Эварт Окшотт - Археология оружия. От бронзового века до эпохи Ренессанса
Как я уже говорил, редко встретишь изображение рыцаря до XIII в. при кинжале. Фигура рыцаря в церкви Эшана-Сандвиче (Кент) демонстрирует шнурок или ремешок, с которого свисает оружие: оно прикреплено не к широкому поясу для меча, а к узкому ремешку на талии. Сам кинжал настолько основательно отстоит от статуи, что теперь от него не осталось и следа. Другой английский монумент приблизительно 1325 г. предлагает нам одно из наиболее ранних изображений типа кинжала, который был популярен в конце XIV в. и в XV в., но почти не встречается до 1350 г. В опубликованных работах, посвященных оружию, его обычно именуют вежливым эвфемизмом «почечный кинжал», или «Dague à Rognons», из-за двух шарообразных выпуклостей, которыми украшено основание цилиндрической рукояти, но в более грубом и реалистичном Средневековье его называли настоящим именем – «кинжал с яйцами». По-видимому, наложенные викторианским XIX в. запреты уже несколько поизносились, поскольку во многих коллекциях, открытых для обозрения, ярлычок подле кинжала снабжен его подлинным названием. Скульптура, о которой мы говорим, обладает другими интересными особенностями, имеющими большое археологическое значение. К ним мы еще вернемся. Она находится в монастырской церкви на острове Шеппи и посвящена памяти сэра Роберта Шурлэнда (рис. 132).
Рис. 125. Из манускрипта 1121–1148 гг.
В XII–XIII вв. боевой топор использовали очень широко. В XI в. континентальные воины рассматривали его как оружие, недостойное благородного человека; только саксы и скандинавы считали, что он подходит для всего, кроме бесчестных дел. Однако в начале XII в. он превратился во вполне респектабельное оружие, и рыцари тоже им сражались. Автор хроник Роджер де Ховеден, описывая битву при Линкольне, произошедшую в 1141 г., рассказывает, как Стефен, самый доблестный и умелый из всех рыцарей, но никуда не годный король, сражался с помощью топора:
«Тогда стала видна мощь короля, подобно молнии он некоторых разил огромным боевым топором. Затем снова поднялся крик, и все бросились на него, а он бросился в сражение один против всех. Затем, после множества ударов, королевский топор разлетелся на куски. Немедленно подняв правой рукой свой меч, он изумительно вел бой до той поры, пока тот тоже не сломался. Видя это, Уильям де Каамнес, самый могучий из рыцарей, бросился на короля и схватил его за шлем, восклицая громким голосом: «Сюда! Все вы, сюда! Я пленил короля!»
Рис. 126. Лезвие топора из Нортумберленда. Середина XIII в.
В Бери есть манускрипт, созданный между 1121-м и 1148 гг. (рис. 125) с изображением воина, которое, возможно, является портретом самого короля Стефена. Его огромный боевой топор точно такой же, как и на гобелене из Байе, как множество других, найденных в Темзе (см. рис. 72), и как те, о которых мы читаем в сагах. Их продолжали использовать до конца XIII в., но в XII в. в моду вошли более легкие лезвия для топоров. У этого оно было не менее длинным, чем у древнего «датского» топора, но вся головка была легче. На рис. 126 изображен хороший экземпляр этого типа насадки для топора (которую иногда использовали в эпоху викингов, так же как и более крупный тип). Нашли этот образец в ложе реки, протекающей через Нортумберленд, вместе с мечом типа XII и костями человека исключительно могучего телосложения. Вы видите, как можно придать задней части топора форму головки молота. У большинства боевых топоров того времени были длинные древки; во время сражения их держали двумя руками. Однако довольно часто изображаются и более короткие варианты.
Рис. 127. Головка булавы. XIII в. Найдена при строительстве Английского банка. Лондонский музей
Боевой молот, оружие очень популярное во времена Столетней войны, использовалось (хотя, по-видимому, нечасто) и в XIII в. Самое известное из редких документальных свидетельств – это, возможно, изображение на гробнице неизвестного воина в церкви Малвернского аббатства, в Ворчестершире. На нем рыцарские доспехи середины XIII в., но вооружен этот воин только коротким молотом и маленьким круглым щитом типа, известного как «buckler». Использовали и булавы: в XIII в. мы можем обнаружить изображения оружия намного более сложного типа, чем дубинки раннего периода, какие во множестве мы видим на гобелене из Байе. Обычно это были массивные предметы, иногда с большими фланцевыми головками, отлитыми из бронзы, иногда с насадками в виде шести-семи стальных крыльев, закрепленных на одной сердцевине. На двух прекрасных скульптурах XIII в. изображены булавы, и, что достаточно любопытно, в обоих случаях это спящие охранники Гроба Господня. Одна из них находится в Линкольнском соборе, и, хотя булава сильно пострадала от времени, ее до сих пор можно различить вполне ясно; другая, очень похожая, но сохранившаяся гораздо лучше, стоит в соборе в Констанце. До нас дошло несколько сохранившихся головок булав: к примеру, одна из них находится в Лондонском музее (рис. 127). В коллекции Блэкмора, в музее Солсбери, есть еще одна, отлитая из бронзы; она входит в хорошо известное собрание изделий бронзового века и сама может принадлежать к нему же, хотя по форме это изделие абсолютно идентично многим образцам XIII в.: например, рисунку из Библии Масейовски или другим, найденным в Германии и Швейцарии.
Рыцарское копье в этот период осталось таким же, каким и было в IV в. – длинная, толстая пика 9–11 футов в длину, с древком одинаковым на всем протяжении и с маленькой головкой в форме листа. Клиновидную форму с углублением для руки возле основания головки, защищенным стальным диском, который называли «Vamplate» (передняя пластина), это оружие приобрело не раньше XV в., хотя еще в XIV в. такие пластины начали входить в употребление. Те копья, которые использовали пехотинцы, по-видимому, также не изменились за предшествовавшие четыре или пять веков. Тяжелое копье наподобие каролингских «крылатых» экземпляров, возможно, было одним из наиболее распространенных видов оружия хорошо экипированной пехоты, хотя есть вероятность, что к тому времени оно потеряло крылья или выступы. В принадлежащем перу Ригорда отчете о битве при Бовиньи (1214 г.) мы можем прочесть о том, как одно из таких орудий чуть было не оборвало самым печальным образом карьеру короля Франции Филиппа-Августа. Французские пехотинцы были повержены. Король Филипп, рядом с которым находился весь цвет французской кавалерии, встретил противника отчаянным нападением, которое завело его самого и всех рыцарей далеко в глубь вражеских рядов. Гильом дес Барре и большая часть его людей наступали, прорубая себе дорогу сквозь полчища врагов, но король остался позади. Его окружили германские пехотинцы, и, хотя он и оказал им героическое сопротивление, Филиппа стащили с коня, поскольку кому-то из врагов удалось зацепиться выступом или крылом копья за кольчужный чепец короля; если бы ему тогда не удалось снова подняться на ноги, все было бы кончено, однако правитель продержался до тех пор, пока находившиеся поблизости рыцари не смогли до него добраться. Пьер Тристан сошел с коня и отдал его своему сюзерену, в то время как Вало де Монтингей подавал сигнал о помощи, поочередно поднимая и опуская флажок, который нес, до тех пор пока дес Барре не прорубил себе дорогу обратно, к королю.
Авторы хроник XIII в. дали очень много названий оружию с длинным древком, которое использовала пехота, но практически невозможно с полной уверенностью сказать, какое к чему относилось. Мы встречаемся с различными вариантами: Gaesa, Godendac, croc, Faus, faussal, Pikte, Guisarme and Vouge. На иллюстрациях к манускриптам можно найти самое разнообразное древковое оружие, но, по всей вероятности, все они в той или иной степени представляют собой вариации на тему того, что с тем же успехом можно называть алебардой или древковым топором. Настоящую алебарду не изобрели до 1300 г., и возможно, что честь этого изобретения принадлежит шведам. Что такое древковый топор, ясно из названия; это всего лишь потомок рубящего копья викингов. До XV в. древковый топор не был специализированным оружием, но затем из обычного снаряжения пехоты превратился в весьма рыцарственное оружие.
Из всех перечисленных выше названий «Godendac» (годендак) – самое старое и дает почву для многочисленных размышлений, отчасти на тему того, почему это его стали называть «Доброе Утро» (дословный перевод), отчасти на тему того, а что это, в сущности, такое. Практически единственная претензия на славу, которую может предъявить это оружие, – это его использование в битве при Котрэ в 1302 г., когда городские жители нанесли ужасное и на редкость кровавое поражение французским рыцарям. По правде говоря, их, несмотря на доспехи, просто-напросто смяли – годендак оказался настолько тяжелым оружием, что с его помощью защитники города пробивали прочные железные пластины так же легко, как и кожаные доспехи. Очень эффективно, но и очень жестоко.
