Рафаэль Хонигстейн - Немецкая машина футбола
Участие Филиппа Лама в первой игре в Мюнхене было под вопросом. Он получил травму в товарищеском матче против Люксембурга. Займу ли я его место? Я надеялся на это, но в глубине души желал ему выздоровления, потому что он был невероятно важен для нас уже тогда. Балле – Михаэль Баллак – также имел проблемы с икроножной мышцей. Ее называли «икра нации». Все были обеспокоены тем, что он может не сыграть. Он и несколько других игроков отправились к целителю, который распылял «живую воду». Впрочем, в первой игре это не сработало, «икра нации» все еще беспокоила ее обладателя. Клинси решил, что Балле должен остаться на скамейке на матч-открытия против Коста-Рики в Мюнхене. Решение было очень смелым, с учётом того, что изрядное количество людей полагали, что нам окажется не по силам выйти из группы.
Теперь все становилось интереснее. Настроение было довольно хорошим. Работа в тренировочном лагере прошла великолепно. Мы знали, что пребываем на пике формы. Мы все сделали. Все знали. Мы были готовы. Клинси сказал: «Посмотрите, что творится в этой стране. Все ждут, все отчаянно жаждут увидеть, как вы играете». Филипп выздоровел к игре, Балле нет. Разумеется, это была большая потеря, но мы доверились Тиму Боровски, который должен был сделать все как следует. Для соперника это, пожалуй, усложняло ситуацию: они больше не могли надеяться на то, что сконцентрируют все внимание на нашей главной фигуре и закроют ее.
Матч вышел таким, словно это был сон. Филипп забил быстрый гол, погода внезапно стала очень приятной, атмосфера поглотила нас. На поле происходило что-то невероятное: 4:2, у нас три очка.
Но мы пропустили два гола – от Коста-Рики. Такого не должно было происходить. В берлинском отеле команды шли долгие конструктивные дебаты по этому поводу. Что мы делаем, почему мы так уязвимы в защите? Нельзя пропускать два от Коста-Рики! Пауло Ванчопе забил дважды. Мы все вместе сели обсудить эту проблему. В тот момент мы стали едины как команда, как отряд.
Анализ показал, что между полузащитой и обороной было огромное расстояние, позволившее им играть проникающими передачами. После того матча все поняли, что должны моментально накрывать игрока с мячом, особенно после длинной передачи. Нельзя было надеяться на то, что кто-то сделает это за тебя. Нужно было брать на себя ответственность. Что-то щелкнуло в наших мозгах в ту ночь, когда мы заучивали уроки игры с Коста-Рикой. Люди осознали, что дело не в том, чтобы выступить на этом Чемпионате мира удачно с индивидуальной точки зрения, и не в том, чтобы поднять свою личную репутацию. Если мы хотели избежать скорого вылета с турнира, нужно было сделать эту работу всем вместе.
Во втором матче, против Польши в Дортмунде, нам очень повезло с тем, что нам удалось забить гол и выиграть 1:0 в концовке матча. Матч получился очень упорным, полным жесткой борьбы. Давид Одонкор выходит на поле. Никто не верил, что он попадет в заявку, но у него была скорость, его главное оружие. И вот он бежит вдоль бровки за несколько минут до конца матча и исполняет такой навес, который никогда не исполнял прежде и не исполнит уже никогда после, как раз в самый нужный момент, и Оливер Нойвилль закатывает мяч в сетку. На поле, на скамейке, на трибунах – везде вдруг грянул взрыв эйфории. Стадион буквально трясся. Я никогда не слышал столько шума за всю свою жизнь. Это был один из тех матчей, которые никогда не забыть, потому что это было больше, чем просто игра. Весь негатив от товарищеской игры с Италией и всего остального, последние остатки сомнений вдруг разом исчезли в ту самую секунду.
Эмоции этого момента захватили все и всех нас. Мы прибавили, как команда, мы были более уверены в себе, но я убежден, что этот Чемпионат мира развивался бы по совсем иному сценарию, не забей мы тот гол. Думаю, что все могло бы пойти псу под хвост. Но тот гол… это было оно. Безумие.
В преддверии третьего матча, против Эквадора в Берлине, нам казалось, что на нашей стороне вся страна. Все теперь стало куда масштабнее одного футбола. Мы уже квалифицировались в следующий раунд в статусе лидеров группы, на кону уже не стояло ничего важного, но мы хотели показать, на что способны, и вышибить этих ребят со стадиона.
3:0.
Стадион опять заходил ходуном. А то, что творилось в остальной стране, было невероятным. Мы осознавали, что так хорошо играем не из-за тактики. Толпы болельщиков, вся Германия вытащили нас на новый уровень. Мы были довольно сильно обеспокоены перспективой разочаровать всех, риском не выйти из группы, а теперь большинство из нас думали: «Мы можем выиграть Чемпионат мира». Что тут творится? У нас была база – хорошая позиционная игра, мы можем забивать много, мы в порядке физически. А поддержка болельщиков тащила нас еще дальше. Страх неудачи улетучился.
Все превратилось в одну большую вечеринку. Люди, которые никогда прежде не смотрели футбольных матчей, теперь не хотели пропускать наши игры. Солнце не переставало светить, приезжавшие в страну болельщики из-за границы отлично проводили тут время, Германия вдруг обнаружила, что она гостеприимная страна, веселая страна. Все детали пазла складывались воедино. «Время заводить друзей» – таким был официальный слоган, и именно так все и было. Лето 2006-го было Летом Любви в Германии, Вудстоком нашего поколения.
На всех машинах висели немецкие флаги. Я никогда такого прежде не видел. Патриотизм внезапно стал нормой, даже крутостью. На протяжении нескольких недель мира за пределами футбола не существовало. Тысячи людей выстраивались на улицах, чтобы увидеть, как наш автобус следует до аэропорта. Казалось, что мы – герои какого-то странного фильма. Ты понимал: у всего этого огромные масштабы. Никому не удавалось ускользнуть от этого ощущения: как здорово быть частью всего этого! Все складывалось куда лучше, чем мы могли надеяться.
«Публичные просмотры», один из этих новомодных английских терминов, которые только мы, немцы, используем в речи, стал главной сенсацией турнира. Везде и всюду были телеэкраны. Друзья звонили мне: «Мы тут поставили телик, сотни людей приходят смотреть игру, как жаль, что ты не с нами». – «Да, но я вообще-то с командой. Тоже неплохо». – «Нет, нет. Тут тебе было бы куда веселее». И они правда так думали.
Кругом было сплошное великолепие. Кажется, в Штутгарте были какие-то проблемы в матче Англии с Эквадором, когда Дэвида Бекхэма стошнило прямо на поле, но это было одно из немногих исключений. Немцы путешествовали по своей стране и находили новую… ну, быть может, любовь это громко сказано, но новое влечение к своей стране, родство с ней. Впервые со времени войны люди могли сказать: «Да, я счастлив находиться здесь, я горжусь своей страной. Я готов идти с флагом». Раньше такие сантименты вызывали неловкое смущение. Чемпионат мира сделал так, что поддерживать свою команду и свою страну стало приятно. Ты комфортно ощущал себя в собственной шкуре.
Весной того года какие-то неонацисты запустили кампанию, направленную против двух наших игроков, Патрика Овомоелы и Джеральда Асамоа. Они были чернокожими. «Вы – не Германия», – говорили они. Но у этих идиотов не было ни единого шанса. Футбол доказал, что они ошибались, притом сделал это, не слишком-то стараясь и не заходя далеко, не доходя до точки, когда поддержка своих обращается в шовинизм или что-то такое. Просто так было правильно. Праздник позитивных эмоций. Никто никого не принижает.
Моя личная история Чемпионата мира? Было трудно. Я так хорошо работал на тренировках, что совершенно точно поставил бы себя самого в состав. Но Асамоа вышел в игре с Эквадором, и в первом матче плей-офф со Швецией я тоже не сыграл.
Клинсманн выступал с этими яркими мотивационными речами – самая знаменитая пришлась на игру с Польшей, когда он сказал: «Мы их в стенку впечатаем», – и все игроки замены должны были выступать с речами. Я всегда просто сидел и думал: «Только бы не я, только бы не я». Я слишком сильно нервничал. В день игры со Швецией во время обеда он подошел к моему столу.
«Хитце, сегодня ты скажешь пару слов». Блин. Всего несколько часов до игры. Что я скажу ребятам? Я знал, что не сыграю, но теперь эта речь стала моей игрой, единственным способом внести какой-то заметный вклад. Нужно было сделать что-то особенное. Мои партнеры неплохо справлялись со своими задачами и тоже нервничали перед тем, как начать говорить, но я хотел выделиться и превзойти всех. Все должно было быть очень эмоционально. Нужно было говорить громко и быстро. Нужно было сделать всех. Нужно было, чтобы их зацепили мои слова. Чтобы у парней пена пошла изо рта.
Вот круг. Ты входишь в него. И начинаешь. Моя речь не попала в официальный документальный фильм о Чемпионате мира. Это был один из лучших моих моментов. Я всех порвал. К несчастью, я не могу вспомнить в подробностях, что именно я тогда сказал.
