Александр Родченко - В Париже. Из писем домой
Обзор книги Александр Родченко - В Париже. Из писем домой
Культ женщины как вещи. Культ женщины как червивого сыра и устриц, – он доходит до того, что в моде сейчас некрасивые женщины, женщины под тухлый сыр, с худыми и длинными бедрами, безгрудые и беззубые, и с безобразно длинными руками, покрытые красными пятнами, женщины под Пикассо, женщины под негров, женщины под больничных, женщины под отбросы города”.
Александр Родченко
В Париже. Из писем домой
Данное издание осуществлено в рамках совместной издательской программы Музея современного искусства «Гараж» и ООО «Ад Маргинем Пресс»
Издательство выражает благодарность Александру Лаврентьеву за помощь в подготовке данного издания
Оформление серии – ABCdesign
В марте 1925 года Родченко выехал в Париж для работы над оформлением советского раздела Международной выставки декоративного искусства и художественной промышленности, а также для постройки в натуре по своему проекту образцово-показательного Рабочего клуба. Он писал домой почти ежедневно. Дома Степанова собирала письма, подшивала их в специальную тетрадь. В № 1 журнала «Новый ЛЕФ» за 1927 год часть этих писем была опубликована с тем же названием, что и здесь. В те годы лефовцы-литераторы – Маяковский, Брик, Перцов, Шкловский и Третьяков – отстаивали принцип «документальной прозы», то есть максимально фактографическое описание происходящего (принцип интервью, дневника, пачки документов). Предельная откровенность писем Родченко им импонировала. Это был взгляд художника нового типа, конструктивиста, дизайнера одновременно и на Париж, и на Москву со стороны. Международная выставка декоративных искуств и художественной промышленности 1925 года была звездным событием для Родченко – он участвовал в нескольких разделах и получил серебряные медали по классу искусства улицы, книги, мебели.
В конце публикации писем во втором номере «Нового ЛЕФа» шла такая надпись:
«Напоминание читателю:
Прочел письма в корректуре. Верно все: если принять во внимание, что писалось в Париже, в центре "Европы", где я был впервые, так сказать "первое впечатление о ней". А. Р.»
Первыми перепечатали эти письма поляки в журнале «Дзвигня» в том же 1927 году. Еще отдельные фрагменты вошли в книги «А. М. Родченко. Статьи. Воспоминания. Автобиографические записки. Письма» (Москва, 1982) и Родченко А. М. «Опыты для будущего» (Москва, «Грантъ», 1996). Мы воспроизводим наиболее полный вариант писем, включающий фрагменты из этих двух публикаций, а также примечания, написанные для книги Родченко А. М. «Опыты для будущего».
Александр Лаврентьев
А. М. Родченко – В. Ф. Степановой
Милые Мульки, старые, средние и молодые! Сижу в Риге, в гостинице, сегодня вечером или завтра утром еду в Берлин.
Чувствую себя хорошо и здоров. Только в Берлине увижу заграницу.
Эрдман1 здесь, кланяется. Он живет здесь давно.
Приехали в 6 утра в Ригу, к ю ч. пойдем в свое полпредство.
Не забудь сходить в Академию и взять свои рисунки по квитанции, которые не пошли в Париж.
Заплати за квартиру, за телефон.
Привет Гану, Эсфири2 и пр.
Анти.
19 марта 1925 г. Рига…Завтра, 20 марта, выезжаем утром в 8 часов из Риги в Берлин. Билеты взяли до Парижа.
Деньги здесь – латы, равны 50 рублям или юо сантимам.
Уже купили воротничков две штуки и галстук. Стал похож черт знает на кого.
Что будет дальше? Лучше бы я не ехал. Видишь, даже стал «ять» писать. Скучаю обо всех. Извозчики в Риге похожи на Бетховенов. Пока заграница совсем липовая. Приеду, вероятно, очень скоро.
Женщины совсем сзади ходят обтянутые.
Подробней напишу из Берлина.
Анти.
23 марта 1925 г. ПарижМилая Мулька, Мамулька и Муличка! Я в Париже. Сижу на мансарде. Пятый этаж. Комната – 15 франков в день. Кровать двухспальная; здесь всегда так. Умывальник с горячей и холодной водой обязательно. Скрипучий стол. Кофе утром – три франка.
Уже весна, окно открыто. Движение колоссальное. Сегодня телеграмму послал со своим адресом.
Пиши скорей.
Все папиросы отобрали. Вещи же все в целости, много было канители на таможне3.
Почему обложки с Лениным? Почему плакаты с Лениным?
Но ничего, все уладилось. Вообще, трудно везти много вещей. Первое, что попалось на глаза в Париже, что – мы ночью приехали – биде в номере и утром сегодня – человек, продающий неприличные карточки. О Бельгии, о Латвии, Германии, Литве напишу особо. Реклама в Париже очень слабая, а в Берлине есть хорошие вещи. Много смотрю, много вижу, учусь и еще больше люблю Москву.
Целую. Анти.
… До самого Парижа мы везли снег. Даже в Париже он вчера шел.
Трудно без французского языка.
В Германии приемник с лампой стоит 36 марок, то есть 9 рублей.
Пробуду, наверное, до первого июля.
А как хочется, чтобы у нас была такая промышленность. Встают рано – часов в у или 8, ложатся тоже рано.
…Один бы я, наверно, не попал в Париж.
Пока еще скучать некогда. Всем кланяюсь.
Если кто будет писать, зря адреса не давай, а то будут писать глупости.
Маяковскому дай и скажи, что выставка 15 мая.
Целую. Анти.
24 марта 1925 г. ПарижМилые Мульки!
Мориц4 ушел, а я один еще боюсь идти куда-нибудь.
Каков Париж внешне, этот город шика, расскажу по приезде.
За гроши, то есть за 80 рублей, я купил костюм, ботинки и всякую мелочь – подтяжки, воротнички, носки и пр.
К сожалению, прежний я исчез внешне.
Но так здесь ходить невозможно.
Женщины стригутся по-мужски, как ты, носят, главным образом, коричневое пальто, как у тебя, обтянутое сзади, недлинное; короткие юбки, почти до колен, и темного цвета чулки, туфли. Вообще, вроде девочек. Мужчины – разно, но, конечно, не так, как я одевался.
Движение авто настолько сильно, что приходится ждать, собираясь на тротуаре, затем быстро бежать на середину улицы, опять ждать и, наконец, – на другую сторону.
Спутник в испуге бегает за мной. Я, оказывается, отлично ориентируюсь в этом, а он был за границей раньше. Смеюсь над ним. Автобусы большие и носятся в большом количестве до десяти сразу, и я их прозвал носорогами.
Лошадей, можно сказать, совсем нет. Такси – примерно как от почтамта до Пречистенки – берут 65 франков, то есть 40–50 коп.
Много шоферов русских.
Моды действительно интересны. Реклама в Париже плоха. Некоторые интересно придуманы, но скверно исполнены. Вечером все светит.
Я живу в мансарде на пятом этаже. Жара страшная, топят вовсю. Я сижу в одной рубашке, с открытым окном.
Трудно без языка. Мое же знание липовое, и я его не осилю.
Издали видел вышку нашего павильона на выставке. Пока еще не ходил туда, завтра пойду.
Внешне Париж больше Берлина похож на Москву. Внешне даже и люди. Немцы уж очень специфичны. Кажется, что сплошь сигарный дым. Гросс5 очень здорово выявил самое характерное в берлинском обществе, которое и есть, действительно, таково.
