Сборник статей - Личности в истории. Россия
Но Фаине Георгиевне было тяжело без работы на сцене. В 1935 году она уходит из Камерного в Центральный театр Красной Армии, а в 1939-м ее приглашают в Малый. Но из театра Красной Армии ее отпускать не хотели, и Раневской пришлось уходить оттуда со скандалом. Впрочем, и Малый преподнес «сюрприз»: «патриархи» театра оказались против ее перехода в труппу. Фаина Георгиевна снова осталась без работы.
В том же 1939 году ее пригласили сниматься сразу в трех кинокартинах. И она приняла все три предложения, несмотря на то что после «Пышки» твердо решила больше не появляться на экране. «Деньги съедены, а позор остался», – твердила Раневская о своих работах в кино. Но съемки ее захватили. «Ошибка инженера Кочина», «Человек в футляре» и конечно же знаменитый «Подкидыш» режиссера Татьяны Лукашевич. Крупная самоуверенная особа с «толстым» голосом и властным характером – такой предстала Раневская в картине, принесшей ей настоящую известность. Через много лет Брежнев, вручая Фаине Георгиевне орден Ленина, не смог удержаться и выпалил уже надоевшее ей «Муля, не нервируй меня». Она ответила с презрением (только она могла позволить себе такое!): «Леонид Ильич, ко мне так обращаются только невоспитанные уличные мальчишки!» Страшно смутившийся и отчаянно краснеющий Брежнев тихо сказал: «Извините, просто я вас очень люблю…»
Работы в кино продолжились. Любимый режиссер Раневской Ромм в 1940 году пригласил ее сниматься в социально-психологической драме «Мечта», где со всей потрясающей силой раскрылся талант Раневской как трагической актрисы.
Талант Фаины Георгиевны заключался в том, что, даже не играя главных ролей (которых, в общем-то, за всю жизнь у нее было очень мало), она становилась самым ярким и запоминающимся персонажем, будь то фильм или спектакль. В том же 1947 году Раневская сыграла мачеху в трогательной сказке «Золушка». А может быть, не сыграла – прожила, как и все остальные роли. Раневская была диктатором: она безраздельно владела ролью, сама придумывала реплики и сцены. Автор сценария сказки Евгений Шварц только благословлял актрису на подобную самостоятельность, хотя всегда трепетно относился к сценарию и другим актерам такого своеволия не простил бы никогда.
Сцену Раневская тоже не оставляла, и в 1949 году перешла из Театра Драмы в Театр им. Моссовета. Здесь, правда, у нее начались непрекращающиеся споры с режиссером Юрием Завадским. «Фаина, вы своими выходками сожрали весь мой замысел!» – напускался на актрису режиссер. «Вон из искусства!» – кричала ему Раневская. Называла Завадского Гертрудой за присвоение ему звания Героя Социалистического Труда, говорила о нем, делая скорбное лицо, что «в семье не без режиссера». Раневская позволяла себе такие фразы, какие не позволил бы себе ни один актер в театре. И все смешило до слез, и все ей прощалось.
В 1955 году Завадский лишил Раневскую роли, и она перешла в Театр им. Пушкина. А в 1966 году был снят фильм «Сегодня – новый аттракцион». Роль директора цирка стала для Раневской последней ролью в кино. В середине шестидесятых она вернулась в театр к Завадскому, где проработала до конца своей жизни.
Шли годы. Раневская была уже немолодой женщиной, но замуж так и не вышла, «смотреть не могла на мужчин» после своей несчастной девической любви к одному актеру. Так получилось, что она постоянно чувствовала себя космически одинокой. Это чувство появилось еще в родительском доме и не покидало ее всю жизнь.
Однако у Фаины Раневской, несмотря на ее сложный характер, были преданные друзья. Павла Вульф, ее очаровательный внук Алеша, «эрзац-внук», как называла его Раневская, Любовь Орлова, конечно Анна Ахматова, с которой они познакомились в Ташкенте во время эвакуации 1943 года. Ахматова была очень больна, и Раневская выхаживала ее. В Москве их дружба стала еще крепче. Иногда Раневская звонила Ахматовой и говорила: «Сегодня мне приснился Пушкин!», на что поэтесса кричала: «Еду!» – и мчалась в гости послушать сон про Пушкина. К Пушкину у них обеих было особое отношение. Фаина Георгиевна даже писала в одном из своих дневников: «Я в последнее время ничего не читаю. Я перечитываю. И все Пушкина, Пушкина, Пушкина. Мне даже приснилось, что он входит и говорит: как ты мне, старая дура, надоела!..» Она не стеснялась крепких фраз даже по отношению к себе. Без них она была бы не Раневской.
А еще ее постоянно окружали домработницы, становившиеся настоящим кошмаром. Они воровали вещи Раневской, а взамен приносили в ее жизнь что-то чужое, неприятное. Самой колоритной из них, пожалуй, была деловитая Лиза. Рассказывают, что однажды, придя домой, Фаина Георгиевна услышала требовательный украинский голосок Лизы, разговаривавший по телефону: «Это дезинхфекция? С вами ховорить народная артистка Раневская. У чем дело? Меня заели клопи!»
Конечно, Фаине Георгиевне докучали многочисленные поклонники. Писали ей письма с признаниями в любви и просьбами «помочь стать артистом». «Бог поможет», – отвечала Раневская. Она понимала, что это все не то, что любят не ее, а ее героинь. После спектакля она часто смотрела на цветы и корзину с письмами и грустно замечала: «Как много любви, а в аптеку сходить некому».
Она не раз повторяла, что не была счастлива в любви, говорила, что ее внешность испортила ей личную жизнь. Не любила свое лицо, называла его «старушечьим». В какой-то момент перестала ждать взаимности от тех, кто ей нравился, а ждала только, когда успокоится сердце, когда закончится его бесполезный бунт. Глубоко переживала свое одиночество: «Будь он проклят, этот самый талант, сделавший меня несчастной!»
Ее спасение было в самоиронии. Она не просто критиковала себя, она удивительно точно и дерзко замечала в себе и в других самые яркие черты. Шутила как дышала…
В фильме «Подкидыш» 1939 г.
В те же шестидесятые, когда Раневской уже присвоили звание народной артистки СССР, ею заинтересовался КГБ. К Фаине Георгиевне направили сотрудника, который говорил про «проклятый империализм» и «долг советского гражданина оказать посильную помощь по защите завоеваний социализма». Раневская, куря папиросу, слушала молодого сотрудника и в конце его речи сказала, что «давно ждала этого момента» и что «лично готова разоблачать происки ненавистных империалистических выползней». Но боится, что ничего у нее не получится, потому что живет она в коммунальной квартире и… громко разговаривает во сне: «…вдруг ночью, во сне, я начинаю сама с собой обсуждать способы выполнения вашего задания… а вокруг меня соседи, которые неотступно следят за мной вот уже на протяжении многих лет…» Сотрудника убедила: Раневской дали отдельную квартиру, но работать с КГБ она все равно отказалась.
