Георгий Косарев - Сердце прощает
Волнения и тревоги будоражили душу Игната. Где-то уже совсем близко бушевала война, и ему хотелось зримо представить себе ее, оценить свои силы.
На рассвете маршевая колонна прибыла в назначенный пункт. Рядовые и сержанты были распределены по подразделениям бывшего мотострелкового полка, отведенного после тяжелых боев на частичное переформирование в армейские тылы. Где-то, в десятке километров, время от времени доносились приглушенные расстоянием перекаты пулеметных очередей и грохот артиллерии. С самого утра почти весь полк встал на рытье окопов и оборудование огневых точек. В работу включилось и пополнение.
Сняв гимнастерку, Игнат с крестьянской основательностью прилежно резал лопатой землю, сильными размашистыми движениями отбрасывал на бровку слежавшийся на поверхности суглинок. Чем глубже становился окоп, тем тревожнее делалось на сердце Игната. Он чувствовал, как неотвратимо приближается то, к чему он упорно готовил себя. Первый бой! Каков он будет? Что принесет он ему, Игнату?
Во время перекура он разглядывал пахнущую глиной красно-желтую стенку окопа и мысленно перенесся домой, на кирпичный завод, к своему станку-прессу. Машинально взял со дна кусок глины и, разминая в руках ее, как тесто, подумал: "Да, кирпичики из нее были бы хорошие, что и говорить, только строй дома да дворцы..."
В раздумье Игнат не заметил, как к нему подошел командир батальона, капитан, кряжистый человек лег тридцати пяти. Оглядев Игната с ног до головы, спросил:
- Новичок?
- Так точно, товарищ капитан.
- Понятно. - Капитан еще раз смерил Игната оценивающим взглядом. - В армии служить приходилось?
- По срочной два года в пехоте, - доложил Игнат.
- Очень хорошо, это пригодится, - сказал капитан. - Похоже, из крестьян?
- Как вам сказать, родился в крестьянской семье, жена колхозница, а сам рабочий.
- Хорошо. Значит, по-рабочему будешь бить фашистов. - Командир батальона взял у Игната лопату и принялся разравнивать и уплотнять землю, выброшенную на бровку окопа. - Вот так надо, - бруствер тоже защита, глядишь, все лишняя пуля-то в нем и застрянет... Сейчас наша главная задача зарыться в землю. Ясно? - проговорил он и, отряхнув руки, двинулся по траншее дальше.
- Видал, какой наш комбат? - кивнул в сторону удаляющегося капитана загорелый боец с холодными глазами и глубокой ямкой на подбородке.
"Почему-то про таких, с ямкой на подбородке, говорят, что будет вдовым", - мимоходом подумал Игнат и ответил:
- Комбат как комбат. Вроде деловой.
- Деловой - это да, но со странностями, - с усмешкой произнес боец, судя по выгоревшему и обтрепанному обмундированию, уже побывавший во фронтовых переделках. - Для нашего капитана, видишь, все хорошо, что поп, что попадья. Ты рабочий - хорошо, я крестьянин - тоже хорошо. Третьего дня нас немец тряханул так, что полбатальона полегло, а он опять говорит хорошо, здорово, братцы, мы им дали.
- А может, и правда дали? - сказал Игнат.
- Если бы дали, то они не лезли бы. А го ведь прут и прут, удержу нет.
Игнат посмотрел прямо в холодные глаза бойца и спросил:
- На фронте давно?
- Вторая неделя к концу подходит.
- Ну и как они, фашисты? Какие из себя?
- Какие? - усмехнулся боец. - Скоро сам посмотришь... Лучше давай рой. Тебе эта работа в охотку.
Пролетела короткая летняя ночь. Растаяла серая дымка, и на редких облаках, ярко играя, разлилась утренняя заря.
Окопавшись на отведенном участке, полк, казалось, замер, притаил дыхание.
С заспанными глазами и помятым лицом Игнат чуть приподнялся над бруствером и, найдя просвет меж маскировочных ветвей кустарника, стал всматриваться в даль. Перед ним простиралась безлюдная равнина с редким молодым березнячком и с темно-зеленой травой. Еще дальше виднелся овраг с заросшим густым кустарником на противоположном его склоне. Где-то высоко над головой, тревожно крякая, пролетали утки, в мелколесье пели птицы, стрекотали кузнечики. В душе Игната бродили еще переживания и заботы минувшего дня, а наступившее утро несло уже новые волнения.
Осмотрев огневые точки на участке, командир взвода младший лейтенант Лавров остановился возле Игната.
- Что обнаружили на местности? - спросил он.
- Пока ничего подозрительного.
- Продолжайте наблюдать!
- Есть продолжать наблюдать, - строго по уставу ответил Игнат.
Младший лейтенант задержал на нем одобрительный взгляд, хотел что-то сказать, но в этот момент в воздухе послышался нарастающий металлический свист, и через секунду оглушительный грохот. Пестрый фонтан земли вперемешку с огнем и дымом вырос посреди равнины, прямо напротив Игната. И не успела осесть эта обожженная, продымленная земля, как впереди, коротко просвистев, вновь прогрохотало, и новый фонтан разрыва сверкнул перед глазами Зернова. Оглушенный Игнат, втянув голову в плечи и прижавшись к стенке, хотел было спросить командира взвода, продолжать ли обзор местности или переждать обстрел, но Лаврова уже не было рядом. Игнат все же решил, что надо продолжить наблюдение, и, перебарывая себя, опять глянул вперед, в просвет меж маскировочных веток. Широкая равнина с молодым березнячком, откуда только что доносилось разноголосие птиц, покрылась уже черно-рыжими оспинами воронок. Снаряды продолжали рваться вокруг, несколько раз что-то тяжелое шлепалось на бруствер, срезая будто бритвой ветки орешника, натыканные в землю, и обдавая Игната сухой глинистой крошкой.
Но вот как-то вдруг грохот артобстрела оборвался. Игнат ощутил кисловатый запах дыма и погребной дух сырой прелой земли. Он с облегчением и радостью снял пилотку, стряхнул песок, рукавом протер затвор винтовки, которую все время загораживал собой, и в эту минуту услышал неподалеку сдавленный стон. Игнат шагнул в сторону по окопу и увидел комвзвода Лаврова, который стоял во весь рост и смотрел в бинокль. У его ног боец с санитарной сумкой забинтовывал голову другому бойцу, лежавшему на боку на дне окопа.
- Зернов, на место! - не отрываясь от бинокля, приказал младший лейтенант.
Игнат, удивленный, попятился, выглянул из окопа, и только теперь до слуха его долетело рокотанье моторов.
- Танки прямо! - хрипло крикнул Лавров.
Игнат посмотрел прямо перед собой и почувствовал, как холодком схватило его сердце. По равнине, ломая молодой березняк, катились темные машины, а между ними мелькали зеленоватые фигурки немецких солдат. "Вот оно, главное!" - подумалось Игнату, он сжал зубы и просунул винтовку меж уцелевших веток, нашел упор в бойнице бруствера и стал ждать команду.
- Не трусишь, Зернов? - раздался рядом голос младшего лейтенанта. Сейчас должны ударить наши пушки... Взвод! - крикнул возбужденно он. - По вражеской пехоте...
