Женевьева Табуи - 20 лет дипломатической борьбы
Вечером на банкете Георга VI, которому Частный совет Короны порекомендовал недавно отпустить бороду, дабы совсем быть похожим на Георга V, встречают неистовыми аплодисментами. Он дает четкое определение имперской теории.
Обращаясь к доминионам, он говорит:
– Отныне вы являетесь свободными партнерами. Мы должны совместными усилиями осуществить объединение на базе полного равенства.
Премьер-министр Южно-Африканского Союза Герцог отвечает:
– Этот день освящает великую конституционную эволюцию имперского статута. Все сохраняют свои свободы в совершенном союзе, чтобы иметь возможность совместно трудиться во имя процветания цивилизации!
Царит самое высокое патриотическое усердие. Оно внушает всем англичанам чувства, передать которые могли бы отвечающие на все вопросы слова: We are British!
В дневниках наших министров и государственных деятелей в этот вечер можно было прочесть такую короткую фразу:
«Британская империя… какой силой веет от этих двух слов!»
* * *Спустя несколько дней новый американский посол в Париже Уильям Буллит, личный друг Франклина Рузвельта, пригласил на обед в свой частный особняк на авеню Иена Эррио, Жоржа Манделя, Николая Политиса, посланника Чехословакии в Париже Стефана Осуского, Раймона Патенотра, Поля Рейно и генерального комиссара испанской республиканской армии Альвареса дель Вайо.
С безнадежным видом дель Вайо объясняет:
– Это премьер-министр Испанской республики Негрин направил меня в Париж, сообщив мне, что нужно любой ценой добыть для нас достаточное количество оружия в целях немедленного вооружения четырех дивизий. После сражения под Толедо итальянцы терпят поражения. Они только что потерпели неудачу в Мадриде. Победа зависит, сказал он мне, от успеха вашей миссии, ибо единственная надежда быстро получить оружие – это Франция.
И в порыве внезапно охватившего его отчаяния дель Вайо, опускаясь на диван, хватается руками за голову и рассказывает:
– Я пришел к Леону Блюму. Я сказал ему: «Ваш министр иностранных дел и вы сами потребовали от нас доказательств, подтверждающих итальянскую интервенцию. Я представил их уже Лиге Наций. Я принес вам новые! Вот они!» – «Дорогой дель Вайо, – ответил мне Леон Блюм, – мы не сомневаемся. Но битву нужно вести в Лондоне. Франция изолирована в Европе и не может предпринимать действий без Англии!» Тогда я перешел в контратаку, заявив ему: «Подумайте, Леон Блюм, вы – лидер французского социализма, и до сих пор испанские борцы любят вас. Если вы будете по-прежнему занимать уклончивую позицию, то обещаю вам, что всякий раз, когда в окопах падет испанский социалист, его последней мыслью будет проклятье вам. Он сможет сказать: «Мой убийца – Леон Блюм…» – И с чрезвычайным волнением дель Вайо восклицает: – Да, я был безжалостен и я видел, как великий человек, обхватив голову руками, вздрагивал под моим натиском. Тогда в комнату вошла его жена и сказала мне: «Имейте сострадание к председателю, он больше не в силах выдерживать это… Вы не имеете права пытать его так, ибо он делает все, что может!» Блюм не поднял головы, и я вышел!
Наступает долгая и мучительная тишина.
Через некоторый промежуток времени ее прерывает, пытаясь изменить атмосферу, посол Уильям Буллит. Он рассказывает: «Представьте себе, загородный дом, который я только что снял в Шантийи, принадлежал Вателю, повару короля Людовика XIV. Естественно, в нем нет душа, ванны и прочего. Я спросил подрядчика, который в прошлое воскресенье приходил ко мне с группой рабочих»: «Сколько понадобится времени, чтобы приспособить этот дом для жилья?» – «Если вы можете оградить нас, месье, от новых законов Леона Блюма и получить у него для нас разрешение работать, как мы пожелаем, тогда мы сможем подготовить вам дом за шесть недель». – «А иначе?» – спросил я его. «Иначе, – проворчал подрядчик, – потребуется минимум четыре месяца!» – Тогда, – продолжал Буллит, – я направился к Блюму. Подвергнутся ли мои рабочие наказанию, – спросил я, – если они будут работать, не придерживаясь установленных вами законов о еженедельных часах отдыха?» – «Конечно, нет! – ответил мне Леон Блюм с самым серьезным видом. – Я дам на этот счет соответствующие указания».
И вот таким образом спустя шесть недель мой дом в Шантийи был готов.
* * *Но Буллит напрасно теряет время. Рассказ дель Вайо вновь заставил задуматься всех о каждодневных поражениях демократических стран и о победном шествии диктаторских режимов.
Видя это, Уильям Буллит не упускает случая лишний раз предостеречь французских политических деятелей и послов союзных стран против всяких преувеличенных надежд на американское сотрудничество. С рюмкой виски в руке, прислонившись к огромному камину из белого мрамора в большом салоне посольства, он громко повторяет:
– Делайте самолеты, самолеты… и еще раз самолеты, иначе в недалеком будущем все вы будете побеждены.
Глава 29. Австрия под гитлеровским сапогом
Фальцет и пенсне. – Званый вечер у Ага Хана. – Собаки, воющие по покойникам. – Муссолини – римский император. – Содружество двух империй. – Личные апартаменты Эдуарда Бенеша. – Сочетание воды с огнем. – То, что происходит к востоку от Рейна, Англию не интересует. – Пощечина и пуля в лоб. – Пассионария и Дузе. – Красноречие. – какое подкупающее искусство! – Сцена Гитлер – Шушниг. – Национальное единение невозможно. – Геринг и балетное представление. – Гитлер и провидение. – Генеральная репетиция. – Чудовищный выбор: подчинение или война.
Париж, 3 июня 1937 года, во дворце, где заседает сенат.
На трибуне Жозеф Кайо. Его лицо и лысина стали пунцовыми… Пронзительный голос срывается до фальцета… Воинственно поблескивает пенсне… Он жестикулирует, вертится, поочередно призывает в свидетели то трибуны третьего яруса, то председателя сената.
Председатель финансовой комиссии Жозеф Кайо, ставший глашатаем реакции, решил добиться ликвидации Народного фронта.
Дефицит достигает сорока миллиардов. И все растет дефицит торгового баланса. Новое гигантское стачечное движение на заводах Гудрич захлестнуло пригороды Парижа и угрожающе окружило столицу. Наконец, судебное преследование, начатое министрами внутренних дел и юстиции против ТКРД («Тайного комитета революционного действия», известного публике как заговор кагуляров), повлекло за собой арест генерала Дюсеньера и графа Поццо ди Борго.
Все это раздражает представителей правых партий и отнюдь не успокаивает левых политических деятелей.
* * *Внешняя политика развивается в опасном направлении.
