Борис Садовской - Морозные узоры: Стихотворения и письма

Не говори мне о Шекспире,
Я верю: у тебя талант,
И ты на умственном турнире
Искуснее самой Жорж-Занд.

Но красотой родной и новой
Передо мной ты расцвела,
Когда остались мы в столовой
Вдвоём у чайного стола.

И в первый раз за самоваром
Тебя узнал и понял я.
Как в чайник длительным ударом
Звенела и лилась струя!

С какою лаской бестревожной
Ты поворачивала кран,
С какой улыбкой осторожной
Передавала мне стакан!

От нежных плеч, от милой шеи
Дышало счастьем и теплом:
Над ними ангел, тихо рея,
Влюблённым трепетал крылом.

О, если б, покорившись чарам,
Забыв о книгах невзначай,
Ты здесь, за этим самоваром,
Мне вечно наливала чай!

Когда засеребрится
Туманом борода
И в вечность загорится
Предсмертная звезда,
Тогда зарей вечерней
В душе всплывает Бог
И дышится размерней
Под колокольный вздох.

О, тихая обитель!
О, звон монастыря!
Веди меня, Хранитель,
К ступеням алтаря!
Там будет жизнь легка мне,
Где благовест дрожит,
И гробовые камни
Ограда сторожит.

Сойду ли в лес, что вырос
Над городом гробов,
Взойду ль на синий клирос
В стенании псалмов,
Свечу ль пред Чудотворной
Дрожащую зажгу,
Я, грустный и покорный,
Молиться не могу.

Когда ж часы-кукушка
Пробьют восьмой удар
И принесет мне служка
Шумящий самовар,
Присев к родному чаю,
Молитву сотворю
И сердцем повстречаю
Бессмертную зарю.

Тогда в тиши счастливой,
Под схимою росы,
В молитве торопливо
Задвижутся часы.
И будет ночь легка мне,
Пока белеет ширь
И задевает камни
Крылами нетопырь.

В мире сказочного гула
Пара мерные струи.
Льдом зеркальным затянуло
Окна синие мои.

Чай с вареньем пьется сладко,
Книга ровно шелестит.
Не заправлена лампадка:
Богородица простит.

Вижу: лапы белых елей
Кротко смотрятся в окно.
За окном былых метелей
Серебрится полотно.

Стихло сердце. Только горы
Голубого хрусталя
Рядит в звездные узоры
Отрешенная земля.

Я забылся, я спокоен
Всё узоры, гул и пар.
В Новый Год, как отрок строен,
Закипай, моя самовар!

Полдневный зной настал. Дорога нелегка.
Несу с усилием слабеющее тело,
Как будто голову мне давят облака,
Как будто подо мной земля отяготела.

По листьям золотым отцветшая весна
К долине сумрачной низводит путь отлогий.
Иду, и ни любовь, ни радости вина
Не озаряют дум божественной тревогой.

Любить? Но женщины ничтожны, как цветы,
А наслаждение напрасной длится мукой:
В чужих объятиях мгновения пусты,
Взлелеянные холодом и скукой.

На книги ли взгляну: как скучные пески,
Пыль библиотеки, иссохшее болото,
Где мысли старые кричат, как кулики,
Но валится ружье и тяжела охота.

Перегорев душой, я время провожу
В уютной праздности; ни весел, ни печален,
В пустыне легких дней, как ветер, я брожу,
Стучась под окнами чужих счастливых спален.

Мой идеал покой. О, если б я встречал
Все ночи в комнате, лазоревой и мирной,
Где б вечно на столе томился и журчал
На львиных лапках самовар ампирный!

Лесная мельница меня
Встречает говором колесным
И манит в бор, к рассвету дня,
К золото-синим душным соснам.

Дышу в глубокой тишине.
Пусть быстролетно время мчалось,
Мой детский сон кивает мне:
Здесь всё по-прежнему осталось.

И через двадцать долгих лет,
Как через два коротких года,
Здесь те же птицы, и рассвет,
И та же вечная природа.

Всё те же отклики в лугах,
Всё те же ветхие строенья,
И речка в тех же берегах
Смыкает блещущие звенья.

Возле мельничной запруды
Воды пенятся грядами.
Две закинутые уды
Заплясали поплавками.

Камышей далеких чащи,
Ожидающая лодка,
Над водой полет дрожащий
Голубого зимородка.

Жизнь без мыслей, без стремленья.
Наслажденье без сознанья,
Созерцанье, вдохновенье,
Вдохновенье, созерцанье.

Когда застынут берега
И месяц встанет величавый,
Иду в туманные луга,
Где никнут млеющие травы,

Где бродят трепетные сны,
Мелькают призрачные лики,
И там, в сиянии луны,
Внимаю сов ночные крики.

Понятны мне мечты лугов:
Они со мной тоскою схожи.
О, взор луны! О, крики сов!
О, ночь, исполненная дрожи!

Эта тишь, этот ясный закат,
Комариный прерывистый писк.
Погляжу, обернувшись назад.
На серебряный месячный диск.

И пойду по тропе меж овса.
Грудь восторженным счастьем полна
Впереди задышали леса,
А кругом тишина, тишина.

Вот я крикнул и снова иду.
Летним медом дымится трава,
Но ответного зова я жду,
И на крик отвечает сова.