Ким Костенко - Это было в Краснодоне
— Кто их пишет, не знаешь? — оживился Виктор.
Ваня пожал плечами.
— Надо немедленно установить с ними связь и объединиться! — Виктор встал. — Я сам этим займусь. А ты пока переговори с ребятами. Дня через два–три соберемся у меня.
Через несколько дней Виктор снова пришел к Ване.
— Я все узнал! — радостно сообщил он. — Листовки распространяют Сережа Тюленин и Валя Борц. У них целый отряд — Степа Сафонов, Володя Куликов, Сеня Остапенко, Тося Мащенко, Леонид Дадышев. Сережка даже оружием запасся, несколько автоматов в степи подобрал и спрятал. Листовку, что на хлебном магазине была, он сочинил… — В голосе Виктора звучало восхищение. — Поди ж ты: моложе нас, а уже действуют, пример нам подают. Словом, передай ребятам: завтра сбор у меня. В семь вечера. Сережка своих тоже приведет.
В конце сентября в доме Третьякевичей собрались старые друзья по школе, по детству. Первыми пришли Василий Левашов и Жора Арутюнянц, затем Ваня Земнухов и Олег Кошевой. Сережа Тюленин появился в сопровождении всей своей «боевой группы». В маленькой комнатке стало тесно.
Виктор Третьякевич привычным жестом пригладил волосы и поднялся из‑за стола. Два года подряд он был вожаком комсомольской организации школы имени Ворошилова, и вот сейчас всем на миг показалось, что идет самое обычное школьное собрание и Виктор поведет речь об успеваемости комсомольцев, о комсомольских поручениях…
— Друзья, — спокойно и просто начал Виктор, — разрешите объявить наше комсомольское собрание открытым. Предлагается следующая повестка дня: «Смерть фашистским оккупантам!» Кто за — поднимите руки.
Все дружно подняли руки. Повестка дня была принята единогласно.
Это было одно из самых коротких собраний, какое проводили когда‑либо краснодонские комсомольцы. В прениях не выступали, потому что никакими словами нельзя было выразить то, что чувствовал каждый. Решили: объявить беспощадную борьбу фашистам, жестоко мстить всеми возможными средствами, делать все, чтобы поскорее изгнать их с родной земли.
Для руководства подпольной работой создали штаб. Комиссаром организации единодушно избрали Виктора Третьякевича, начальником штаба — Ваню Земнухова, Олег Кошевой был назначен начальником разведки.
Уже начали расходиться, когда Сережа Тюленин спохватился:
— Хлопцы, а как же мы назовем свой отряд? Надо, чтобы у него было имя. Я предлагаю назвать так: «Молодая гвардия». Хорошо, а?
Название всем понравилось, и его утвердили.
Так было положено начало существованию подпольной комсомольской организации «Молодая гвардия» — той самой организации, которая приводила в трепет врагов и которую долгое время тщетно пытались раскрыть гитлеровские жандармы и их прихвостни — полицаи.
Вскоре после этого Толя Попов привел на заседание штаба скуластого парня в солдатской гимнастерке с голубыми петлицами.
— Женя Мошков, — представился тот.
Большинство членов штаба знали Женю Мошкова. До войны он работал машинистом врубовки на шахте № 1–бис, был неутомимым танцором и заводилой на всех молодежных вечерах. Потом уехал в авиационное училище, и следы его затерялись.
О себе Женя рассказал коротко: летал на бомбардировщике стрелком–радистом, в сорок первом вступил кандидатом в члены партии. В августе этого года самолет сбили под Миллерово. Опустился на парашюте и пробрался домой. Вот и все.
Никому, даже комиссару и начальнику штаба, Женя не сказал, что в «Молодую гвардию» он вступает по заданию подпольного партийного центра. Филипп Петрович Лютиков и Николай Петрович Бараков пристально следили за всем, что происходило в городе. Не случайно на работу в мастерские наряду с коммунистами они привлекли нескольких комсомольцев — Толю Орлова, Володю Осьмухина, Толю Николаева. Через них коммунисты узнавали, чем живет, о чем думает молодежь города.
С первых дней оккупации Краснодона большевистская подпольная организация приняла меры к объединению боевых групп для активной деятельности против захватчиков. Коммунисты привлекали комсомольцев к переписыванию и распространению листовок, к сбору оружия и медикаментов, готовя их к решительным боевым операциям.
Самому молодому коммунисту — Жене Мошкову партийный центр поручил установить связь с юными подпольщиками «Молодой гвардии». Через Женю коммунисты решили руководить деятельностью комсомольцев.
Спустя некоторое время молодогвардейцы догадались, что Жене Мошкову известно многое. Часто, присутствуя на заседаниях штаба при обсуждении какого‑либо важного вопроса, Женя как бы невзначай говорил: «Умные люди советуют сделать то‑то» или: «Старшие поступили бы так‑то»… И все безоговорочно решали поступить так, как советовал Женя.
Прежде всего штаб «Молодой гвардии» по совету Жени решил объединить все разрозненные группки, действовавшие в городе. В Первомайку отправился Ваня Земнухов. Через Майю Пегливанову он познакомился с руководителями первомайской группы — Анатолием Поповым и Улей Громовой. На очередном заседании штаба первомайская группа была принята в организацию. Олег Кошевой установил связь с вожаком комсомольцев поселка Краснодон Колей Сумским. Все новые и новые силы вливались в «Молодую гвардию».
На первых порах деятельность молодогвардейцев ограничивалась тем, что писали листовки и расклеивали по городу — каждый в своем районе. Члены штаба сообща составили текст клятвы молодогвардейцев. Эту клятву произносил каждый вступавший в «Молодую гвардию».
Однажды, когда обсуждался текст очередной листовки, Женя Мошков сказал:
— Старшие говорят, что было бы неплохо в каждой листовке сообщать последнюю сводку Советского информбюро. Пусть народ знает правду о положении на фронте. Сводки передают по радио. Найдутся у нас специалисты, которые могли бы собрать простейший радиоприемник?
Радиолюбители Сергей Левашов, Володя Осьмухин, Степа Сафонов, Николай Сумской и Володя Жданов взялись за дело. В октябре «Молодая гвардия» уже имела четыре радиоприемника, регулярно слушала московские передачи. Теперь каждая листовка начиналась со сводки Совинформбюро.
В другой раз Женя сказал:
— Не дело писать листовки от руки: много не напишешь, да и по почерку могут распознать. Один мой знакомый — ему можно верить — говорит, что в развалинах здания редакции «Социалистической Родины» спрятан типографский шрифт. Вот бы разыскать его!
Отыскать шрифт поручили группе Сергея Тюленина. Ребята обшарили весь подвал, перебрали чуть ли не по кирпичику груду развалин и насобирали целый мешок металлических букв. Подпольную типографию устроили в доме Жоры Арутюнянца. Там впервые были отпечатаны листовки с докладом Иосифа Виссарионовича Сталина о двадцать пятой годовщине Великой Октябрьской революции.
Крепла, набирала силы молодая организация. В конце октября в ней уже состояло более семидесяти человек.
По указанию партийного центра «Молодая гвардия» начала переходить к диверсионным актам против оккупантов. В октябре большая группа молодогвардейцев ночью ушла в степь и одновременно в нескольких местах подожгла скирды немолоченного хлеба, подготовленного к отправке в тылы гитлеровской армии. А Сергей Левашов, работавший в гараже дирекциона, в ту же ночь пробрался в гараж и предусмотрительно вывел из строя все находившиеся там автомашины.
Сережа Тюленин, Володя Осьмухин, Демьян Фомин и Семен Остапенко напали на охрану, сопровождавшую гурт домашнего скота, отобранного у краснодонцев, и не дали угнать его в Германию.
Однажды вечером в доме Третьякевичей шло очередное заседание штаба. Виктор только что вручил группе ребят, принятых в комсомол, временные удостоверения — маленькие книжечки, изготовленные Толей Орловым в подпольной типографии. В графе «Наименование организации, выдавшей билет» значилось «Молодая гвардия», внизу стояла подпись «Комиссар Славин». Это была подпольная кличка Третьякевича.
— С этого дня начинается ваш комсомольский стаж, — говорил ребятам Виктор. — Бережно храните эти удостоверения, а когда придут наши, в райкоме комсомола взамен их вам выдадут комсомольские билеты.
Вдруг распахнулась дверь, и в комнату вбежал Толя Ковалев, добродушный здоровяк, знаменитый краснодонский силач, бессменный чемпион города по вольной борьбе. Толя недавно вступил в организацию и привел с собой двух товарищей — Мишу Григорьева, своего постоянного партнера по борьбе — смуглого стройного красавца, и Васю Пирожка — спокойного, невозмутимого украинца недюжинной силы. Эта «силовая тройка», как шутя называли друзей в организации, не давала покоя штабу, требуя поскорее дать им «настоящее дело». Особенно наседал Толя, который даже затосковал оттого, что ему не поручали совершить что‑нибудь такое, что привело бы немцев в неописуемый ужас…
Вбежав в комнату, Толя кинулся к Виктору:
— Ты знаешь, кого я сейчас видел? Ваню Туркенича! Представляешь — Туркенич в городе!
