Круг Ландау - Горобец Борис Соломонович
(Перевод с английского сделан Е.М. Лифшицем)
Ниже следует ответ Дж. Бардина (перевод с английского Б. Горобца)
Профессору Е.М. Лифшицу
Институт Физических проблем Академии наук СССР,
Москва, 117334, Воробьевское шоссе, 2, СССР
«Дорогой профессор Лифшиц,
Спасибо большое за Ваше письмо. Я не видел того журнала, на который Вы ссылаетесь, но поищу статью, о которой идет речь.
Я собираю материалы для книги или обзора по истории сверхпроводимости, которую я собираюсь написать в будущем, и Ваше письмо является весьма ценным для этого. Тщательное прочтение статьи <Абрикосова> от 1957 года подтверждает Вашу версию. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы история затронутого Вами вопроса отражала истинную последовательность событий. Если у Вас появятся какие-либо еще соображения по истории сверхпроводимости, то для меня было бы ценным узнать о них.
С самым высоким уважением к Вам, искренне Ваш
Дж. Бардин
А вот что рассказывает о квантовых вихрях сам А.А. Абрикосов в телефильме, посвященном ему после присуждения Нобелевской премии; он был показан по каналу «Культура» на российском телевидении 9 декабря 2004 г.
Алексей Алексеевич, с его слов, в 1952 г. пришел к Ландау со своей идеей о квантовых вихрях в сверхпроводниках. Ландау с ней не согласился. Абрикосов не стал публиковать свои теоретические соображения и расчеты. Но несколько лет спустя вышла статья Р.Фейнмана о вихрях в сверхтекучем гелии. «У нас тогда существовал такой дух, — говорит А.А., — что, мол, все, что сделано по гелию в каком-нибудь другом месте, а не в ландауской группе, это все вранье. И не читали. А я прочитал <статью Фейнмана>». Далее А.А. пришел к Ландау и сказал: «Дау, почему вы согласились с Фейнманом и не согласились тогда со мной? Я вам то же самое показывал». — «Вы мне что-то другое показывали», — ответил Ландау. — «Ах, другое! Тогда я достал и сунул ему (sic.). И тогда он признал, что это то же самое». (Последние фразы записаны дословно: это прямая речь А.А. Абрикосова в телефильме. — Прим. Б. Г.).
Отметим, что в книгах В.Л. Гинзбурга [1995; 2003], где довольно подробно описывается история работ по сверхпроводимости в 1940—50-х гг., также нигде не упоминается о том, что Абрикосов предлагал идею квантовых вихрей раньше, чем Фейнман. Во всяком случае, Лифшиц корректен в констатации того, что Абрикосов не обсуждал эту идею ни с ним, ни на семинаре Ландау, не обсуждал он ее даже с Гинзбургом, автором общей теории сверхпроводимости, на основе которой Абрикосов делал расчеты. Значит, обсудив ее с Ландау, больше он ни с кем обсуждать идею не стал. На ландауский семинар не вынес, так как на него вообще не выносились незавершенные работы. Могло ли такое быть? Думаю, что в принципе могло. Вполне возможно, что это была одна из рабочих гипотез А.А. Абрикосова. После обсуждения с высшим авторитетом (Ландау) она отсеялась, как вообще происходит с множеством рабочих идей и гипотез.
Обратимся теперь к самому позднему источнику — статье Г. Горелика [Интернет, 2005], в которой А. А. Абрикосов снова разъясняет затронутую тему.
Во-первых, в статье цитируются слова из нобелевской лекции: “К идее вихревой структуры я пришел в 1953 году, но публикация была отложена, поскольку Ландау вначале не согласился с идеей в целом. Только после того, как Р. Фейнман опубликовал свою статью о вихрях в сверхтекучем гелии (1955), и Ландау принял идею вихрей, он согласился с моим выводом, и я опубликовал мою статью в 1957 году!”
Г.Горелик пишет: «Я попросил А.А. Абрикосова уточнить его слова и поставил вопрос прямо: Что фактически означают слова “была отложена”? Кто отложил публикацию? Вы сами — из-за того, что не нашли, как ответить на какие-то возражения Ландау? Или Ландау просто административно запретил, сказав что-то вроде: “Не вздумайте эту чушь печатать!”? И Вы, зная, что у ворот ЖЭТФа стоит цербер Дау — Е.М. Лифшиц, не стали даже и пробовать? Или какой-то третий вариант? Вот ответ А.А. Абрикосова:
“Это — тонкий вопрос. Мы, ученики Ландау, доверяли ему больше чем нашему собственному суждению, и никогда даже не пытались опубликовать что-либо, с чем он не соглашался. Однажды, намного раньше, мне удалось в подобной ситуации придумать простой довод, который убедил его. Но в этот раз речь шла о новом понятии, и никакого простого вывода невозможно было изобрести. Поскольку я верил в новое понятие, я положил бумаги в стол “до лучших времен“. Кроме того, я был занят тогда другой проблемой, которую считал намного более важной.“
Так что ни о каком административном запрете речи нет. А что физик считает важным и как он преодолевает авторитет наличного знания — это обычные слагаемые всякого научного открытия.
Мнение Яноуха о несостоявшемся открытии Абрикосов прокомментировал так:
“Сейчас есть тенденция все в коммунистической России связывать с политикой. Это — ошибка. В группе Ландау политика не играла никакой роли. Я не помню ситуацию с Шапиро, но определенно это не имело ничего общего с политикой. Подозреваю, однако, что подобное представление всего происходившего в советской России само есть политика“.
И таким образом суммировал свое отношение к учителю:
“Когда Дау понимал что-то в физике, то это было необыкновенно глубокое понимание, значительно глубже, чем у большинства его коллег. Но это давалось ему нелегко, а потому рассказать ему что-то новое было довольно трудно, тем более что у самого рассказчика такого глубокого понимания, как правило, не было. Уж такого от него наслушаешься — упаси господь, а потом со словами ‘Если вы такое будете мне говорить, я совсем с вами о науке разговаривать не буду!“ он просто выбегал из комнаты. Удар двери — и его уже и след простыл. А на следующий день: “Так где мы с вами остановились?’. Ясно, что такое не всякий мог вытерпеть. В общем, школа у Дау была суровая, но я, во всяком случае, своими успехами в основном обязан ему и никогда этого не забуду“»
Далее в статье Г. Горелика приводится текст ответа ему
А.А. Абрикосова, присланного по электронной почте:
«Абрикосов изложил свою версию событий (email, 11 Jan 2005): “Из письма Лифшица может создаться впечатление, что я воспользовался идеей Ландау о квантовых вихрях и напечатал ее под своим именем. Прежде всего, хочу отметить, что моя статья была напечатана в ЖЭТФ в 1957 году с полного согласия Ландау. Это было за 5 лет до автокатастрофы. Я впервые рассказал Ландау о своей работе в 1953–1954 годах. Он не согласился с ней, и, поскольку я не сумел придумать объяснения ‘на пальцах’, я эту работу отложил до лучших времен. Когда же он прочитал работу Фейнмана 1955 года, то пришел в комнату, в которой находились я и Халатников, и сказал: ‘Конечно, Фейнман прав, а мы с Женькой заврались’ (в своих выражениях он не щадил и себя самого). Речь шла о неправильной работе Ландау и Лифшица, напечатанной в 1955 году и упомянутой в письме Лифшица. В отличие от И.С. Шапиро, моя работа не была закончена, и написанной статьи у меня не было. Когда после статьи Фейнмана, Ландау согласился с основной идеей, я закончил теорию и сравнил ее с экспериментами на сверхпроводящих сплавах. Получилось блестящее согласие. Когда Ландау услышал об этом, он воскликнул: ‘Я так и думал, что в сплавах каппа больше, чем единица на корень из двух!’. Хотя это нигде не было напечатано, но я, из почтения к своему учителю, добавил сноску к своей статье, которую Лифшиц использовал как единственный аргумент в пользу своей версии. Никогда я не слышал от Ландау никакого упоминания его идеи о вихрях, и никаких печатных материалов на эту тему не существует. Неужели если бы Ландау намекнул мне об этой идее, я бы не отметил это в своей статье, и сам Ландау так бы ее пропустил!? Поскольку я писал свою статью уже после Фейнмана, то я, конечно, на него сослался. Кстати, к тому времени выяснилось, что эта идея еще раньше пришла в голову Ларсу Онсагеру, но была напечатана в виде дискуссии на какой-то конференции. Конечно, я сослался и на него.
