Эварт Окшотт - Археология оружия. От бронзового века до эпохи Ренессанса
Не так давно часть ножен XIII в. была найдена в долговой яме города Ковентри и теперь хранится в городском музее. Сохранилась только верхняя часть кожаной обивки, все деревянные части рассыпались (в этом месте были отличные условия для того, чтобы кожа сохранилась). На задней стороне ножен вытиснен диагональный крест приблизительно 3,5 дюйма глубиной, находящийся между двух пар горизонтальных линий, которые напоминают следы обычного для XIII в. крепления к поясу, который, вероятно, некогда находился тут же. Подобные линии ясно видны на фотографии ножен Санчо IV. Под этими отметинами идет ряд из шести вертикальных прорезей, каждая приблизительно в 0,25 дюйма длиной. Они полностью сочетаются с методикой продевания креплений ремня сквозь покрытие ножен, принятой в то время, хотя в данном случае отметина и расположена на 4 дюйма ниже, чем это делалось обычно; ножны с таким креплением можно увидеть на изображении рыцаря в церкви Эша-на-Сандвиче в Кенте (приблизительно 1300 г.).
Мечи из соборов в Толедо и Севилье принадлежат к категории немногих оставшихся в том храме, куда их положили на хранение. В Средние века это было вполне обычным делом: мечи оставляли в церкви либо по обету (как сделала Жанна д'Арк с оружием, добытым в личной схватке с бургундским тяжеловооруженным всадником при стенах Парижа, – его повесили над колонной в Сен Дени), либо оставляли над или под склепами рыцарей, либо клали внутрь. Здесь стоит отметить, что, когда в 1797 г. открывали склеп короля Джона, его тело нашли в тех же одеждах, что были изображены на крышке, разве что на голове вместо короны оказался монашеский клобук. Слева лежал меч. Стотард так описывал тело:
«Его левая рука была прижата к груди, и рука сжимала меч точно так же, как и на надгробии. Манжета на этой руке все еще лежала на груди. Меч сильно проржавел, его обломки лежат через некоторые промежутки вдоль левой стороны тела, а ножны сохранились гораздо лучше».
Очень хотелось бы узнать, как выглядели эти ножны (поскольку на крышке гробницы их нет). Увы, реальный экземпляр пока что недоступен, поэтому можно только гадать, как он выглядел на самом деле. Стотард не говорит, что сделали с этими реликвиями (он упоминает достаточно большую часть королевских одежд, а также меч и монашеский клобук), поэтому можно сделать вывод, что они все еще находятся в гробу.
Можно надеяться, что во многих могилах воинов в Европе все еще лежат мечи, похожие на оружие короля Джона и инфанта Фернандо. Это послужит источником огромного количества археологического материала, тем более ценного, что бесчисленные мечи, некогда висевшие над средневековыми гробницами, теперь исчезли безвозвратно. Например, среди добычи Черного принца, хранившейся в Кентерберийском соборе, был интересен один, но триста лет как он утерян. В описании капеллы Генриха V в Вестминстерском аббатстве, сделанном Дартом, упоминается о мече и кинжале, которые хранились там вместе с другими «военными принадлежностями»; теперь там нет и следа какого-либо кинжала, а меч практически наверняка имелся в виду тот, что находится в хранилище рукописей.
Известно, что один или два находившихся в зоне досягаемости меча вынесли из церквей, где они хранились, и мы можем подозревать, что и остальные подверглись такому же грабежу. Мистер (а позднее сэр) Юстиниан Ишем, к примеру, в 1717 г. посетил церковь в Холденби и записал в своем дневнике: «Древняя деревянная скульптура человека, которым, по рассказам, считается сам Холденби; над ней лежат меч и шлем». Такое же изображение упомянуто Бриджем, и там говорится о «железном мече и шлеме, лежащих близ него». Ранее в этом же столетии местное предание рассказывало о том, что много лет назад (т. е. когда-то во времена Средневековья) статуя, меч и шлем забрал «джентльмен, который ради этой цели приехал в карете». Кроме того, мы знаем о судьбе шлема, который до начала XIX в. висел на крюке над гробницей сэра Ричарда Пембриджа (1371 г.) в Херфордском соборе. Тогдашний декан собора отдал его известному коллекционеру сэру Самюэлю Мейрику, который в области истории доспехов и оружия может быть назван вторым Геродотом. Из его коллекции этот предмет со временем перешел в Королевский Шотландский музей в Эдинбурге, где хранится и по сей день. До недавнего времени крюк, на котором изначально висел этот шлем, можно было увидеть в Херфордском соборе, над разграбленной гробницей сэра Ричарда[35].
Совершенно ясно, что в настоящее время многие из мечей, некогда хранившихся в церквах, находятся в музеях и частных коллекциях (у меня у самого два); этот вывод можно сделать, исходя из их состояния. Все сохранившиеся мечи средневекового периода делятся на. три группы: те, что были выкопаны из земли или подняты со дна рек (подавляющее большинство); предметы, хранившиеся в церквах (очень немного), и те, о которых постоянно заботились с самого дня изготовления и которым никогда не позволяли ржаветь (например, фальчион Коньеров).
Мечи из первой группы либо очень сильно повреждены, либо отлично сохранились благодаря защитному слою черного налета (как правило, он содержит основной гётит FeO(OH), который образуется на клинке благодаря взаимодействию с почвенными химикатами. Естественно, много образцов находится посередине между состоянием сильнейшей коррозии и идеальной сохранности. «Церковные» мечи легко отделить от всех остальных. Они находились на открытом воздухе и в определенной степени всегда подвергались воздействию влажности и пыли; изначально это оружие покрывали толстым слоем жира, но, скорее всего, не чистили с тех самых пор, как повесили или положили над гробницей. Ведь это оружие считалось священным; во всяком случае, его старались не трогать с того места, где оно оказалось. Очень жаль, что такое отношение не продержалось дольше – тогда у нас, возможно, было бы куда больше хорошо сохранившихся материалов для исследования путей развития средневековых мечей. На клинках их образовывалось некоторое количество патины, состоящей из очень близко расположенных друг к другу мелких углублений от ржавчины, покрытых жестким черным налетом. Эти крохотные ямки, возможно, образовались в результате воздействия слоя пыли, налипшей на предохранительный слой жира; частицы грязи задерживали влагу, которая со временем проникала сквозь защитную поверхность и окисляла поверхность металла, но не слишком сильно, благодаря все тому же жиру. В течение многих лет этот налет из пыли и сала спекался в более или менее твердую патину, на которой грязь собиралась слой за слоем, формируя свежий слой ржавчины поверх патины; таким образом, по большей части окисление, вместо того чтобы идти вовнутрь и поражать сам клинок, направлялось вовне и только увеличивало слой верхнего налета. Поверхность тех немногих экземпляров доспехов, которые еще остались на своем месте в церквах, во всех случаях выглядит именно так. Благодаря этому всегда можно определить если и не точное происхождение подобных экземпляров, то хотя бы место хранения; все же это дает исследователям некую ниточку, следуя которой иногда можно установить владельца меча и более или менее точно определить место его изготовления.
В 1939 г. мне повезло приобрести меч, хранившийся именно таким образом. Спешу добавить, что я абсолютно честно купил его на распродаже в Лондоне и что предыдущий владелец (джентльмен из Сомерсета) получил это оружие точно таким же образом за четыре года до меня. В свое время оно находилось в составе «собственности венского коллекционера», как было обозначено в списке предметов, назначенных к аукциону. Можно только гадать, в какой из церквей Австрии он его нашел. Сведений об этом не сохранилось, но благодаря тем признакам, о которых я только что подробно говорил, можно точно установить, что хранился этот предмет именно таким образом.
По счастью, никто из предыдущих обладателей не стал чистить этот меч. В 1939 г., когда я купил его, он был совершенно черным, клинок выглядел толще из-за ржавчины, деревянную рукоять покрывали слои пыли, копившейся веками, а под ними прятались немногие оставшиеся фрагменты кожаной или полотняной обтяжки. К сожалению, после снятия грязи сохранить их не представлялось возможным. Корка спеклась за века, а неизбежная сырость, возникающая даже в закрытом помещении, полностью погубила непрочную обивку рукояти. Мне даже не удалось точно определить материал, из которого она была сделана, – разрушение зашло слишком далеко.
Для того чтобы очистить всю поверхность меча, потребовались в буквальном смысле месяцы работы. Ржавчина на поверхности была рыхлой и пыльной, но ниже оказался плотный темный слой; черная патина оказалась жесткой, как кремень, и ее удалось снять только с одной стороны клинка; с более мягкого металла навершия и крестовины этот слой удалить оказалось легче, но все равно он сошел лишь частично. После войны рукоять исследовали в лаборатории Британского музея. Я немного сомневался, была ли она изготовлена одновременно с «мечом войны» типа XIII (т. е. приблизительно в 1300 г.), или это замена более позднего периода. С самого начала все говорило за то, что это оригинал, но мне очень хотелось получить научно обоснованное подтверждение этого. Естественно, у меня оказался изначальный вариант, сделанный из древесины бука.
