Священник Илия Кочуров - Русский кантианец
Глава третья
Философия как особая наука в понимании А. И. Введенского
Предмет и задачи философии. Значение гносеологии для философии
Прежде чем говорить о структуре философии, необходимо определить, что такое философия, показать ее действительную научность. Для философии это особенно важно, так как содержание этого термина весьма сильно размыто, под него очень легко подвести любые рассуждения о Боге, мире и человеке. Философией называют часто самые разные вещи: от высших учений, доступных лишь избранным, до высокопарных слов и умствований. Иногда даже заведомое пустословие, нагромождение каких-либо бездоказательных суждений называют «философией», выражая тем самым свое пренебрежение к данным нелепостям. Поэтому философы нередко, прежде чем говорить о предмете и задачах своей науки, выводили особые доказательства необходимости философии как науки. Такой подход характерен, в частности, для работ русских профессоров философии XIX – начала XX в. Например, профессор Московской духовной академии B. Д. Кудрявцев-Платонов в статье «Что такое философия?»[162] опровергает целый ряд мнений о том, что философия устарела и совсем ненужна.
А. И. Введенский говорит о том, что хотя многие считают философию наукой, не имеющей своего предмета, но их рассуждения особенной хитростью не отличаются. Если древняя философия, рассуждают они, была не просто философией в нынешнем смысле, а включала в себя все существовавшие тогда науки, если в средние века философия была в служанках схоластического богословия Католической Церкви[163], то чем теперь она может заниматься? А. И. Введенский дает на этот вопрос весьма определенный ответ, считая философию особой наукой, стоящей над всеми другими. Он вполне согласен с тем, что все вопросы, связанные с верой в Бога, с религией, принадлежат непосредственно богословию, где они и рассматриваются глубоко и всесторонне. Вопросы, с изучением строения видимого мира, состава природы и т. п., относятся к естественным наукам. Есть целый ряд точных математических наук. Где же среди них место философии? Это жизненно важный для данной науки вопрос, без ответа на который невозможно приступить к ее разработке.
А. И. Введенский предупреждает, что термин «философия» никак нельзя понимать произвольно, как это, к сожалению, часто бывает: «…у многих людей есть сильная наклонность судить о философии, исходя из произвольно составленного ими взгляда, какими задачами должна заниматься она, по их мнению»[164]. Нужно заметить, что из этимологии самого данного термина почти невозможно вывести предмет и задачи философии. Словосочетание «любовь к мудрости» не определяет четко содержания предмета. Профессор избирает другой путь, он обращает внимание на историю философии и из нее вычленяет то, в чем заключается ее предмет. При всем многообразии систем главной ее задачей, по мнению А. И. Введенского, всегда было построение мировоззрения. Само слово «мировоззрение» он объясняет таким образом: «У всякого не слишком тупого (в умственном и нравственном смысле слова) человека, не поглощенного борьбой за существование, но пользующегося некоторым досугом, довольно рано, а под конец юности непременно, возникает ряд жгучих вопросов, необходимых для того, чтобы выяснить смысл существования человека, например: каково положение человека во вселенной? Каково строение этой вселенной: осуществляется ли в ней какой-нибудь смысл или разумная цель, или же она, напротив, управляется слепыми, чисто механическими причинами? Какова сущность и первооснова вещей, образующих вселенную? Из чего состоит человек: из одного ли тела, так что душа составляет только видимость, или же он состоит из души и тела, или же, наконец, только из души, так что тело и все материальное составляет лишь одну видимость? Если есть душа, то каковы ее судьбы после смерти человека? и т. д. Совокупность ответов на все вопросы, возбуждаемые вопросом о смысле существования человека, называется мировоззрением»[165].
Свое мировоззрение есть у каждого человека. Но формируется оно разными путями. Так под влиянием жизненного процесса случайным образом могут соединиться множество непроверенных и даже противоречивых мнений. Но у людей философски более развитых мировоззрение должно строиться научно, т. е. каждое мнение, которое человек себе усваивает, подвергается предварительно критической оценке, при этом все вопросы должны разрабатываться систематически, без пропусков и белых пятен. К построению наукообразного мировоззрения стремились почти все философские системы. Поэтому-то А. И. Введенский определяет для начала философию как систему научно переработанного мировоззрения. «Тем, что она есть научно переработанное мировоззрение, она отличается и от религии, и от поэзии, которые тоже действуют на наше мировоззрение, перерабатывают его, но делают это иначе, чем философия»[166].
Но на этом определении профессор не останавливается, он рассуждает дальше. Почему мы можем считать философию особой наукой? Чем она отличается ото всех других наук? Или, может быть, это вообще не наука, а просто синтез знаний?
Профессор А. И. Введенский ставит философию на особое место, считая ее наиболее важной и необходимой из всех существующих наук. Эту важность и исключительность придает ей предмет ее изучения. Чтобы правильно его увидеть и точнее определить, русский философ вновь предлагает обратиться к истории философии. Что изучали выдающиеся умы человечества? А. И. Введенский учил своих студентов: «…ее отличием от других наук и от простого соединения важных для мировоззрения результатов, добываемых другими науками, служит научная разработка мировоззрения с помощью предварительного изучения знания»[167]. «Знание есть первейший и главнейший объект философии, который отличает ее от всех других наук, так что она может быть определена как наука о несомненном познании», – пишет в своей диссертации А. И. Введенский[168]. Таким образом, мы видим, что для философии, по мнению Александра Ивановича, в первую очередь представляет интерес знание. В ее состав должно входить учение о том, в чем нельзя сомневаться, т. е. необходимо из всего знания выделить в первую очередь нечто достоверно известное. А. И. Введенский считает, что таким достоверно известным фактом является существование Я или, точнее, существование собственного сознания. Профессор говорит: «…можно сомневаться решительно во всем, кроме существования самого сознания своего сомнения: в каждом сомнении мы находим сознание своего сомнения или – что то же – свое Я»[169]. Этот достоверно известный факт служит исходным пунктом философии.
Однако в нашем сознании присутствует ощущение или, лучше сказать, наглядное представление еще и о чем-то, существующем вне Я. Обыденное сознание, не сомневаясь, считает эти наглядные представления точной копией существующих в мире вещей. Но философия как наука, изучающая познание, обязана задаться вопросом: действительно ли человек объективно воспринимает качества вещей, если, конечно, последние вообще существуют? Александр Иванович говорит, что этого нельзя утверждать с достоверностью. То, что воспринимается как качества вещей, необходимо признать лишь «отзывами нашего Я на деятельность вещей…»[170] И эти-то отзывы переносятся сознанием на сами вещи. Таким образом, наше знание о вещах субъективно, об этом свидетельствуют «такие явления, как смешение некоторых цветов, преимущественно красного и зеленого, – предметы того и другого кажутся одинаково окрашенными (дальтонизм) – и постоянно делаемые ошибки в определении качества вещей…» – пишет Введенский[171].
Выходит, что философия не дает нам права считать наши представления точной копией существующего мира (если он вообще существует). Мы обязаны разделить бытие на два вида: 1) вещи, существующие независимо от нашего сознания, или вещи в себе, или ноуменальный мир, и 2) мир в таком виде, каким мы его воспринимаем, или феноменальный мир, мир явлений. Феноменальный мир мы постигаем в опыте, ноуменальный же мир остается неведомым для нашего знания. Для разделения познаваемых и непознаваемых предметов А. И. Введенский использует кантовские понятия трансцендентного и имманентного. Трансцендентные вещи никоим образом не доступны нашим чувствам, имманентные же непосредственно воспринимаются ими. «Трансцендентными называются такие предметы, – пишет Александр Иванович, – которые по самому понятию о них никогда, нигде и ни при каком изощрении наших органов чувств (посредством каких угодно инструментов) или нашего самосознания не могут быть восприняты в опыте, т. е. они остаются за пределами и всех возможных экспериментов, и всех возможных наблюдений, где бы и когда бы ни производились те и другие, и как бы ни изощрялись при этом наши чувства и наше самосознание посредством подходящих для этой цели инструментов <…>. Примером трансцендентных предметов может служить хотя бы Бог, душа, внутренняя, сокровенная сущность вещей и т. п. <…> Имманентными же называются такие предметы, которые или действительно воспринимаются нами в опыте, например этот стол, холерный вибрион и т. д., или, по крайней мере, могли бы быть восприняты в опыте, если бы мы перенеслись в другое место (например: предметы, находящиеся на Марсе, Сириусе и т. д., все-таки имманентны), или <…> – если бы мы жили в другое время (например: все древние римляне и все будущие люди имманентны), или же, наконец, – если бы мы при помощи надлежащих инструментов достаточно изощрили свою восприимчивость (например, мельчайшие ткани холерного вибриона, недоступные никакому микроскопу, все-таки имманентный предмет)»[172].
