личности, если они ведут себя мирно и спокойно…" – "Каждый из вас будет иметь возможность жить в своей вере и взглядах и быть счастливым…" Однако в действительности оккупационный режим был чрезвычайно жестоким. Местных жителей, мужчин и женщин, отправляли на принудительные работы по строительству дорог, мостов и противотанковых укреплений, по расчистке путей от снега, даже по обезвреживанию минных полей. Рабочий день продолжался до четырнадцати часов, питание было скудным, и в Берлин докладывали: "Рабочие истощены от недоедания, их производительность сильно падает". За хранение оружия приговаривали к смертной казни, за прослушивание советских или английских радиопередач – к каторжным работам; военнообязанные, не вставшие на учет, считались партизанами и подлежали расстрелу.
В тот период не уничтожали русских‚ украинцев, белорусов за их национальную принадлежность – эта участь ожидала еврейское население‚ но во время карательных акций немецкие солдаты при помощи полицейских выжигали целые деревни‚ жители которых помогали партизанам, расстреливали заложников‚ публично вешали или пороли на площадях "для устрашения населения"‚ отправляли в тюрьмы и концентрационные лагеря‚ из которых не каждый выходил живым и здоровым. Жители сожженных деревень жили в погребах и землянках‚ умирали от недоедания и болезней; репрессивные меры оккупантов вызывали рост партизанского и подпольного движения, а это, в свою очередь, приводило к ужесточению карательных мер.
После захвата гигантских территорий Советского Союза началось освоение "восточного пространства". В Германию уходили эшелоны с зерном и прочими продуктами; продовольствие‚ изъятое у населения‚ предназначалось для снабжения действующей армии и жителей Третьего рейха, чтобы "восполнить дефицит продуктов питания для германского народа"; после освобождения оккупированных земель подсчитали‚ что немцы реквизировали 7 миллионов лошадей‚ 17 миллионов голов крупного рогатого скота‚ 20 миллионов свиней‚ 27 миллионов овец и коз‚ 110 миллионов домашней птицы.
Германские фирмы соревновались между собой‚ чтобы получить разрешение на вывоз из СССР сырья‚ станков и прочего оборудования с фабрик и заводов. К концу 1943 года вывезли из Советского Союза 325 000 тонн железной руды‚ 438 000 тонн марганцевой руды‚ 7000 тонн хромовой руды‚ 52 000 тонн металлолома‚ а также десятки тысяч тонн легированной стали. Многие немцы в Германии были мобилизованы в армию, в стране не хватало рабочих рук, а потому на запад отправляли мужчин и женщин‚ чтобы использовать на принудительных работах в шахтах‚ цехах и на фермах; по немецким данным‚ в начале 1942 года еженедельно угоняли с территории СССР на работу в Германию до 10 000 " остарбайтеров"‚ "восточных рабочих". Так осуществлялись мечты Гитлера об " огромном пироге" на востоке, которым следовало "во-первых, овладеть, во- вторых, управлять и в-третьих, использовать".
Из газеты "Голос Полтавщины" (1942 год‚ в переводе с украинского языка): "Они снова поехали... 11 380 юношей и девушек – сынов и дочерей украинских степей... чтобы своей работой в Германии отблагодарить немецкую армию и вождя Адольфа Гитлера за все блага‚ которые получила их родина с того часа‚ как прогнали большевиков..." Из СССР отправили 5,3 миллиона "остарбайтеров"; среди них 1,9 миллиона из РСФСР‚ 2,4 миллиона с Украины‚ 400 000 из Белоруссии, а также из Литвы‚ Латвии‚ Эстонии и Молдавии. Погибло от каторжной работы и жестоких наказаний более 2 миллионов "восточных рабочих".
На принудительные работы в Германию свозили из всех оккупированных стран. Так закладывался "новый порядок" в Европе: местные народы были обречены на подневольный труд‚ программа по " обезлюживанию" славянского населения откладывалась на будущие времена, а евреям в этом "новом порядке" не оставляли надежды даже на рабскую жизнь.
2
С. Боровой, историк (Одесса): "Профессор-медик… после изгнания и истребления евреев зашел в свою клинику и сказал с радостью: "Слава Богу, не осталось ни одного жида…" Другой профессор, химик, встретив в стенах университета одного доцента, которого он считал евреем, не постеснялся тут же проверить, не обрезан ли он…"
Уничтожение евреев на оккупированных территориях происходило практически на глазах местного населения, а потому для каждого жителя возникала нравственная проблема: как относиться к поголовной ликвидации еврейского населения. Одни злорадствовали, другие тайно сочувствовали жертвам, но помочь опасались, третьи были равнодушны и выжидали последующего развития событий.
После очередной карательной акции жителям городов доставались освободившиеся комнаты и квартиры вместе с мебелью и всем имуществом, которое там находилось, а в сельских районах – дома с запасами продовольствия, коровы, козы и куры. У врачей в городах увеличивалась частная практика, научные работники занимали освободившиеся места профессоров и доцентов в институтах, в магистраты городов набирали новых работников взамен убитых.
С первых дней оккупации нашлось немало желающих воспользоваться подходящим моментом и поживиться за счет обреченных соседей; они заходили в еврейские дома и квартиры и в присутствии хозяев забирали вещи‚ мебель‚ продукты. Кое-кто – из наиболее стеснительных – говорил: "Вас всё равно уничтожат‚ а вещи разграбят‚ лучше уж я возьму"; или объясняли это с позиций "справедливости"‚ на глазах у хозяев уводя их корову: "У них‚ евреев‚ корова была всю жизнь‚ у меня – никогда". Всплыли на поверхность и мародеры‚ чьей целью был захват еврейского имущества и еврейских квартир; существовало и оправдание грабежу – вернуть таким способом утраченное‚ национализированное в годы советской власти. Деревня до войны жила очень бедно; для крестьян это была возможность поправить свое материальное положение: как удержаться от соблазна?..
![Феликс Кандель - Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 4] (1939 – 1945 гг.)](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
