Яков Киселев - Чекисты рассказывают. Книга 7-я
Он подмигнул Валере, вышел через зеркальную дверь в комнату и оттуда кому-то позвонил, сказав, что есть товар по сходной цене. Просил не задерживаться.
Яша вернулся за прилавок с довольной улыбкой.
— Считай, тебе повезло, нашел покупателя.
— А кто он?
— Какое это имеет значение? Американцы, немцы или китайцы. Деньги на бочку и адью. Пойдешь в универмаг и отоваришься.
...В магазин зашли двое: мужчина и женщина. Яша велел Чукрину обождать, а сам скрылся с пришедшими за зеркальной дверью. Сценарий сделки был разработан до малейших подробностей, и не последнюю роль в нем играл владелец магазина. Вскоре они вышли и пригласили Чукрина в машину.
Мужчина сел за руль, женщина оказалась переводчицей.
— Фишман сказал, что вы продаете икру, — обратилась она к Чукрину.
— Сорок банок по пять долларов, — предложил Чукрин.
Женщина перевела. Мужчина остановил машину у универмага, отсчитал из бумажника двести долларов. Переводчица подставила хозяйственную сумку, куда Чукрин переложил баночки.
— Советуем вам зайти в этот магазин, — сказала она. — Здесь вы можете купить на доллары все, что хотите.
Чукрин вылез из машины и направился в роскошный многоэтажный универмаг, не замечая, что его на остановке взяли под наблюдение дюжие молодчики.
Он ходил от прилавка к прилавку. Покупателей было мало, продавцы предупредительно спрашивали, что он желает.
Чукрин остановился в отделе, где продавались бритвы. Ему тут же показали электрическую бритву «Браун».
Один из агентов стоял рядом с радистом, а другой предупредил кассиршу, что подойдет русский и будет платить фальшивыми долларами.
Кассирша пробила чек, а потом позвала одного из служащих универмага, и они стали рассматривать доллары. Чукрин не понимал их разговор, но до него дошло, что его в чем-то заподозрили.
Служащий взял его под руку, провел в комнату и позвонил в полицию. Представители полиции не заставили себя долго ждать. Они обыскали Чукрина, изъяли доллары, паспорт, записную книжку и увезли его с собою.
Допрос вел мужчина средних лет в штатском. Он подробно интересовался работой, местом жительства, семьей, образованием, партийностью и многими другими вопросами, а потом уже перешел к фальшивым долларам. Чукрин возмущался, кричал:
— Провокация... Отпустите меня.
Он требовал пригласить советского консула или капитана танкера, а допрашивающий, пропуская мимо ушей крики Чукрина, предлагал сказать, откуда у него фальшивые доллары.
— Не в ваших интересах требовать присутствия советских представителей, — сказал переводчик. — Узнает консул или капитан, и по возвращении домой вас бросят за решетку.
В запасе у Чукрина оставалась последняя надежда — Яша. Он попросил разрешения позвонить ему.
Представитель спецслужб, имя которого переводчик не назвал, не возражал против звонка Фишману. Переводчик набрал номер телефона из изъятой записной книжки и передал Валерию трубку.
— Яша, это я, Валерий, — проговорил Чукрин. — Ты не мог бы приехать в полицию? И сообщи в консульство или...
Переводчик вырвал из рук трубку и передал сотруднику спецслужб. Тот предложил Фишману прибыть в полицию и никуда ничего не сообщать.
...Все увольнявшиеся на берег, кроме Чукрина, вернулись из города и доложили старпому о своем возвращении.
Капитан «Бейсуга» послал старпома поставить в известность советского консула о невозвращении Чукрина, наказав ему без радиста не возвращаться.
Вместе со старпомом вызвался пойти в город на розыск Чукрина и Григорий Павлович.
Они зашли в магазин к Фишману. Старпом настойчиво постучал по прилавку, и Яша появился.
— Где Чукрин? — строго спросил старпом лавочника.
Яша сделал вид, что никакого Чукрина не знает. Мало ли к нему заходит людей, фамилии он не спрашивает.
— Где Чукрин? Он заходил к вам. Есть свидетели, — наступал старпом.
— Я же говорю, был, — сказал дрожавший Яша. — И ушел.
Яша грозил позвонить в полицию.
— Мы сами заявим в полицию, — вмешался врач, — что пропал советский моряк, и потребуем расследования. Сегодня же репортеры всех газет разнесут на весь мир имя торговца, в лавочке которого исчезают люди.
— Вы не сделаете этого. Погубите безвинного человека, — струхнул Яша. — Я вас не знаю, вы у меня не были, но я из Одессы, поэтому говорю: Валерий в полиции. Не спрашивайте больше.
Старпом и врач рассказали консулу о беседе с Фишманом. Наконец, после проволочек местных властей комиссар полиции сообщил, что советский моряк Чукрин был подобран в невменяемом состоянии в одном из ресторанов в компании проституток и что полиция не возражает передать его консульству.
Весь помятый, обросший, с синяками под глазами Чукрин действительно выглядел как после сильной попойки. В таком состоянии его доставили на борт танкера.
Когда танкер вышел в открытое море и взял курс к родным берегам, опомнившийся Чукрин ужаснулся, вспомнив, что с ним произошло.
— Урок на всю жизнь, — потупив глаза, сказал он капитану, ожидая наказания. — Провокация чистой воды.
— Иди, работай, потом разберемся, — отпустил его капитан.
Вернувшись в радиорубку, Чукрин не мог успокоиться. Он перебирал в памяти допрос и пребывание в полиции, страшась, что все станет известно экипажу и дома.
Если первый допрашивавший добивался, не привез ли он фальшивые доллары из Новочерноморска и грозил ему тюрьмой, то сменившие его ночью двое других расспрашивали главным образом о работе радиста, содержании телеграмм, системе кодированной связи, о доступе к таблицам, порядке приема и передач телеграмм, интересовались, выходил ли он в эфир во время стоянки танкера в иностранных портах.
Ответы не устраивали допрашивающих, поэтому пригласили в полицию Фишмана, который для протокола официально опознал Чукрина и рассказал о покупках, провозе икры и советских денег
Потом было разрешено свидание Чукрина с Яшей наедине.
— Ну и удружил ты мне, — упрекнул его Чукрин.
— Успокойся. Откуда я знал, что они тебе подсунут зеленые туалетные бумажки.
Чукрин слезно просил Яшу что-нибудь придумать, вызволить его из полиции.
— Как говорят у нас в Одессе — рука руку моет, — намекнул Яша на то, что надо чем-то заслужить освобождение из полиции. Весь этот разговор был записан на магнитофонную пленку.
Подписать протокол — означало согласиться со всем, что в нем написано. А что в нем написано, знали только те, кто его писал.
Чукрин и после встречи с Яшей отказался подписать протокол. С ним не церемонились. Профессиональный удар в живот свалил его на пол. Ему тут же сделали какой-то укол. Что было дальше, о чем он говорил, что подписывал, не помнил. Очнулся на стуле, увидел те же лица, протокол им был подписан, предупредили, что если он будет продолжать кипятиться, то обо всем станет известно капитану танкера и КГБ.
Чукриным овладело полное безразличие ко всему происходящему. Он словно отрешился от реального мира: голова была тяжелая и пустая, а мышцы настолько расслаблены, что руки и ноги стали как ватные. Его инструктировали, давали какие-то поручения, говорили, что с ним встретятся в любом порту, а если спишут с судна, то найдут его дома.
Потом Чукрина увели в камеру, дали выпить стакан виски на голодный желудок.
Обо всем этом он не решился рассказать капитану.
Рамони разыскал Нину в интерклубе и предложил поехать на такси в загородный ресторан «На семи ветрах» Сказал, что хотел бы отдохнуть от шума городского в тихом красивом месте.
— Я буду молчать. Ты сама договорись с таксистом.
Нину это удивило — зачем Марчелло скрывать, что он иностранец?
Такси выскочило из города и, лавируя в потоке автомашин, понеслось по широкому шоссе. Рамони смотрел по сторонам, что-то искал, но ничего интересного не находил. На коленях у него лежал раскрытый фотоаппарат. Он не прятал его от шофера, держал наготове, присматривал хороший объект для съемки. Вскоре впереди показался полосатый шлагбаум у полигона, а около него под грибком солдат с автоматом.
Марчелло поцеловал Нину и шепнул ей на ухо:
— Останови, я хочу выйти.
Как тихо ни шептал Марчелло, шофер все же уловил чужой говор.
Нина попросила шофера остановить машину.
— Иностранец, что ли? — спросил он Нину.
— Мужик, — ответила она грубовато, пытаясь замять разговор.
Шофер обошел машину, ткнул ногой каждый скат, потом открыл капот, склонился над пышущим жаром мотором, а сам все косился на кусты, куда ушел иностранец.
— Не все ли равно таксисту, кого возить? Крути баранку, получай монету, — пошутила Нина.
— Значит, по-твоему, наше дело кучерское: ткнут в спину — поехал, еще раз ткнут, стой — глуши мотор. Лишь бы на лапу клали.
Марчелло отошел подальше от машины и из кустов сфотографировал шлагбаум и часового, охранявшего въезд на полигон.
Как только он вернулся к машине, шофер, доставая сигарету, сказал:
