Иван Бларамберг - Воспоминания
Мне бросились в глаз чистые улицы, опрятные дома, величественные присутственные и фабричные здания. Я очутился как бы в немецком городе, ибо здесь во времена правления Екатерины II была создана большая колония оружейников из Золингена, потомки которых не забыли языка, обычаев и привычек, а также мастерства предков. Златоуст и его окрестности представляют собой поистине золотое дно, так как здесь ежегодно переплавляется много железной руды. Город этот знаменит своими саблями, кирасами, шлемами, ножами и кинжалами. Я остановился у хозяина пивоварни Хассе. Мне отвели уютную комнату с видом на две улицы. Кормили меня прекрасно. Мне казалось, что я нахожусь в Германии, а не на Западном Урале, недалеко от восточной границы Европы.
10-го я нанес визит начальнику казенной фабрики полковнику горного корпуса Ахматову. Он любезно принял меня и показал свой музей с минералогическими сокровищами, а также колоссальную коллекцию оружия, которое было выставлено в просторных залах в больших faisceaux[130] и в живописном беспорядке разбросано на стендах или развешано вдоль стен. После, во время обеда у него, я познакомился с горными офицерами майором Дэви и капитанами Перетц и Кириаковым, образованными и солидными людьми, которые жили здесь со своими семьями, не тяготясь службой. Майор Дэви, близкий родственник поручика Фелькнера, послал нарочного в Кусу; Фелыкнер прибыл 11-го, и мы сердечно обнялись, ибо не виделись с января 1837 г. Вместе с ним мы побывали на фабриках и в мастерских. Здесь очень остроумно, хотя и просто, изготовляют кирасы. Раскаленную заготовку прямо из печи кладут на плиту, поверхность которой вырезана в форме кирасы. На нее из-под крыши мастерской с силой опускают металлический блок с выпуклой нижней стороной. От удара он входит в углубление плиты — и вот заготовка превратилась в кирасу. Затем к ней приваривают тонкую медную пластинку, испытывают на прочность, стреляя в нее из кавалерийского пистолета. И, наконец, полируют, отделывают и подбивают сукном. Сабли испытывались следующим образом: рабочий со всей силой три или четыре раза ударял клинком плашмя по вертикально стоящей круглой балке, и клинок должен был, так сказать, огибаться вокруг балки, но не ломаться. Потом мы осмотрели прокатный стан, где раскаленные железные и медные полосы прокатывали между двумя цилиндрами; кузницы, где в огромных цехах было установлено двадцать горнов. Пол, чтобы не скользили ноги, был выложен рифленым железом. Эти обширные мастерские рассчитаны на 3 тыс. рабочих и мастеров и содержатся в хорошем состоянии.
Я снова обедал у полковника Ахматова, где познакомился с немецким мастером господином Шредером, который рассказал мне о здешней общине. Каждый прилежный рабочий живет со своей семьей в небольшом двухэтажном доме. У них свои сады, огороды, они держат коров и в целом живут зажиточно и счастливо. Вечер я провел в семье Дэви, где познакомился с молодой красивой женой поручика Фелькнера.
12-го прибыли мои офицеры-топографы и представили мне съемки своего топографического отряда. Я просмотрел их и отпустил офицеров с необходимыми распоряжениями. Затем я побывал еще в нескольких мастерских и после обеда отправился с Фелькнером и его супругой на прогулку. Мы ехали по живописной местности, через лес и по горам, вдоль реки Ай. Когда мы приблизились к Кусинскому чугунолитейному заводу, дорога стала очень крутой и вела вдоль пропасти с отвесными краями. Расстояние от Златоуста до Кусы — 27 верст.
13-го Фелькнер показал мне чугунолитейный завод с его многочисленными мастерскими, кузнечный цех, где ковали полосовое железо, доменные печи, большие склады, на которых хранится кованое железо, отправлявшееся каждую весну по воде в Нижний Новгород.
Затем мы направились к реке Ай, где каждое лето строят множество плоскодонных барок (без килей) для перевозки железа. Каждая такая барка имеет 18 саженей в длину, 11 аршин в ширину и 2 1/2 аршина в глубину; при полной загрузке ее осадка — 1 1/2 аршина. Она имеет 60 шпангоутов и поднимает груз в 9 тыс. пудов. В Кусе такая барка стоит 370 рублей ассигнациями, а в Нижнем Новгороде — 700, потому что все построенные на уральских металлургических заводах барки по прибытии в Нижний и после разгрузки продаются на дрова. При каждом металлургическом заводе имеется искусственное озеро, которое служит резервуаром для приведения в действие механизмов летом и зимой, а также для того, чтобы вывозить груженые барки с весенним разливом реки Аи и других речек, протекающих у металлургических заводов, в Чусовую, Уфу, Белую, Каму, откуда они потом плывут по Волге. Ежегодно весной вниз по этим рекам плывут караваны таких барок с железом и медью; их проводят опытные лоцманы, чтобы суда не сели на мель или не разбились при сильном течении о скалы, потому что эти реки, даже Уфа, судоходны только весной, да и то лишь для плоскодонок. Весенний паводок продолжается недолго, и нужно успеть отправить многочисленный караван барок. Для железоделательных, чугунолитейных и медеплавильных заводов Урала это очень важное время года, так как от своевременного прибытия и удачной продажи железа и меди на Нижегородской ярмарке зависит судьба упомянутых предприятий, поддержание и эксплуатация которых требуют ежегодно значительных затрат.
По словам Фелькнера, в большой и живописно расположенной деревне Куса проживает 2 тыс. жителей. Рабочие трудятся здесь в три смены, по 8 часов каждая, потому что работа в литейных мастерских и кузнечных цехах ведется беспрерывно, днем и ночью. Только весной, когда идет погрузка и отправка барок, наступает пауза, во время которой производят ремонт доменных печей, водяных колес, приводящих в движение огромные молоты, и юр. Во время ковки с помощью простых механизмов огромный молот через большие или меньшие интервалы то всем весом обрушивается на раскаленную металлическую болванку, то с меньшей силой, часто совсем слабо, бьет по длинным, как нить, железным заготовкам, и просто удивляешься, с какой легкостью и сноровкой рабочие превращают тяжелые заготовки в блестящее, одинакового размера полосовое железо. Тем не менее это очень тяжелый, утомительный труд, потому что кузнецы работают постоянно при страшной жаре; кожа их лиц толстая, темно-красная; они выглядят словно поджаренные. После обработки каждой заготовки они вынуждены ненадолго выходить на свежий воздух, чтобы остыть. Однако они хорошо обеспечены, им не надо ни о чем заботиться, и, поскольку у них нет желания заниматься земледелием, правительство закупает ежегодно необходимое количество зерна в западных районах Оренбургской губернии. Однако рабочие металлургических заводов имеют собственные огороды и скот.
