Карл VII. Жизнь и политика (ЛП) - Контамин Филипп

6 мая, вынужденный покинуть Нормандию, кардинал д'Эстутевиль попросил Филиппа де Ла Роза, казначея и каноника Руанского собора, продолжить допрос свидетелей. Филипп был сыном королевского секретаря и нотариуса, получил степень по каноническому праву и в 1448 году служил в Палате прошений королевского двора [593]. Организованные им допросы продолжались до 10 мая, и по-прежнему проходили в присутствии инквизитора Жана Бреаля. На этот раз опросный лист содержал 27 статей. Двадцать шестая статья гласила, что Жанна поддерживала партию христианнейшего короля Франции. 22 мая Гийом д'Эстутевиль объявил Карлу VII, что к нему прибудут Жан Бреаль и Гийом Буйе, которые объяснят "все, что было сделано на суде над Жанной Девой", и добавил, что сам принял это дело близко к сердцу, потому что оно "сильно" затрагивает честь короля. Однако, только в начале июля легат, возможно в сопровождении Буйе и Бреаля, смог встретиться с королем и более полно, чем в предыдущем году, проинформировать его об обстоятельствах судебного процесса по осуждению Девы. Два человека из окружения Гийома д'Эстутевиля, его секретарь Паоло Понтано и аудитор Теодоро де Леллис [594], получили задание написать для Николая V полный отчет по этому делу. В то же время Бреаль получил от короля 127 турских ливров двумя частями, чтобы покрыть все расходы "на изучение дела Жанны Девы". 31 декабря того же года, находясь в Лионе, он написал одному монаху-доминиканцу из монастыря в Вене (Австрия), что король принял это дело близко к сердцу, потому что чувствовал себя "очень сильно оскорбленным своими врагами англичанами", которые сожгли Жанну, чтобы обесчестить его и его королевство. Вопрос приобрел статус государственного дела. Что касается легата, то он, 3 января 1453 года, вернулся в Рим. Благодаря отчетам двух приближенных кардинала, Николай V, если предположить, что он с ними ознакомился, уже мог принять решение по этому делу, тем более, что Папа не мог не знать, что Карл VII просит его санкционировать пересмотр приговора Жанны. Но смог ли он выполнить просьбу короля, и если да, то в какой форме?

Дело в том, что Николай V умер 25 марта 1455 года, а его преемник, Каликст III, был избран 8 апреля и коронован 20 апреля. Возможно, что этот выдающийся юрист,  сам был убежден в беззаконии суда 1431 года, а также хотел угодить христианнейшему королю, поскольку надеялся заручиться его поддержкой в организации великого крестового похода против турок, для чего 15 мая 1455 года издал соответствующую буллу. Отправление экспедиции было назначено на 1 марта 1456 года и для получения согласия и поддержки европейских государей в разные страны были назначены специальные легаты, в том числе для Франции — кардинал Ален де Коэтиви.

Согласно сочинению поэта начала XVI века Валерана де ла Варана, Карл VII написал письмо Каликсту III "с целью получить рескрипт, послуживший основой для дела" [595]. Это возможно, но документальных доказательств этому нет. Но зато сохранился текст рескрипта, публично оглашенного секретарем епископального суда Парижа Жаном де Крузи в соборе Нотр-Дам 17 ноября 1455 года. Датированный 11 июня 1455 года, он был адресован архиепископу Реймса (Жану Жувенелю дез Юрсену), епископу Парижа (Гийому Шартье) и епископу Кутанса (Ришару Оливье де Лонгею). В первой части рескрипта говорится о прошении, которое исходило не от короля (в конце концов, он был лишь мирянином), а от матери и братьев Жанны д'Арк и их семей. В этом прошении, которое тщательно обходило политический аспект дела, Жан д'Эстиве, организатор процесса, был объявлен главным виновником, поскольку именно он предоставил ложный отчет Пьеру Кошону и Жану Ле Мэтру, после того как "вероятно, подстрекал некоторых противников Жанны, ее братьев и матери". Целью прошения было восстановление "чести Жанны", а не Карла VII. Поэтому во второй части рескрипта Папа поручил трем названным выше прелатам "решить, справедливо ли будет принять к рассмотрению эти апелляции". В решении этого вопроса должен был участвовать "инквизитор по ереси в королевстве Франция" (очевидно, это был Бреаль) и даже, чего не произошло, субинквизитор и по уголовным делам в епархии Бове. Три уполномоченных судьи по пересмотру приговора могли быть назначены только с его согласия или даже по его предложению. Нельзя сказать, что в меморандумах, подготовленных несколькими богословами и канонистами, политическая ситуация 1429–1431 годов была полностью опущена. Тем не менее, в окончательном приговоре, зачитанном и оглашенном тремя уполномоченными судьями 7 июля 1456 года в большом зале архиепископского дворца в Руане, "в месте, где обычно заседает суд по делам такого рода", англичане ни разу не упоминаются, а только "восхитительное освобождение города Орлеана, поход на город Реймс и коронация короля". С другой стороны, в меморандумах говорится, что Жанна "очень настоятельно и часто" просила, чтобы ее дела и слова были переданы и представлены Святому Престолу. Речь шла о том, чтобы признать недействительным и аннулировать приговор 1431 года, очистить имя Жанны и оправдать. Приговор о недействительности предыдущего должен был быть опубликован немедленно после его вынесения, а затем должна была состояться процессия и проповедь в двух местах Руана: в Сент-Уэн, где Жанна была осуждена и на площади Старого рынка. В последнем месте, где Дева погибла в жестоком и ужасном огне, должен был быть воздвигнут крест в ее вечную память, "чтобы молить Бога о спасении ее души и других усопших". Было даже предусмотрено, что по воле судей этот приговор будет обнародован "в самых важных местах и городах этого королевства".

Согласно упоминанию в одном из воспоминаний о реабилитационном суде в Руане, "всеобщие процессии и проповеди, которые проходили с большой торжественностью и преданностью, открыли всему народу мерзость и беззаконие первого суда" [596]. Однако, нет никаких свидетельств того, что был воздвигнут какой-либо крест, хотя монах-августинец Филипп ди Бергамо, в опубликованном в Италии в 1497 году, сочинении пишет: "Через много лет [после сожжения] этот Карл, несомненно, очень добрый король, отвоевал город Руан, и на том самом месте, где была зверски сожжена Жанна Дева, в качестве памятника  ее славе, приказал воздвигнуть очень высокий позолоченный крест их бронзы" [597]. Что касается обнародования оправдательного приговора в других местах, то о нем есть свидетельства только в Орлеане, где согласно городским отчетам, 21 июля в церкви Сен-Самсон, "по приказу […] епископа Кутанса и инквизитора веры", состоялась процессия "в честь Жанны Девы" [598].

Другими словами, это было далеко не все, что требовал, 18 декабря 1455 года, адвокат истцов Гийом Превото, а именно, возведение статуй с эпитафиями в Руане и других местах (в дополнение к крестам) и включение текста оправдательного приговора в хроники Франции [599]. Следует отметить, что Жан Шартье, историограф Карла VII, ничего не говорит о приговоре 1456 года, когда упоминает о суде над Жаком Кёром (1453) и герцогом Алансонским (1458). Не было и речи о строительстве часовни на месте казни Жанны, как предлагал Превото, да и кто бы за это бы заплатил?

Тем не менее, ничто из того, что было все-таки сделано, не могло быть сделано без одобрения короля. Без него скромная семья Жанны д'Арк вряд ли смогла бы добиться снятия с нее всех обвинений в ереси. Все оплатила королевская казна, причем она раскошелилась на весьма приличную сумму. Так, в 1457–1458 годах Роберт де Молен, один из королевских финансовых чиновников, выплатил довольно крупные суммы трем судьям, инквизитору, Гийому Буйе, инициатору дела Симону Шапито и даже адвокату семьи д'Арк Пьеру Модье. Что касается двух нотариусов, Дени Ле Комта и Франсуа Ферребука, то они получили 300 турских ливров за "составление и копирование в шести томов" судебных актов. Две копии предназначались для короля, остальные — для судей и инквизитора Жана Бреаля. По крайней мере, в нескольких архивах и "книжных хранилищах", память о реабилитации Жанны была сохранена. Именно король профинансировал поездку Жана Бреаля и двух других доминиканцев в Рим, чтобы сообщить Папе о результатах судебного процесса.