Александр Родченко - В Париже. Из писем домой
Иногда приходит в голову, что ты идешь по коридору и постучишь в дверь. А вдруг ты приехала ко мне сюрпризом?.. Но, оказывается, прошел кто-то мимо… Я хочу, чтобы ты меня встретила…
Погода все плохая, все дожди, как осень. Никогда в Париже так не было. Это все из-за того, что тебя нет.
И все у павильона СССР здесь окрашено моим цветом: БЕЛОЕ, ЧЕРНОЕ, КРАСНОЕ И СЕРОЕ.
Милая, любимая! Где твои глазки?
Скоро приеду. Твой Хомик.
12 мая 1925 г. ПарижМилая Варвара! Выставка, т. е. наш отдел и павильон, теперь твердо откроется 23 мая. Я, вероятно, выеду 7–8 июня. Пробуду после открытия недели две.
Я просил тебя писать мне регулярно. Скажи Жемчужному, что приеду, буду с ним работать вовсю.
Клуб выйдет забавным, все сделали. Будет в нем хорошо, и все потом привезут в Москву27.
Фото сниму, когда будет совсем готов. Сегодня собираюсь куда-нибудь пойти, но спутники пропали…
Подала ли ты на развод?
Утро, сижу, чищу чертежи клуба, выставлю их вместе с архитектурой.
В графику дал 30 обложек, и монтажей, 2 вывески, 6 знаков и посуду.
Сегодня пробовал снимать, завтра проявлю. Все плакаты хорошо наклеены на картон, а твои костюмы под стеклом.
Крепко целую.
13 мая 1925 г. ПарижПолучил твое № 15 воздушной почтой, № 14 не получил еще.
Насчет аппаратов – мне некогда ходить покупать другим, я и себе еле нашел время. Но еще не знаю, как их переслать. Свой я везу с собой.
Выезжаю из Парижа 5-го, буду 8-го или 9-го, из Берлина дам телеграмму.
Надоело мне здесь все из-за тебя. Если б ты была здесь, было бы хорошо.
Ничего Эсфири, наверно, не привезу, т. к. один я купить не могу, а других просить невозможно. И еще обложат налогом, а у меня денег нет. Если бы я здесь ничего не делал 2 месяца, а то я целый день занят, освобождаюсь только вечером, когда все закрыто.
Я хочу домой, целую. Анти.
16 мая 1925 г. ПарижМилая моя Собака!
Получил сегодня твое № 14 (9-5-1925) – Как ты, бедняжка, скучаешь, как и я. И ничего не поделаешь, выставка все затягивается, и откроем не раньше 25-го, но я твердо решил уехать 5-го. Завтра, наверно, паспорт дам в посольство – для визы. Еду с Дурново, замечательный человек, работающий в прикладном лет 25…
Зеркалку можно выписать…
Ни у Леже, ни у Пикассо не был, пойду после открытия, на что и оставляю 10 дней.
Сегодня пробовал снимать, завтра проявлю.
Картины здесь и нечего думать продать. Покупают только или французской школы, или под вкус французов. Слава моя целиком идет Давиду, он и его художники, конечно, знают, в чем дело. Зато будет много на выставке моих работ. Все плакаты хорошо наклеили на картон, а твои костюмы под стеклом, и все остальные мои работы.
Фото со всего сниму, как будет готово.
Береги здоровье, приеду – будет свадьба.
Милая, тысячу раз милая. Анти.
В. Ф. Степанова – А. М. Родченко
Милый, дорогой мой, сердитый, любимый и всякий еще Мулька!
Напиши, познакомился ли ты, наконец, с Пикассо и Леже.
Вчера была у нас опять тяжелая сцена с Алешкой28, подробно трудно описать, но общий смысл такой, что мы его забыли и он чувствует себя затравленным. Он ревнует к Жемчужному. Он был слегка пьян и даже плакал. Но я все-таки хотела, чтобы ты написал ему дружеское письмо. Ну, ты, я думаю, и сам поймешь, что его положение тяжелое.
Пока еще терпимо, но скоро буду просить скорей приехать.
Теперь о лицензии. Можно подать заявление и получить, но это канительно.
Фото получила и жду еще. Пиши, когда получишь папиросы.
Мулька наша так интересно кричит, пока я пишу письмо.
Твоя Варва.
А. М. Родченко – В. Ф. Степановой
Милая Мулька!
Получил стенную газету, но не знаю, пойдет ли она.
Милая, ты нервничаешь ужасно. Нужно же вести себя спокойно, не могу же я все бросить здесь.
Ведь я должен все разложить и развесить, а пока ни одна из 8 комнат не готова.
Я, Дурново и Мориц только и работают, остальные только мешают. Меня не отпустят, пока не откроют отдел.
В павильоне три комнаты, одна – Госиздат, где все сделал Рабинович, внизу делает некто Миллер – проф. из Ленинграда. И, наконец, комната Госторга.
Клуб не в павильоне, а в зале, где все интерьеры. В Гранд-Пале шесть комнат огромных по 8 метров высоты, которые и задерживают меня. Я ужасно боюсь, что мы откроемся не 23, а 1 июня…
А ехать одному трудно… Я уговариваю Дурново ехать 5-го обязательно.
Если Аркин будет уезжать раньше, то я поеду с ним. Милая, потерпи, наша любовь от этого делается крепче!
Мебель совсем готова и выкрашена риполином, очень красиво, дня через два буду расставлять и снимать.
Эти открытки продают французы, они сами снимают и печатают.
Я целые дни в работе, а после обеда жарко, хочется спать, а нужно идти опять вешать.
Я уж от работы бутиков Виктора откажусь и на деньги их плюну.
Паспорт не берут для визы, говорят, пока не откроют отдел, все равно не выпустят из Парижа.
Кому Париж только давай. А мне бы бежать из него поскорей!
Если получу деньги с Госторга, которому делал проекты, куплю зеркалку «Ика» 9 х 12.
Вчера купил тебе кое-что и себе альбомы для хранения пленок с Кодака.
Купил себе зеркало для бритья с двумя сторонами, одно обычное, а другое увеличивает, и стоит всего-то 2 рубля.
Целую всех. Анти.
Будь спокойна и терпеливо жди.
20 мая 1925. ПарижВвиду того что все затягивается или просто все работают не спеша, я решил работать вовсю; хочу, чтобы 25-го обязательно все расставить и 5-го уехать. Устаю как собака и писать буду мало. Работаю на ногах с 8 утра до 7 вечера.
Наш отдел СССР откроется только 4 июня по распоряжению Красина29. Сегодня узнал, что завтра приезжает Володя.
В Клубе решил выкрасить пол черным.
Пожалуйста, не скучайте, нужно же устроить выставку.
Сейчас утро, ухожу работать.
Целую всех крепко, крепко.
Анти.
21 мая 1925 г. ПарижРаботаю, развешиваю ВХУТЕМАС и ругаюсь с Давидом.
Алешке скажи, что за границей наших мастеров не признают, за исключением своих или тех, всегда там живущих. Что все хорошее они сдерут, и они омолодятся. Я тысячу раз жалею, что дал вещи на выставку. Скажи ему, что мы загнаны.
