Николай Рыбкин - Записки космического контрразведчика
Заметив наш «переполох», Иван Игнатьевич как-то собрал нас и сказал примерно следующее: « Вы еще много такого узнаете, о чем хотелось бы забыть или не знать вовсе, но я скажу вам проще: готовьтесь, становитесь хорошими профессионалами и никогда не « отклоняйтесь вместе с линией партии », так как это чревато. Вы можете не выдержать колебаний и потеряете голову. Профессионалы, умеющие молчать, нужны любой власти, и такие, как правило, выживают. — Тут же добавил: — Вы, пожалуй, пока прервите этот процесс познаний истории и идите веселитесь, гуляйте, ходите на танцы. Этого еще начитаетесь».
Правда, то, что мы читали в тот период, лишь частично стало доступным в начале перестройки, а затем захлестнуло все СМИ и каналы ТВ с начала 1990-х и по сегодняшний день.
Кстати, там же, на окраине Балашихи, в одном из уголков 101-й школы, где когда-то преподавал диверсионное ремесло легенда советской разведки Илья Старинов, часто проводились и сборы КУОС — Курсов усовершенствования оперативного состава. Тогда спецподготовкой различных групп руководил Герой Советского Союза Бояринов, погибший в декабре 1979 года во время взятия дворца Амина в Афганистане — «пуля-дура» попала ему под бронежилет.
А тогда, в 1970-х, я случайно оказался свидетелем работы одного из курсантов со взрывчаткой и рельсами и посмел высказать ему замечание по поводу взрывателя. Находившийся рядом Бояринов резко спросил:
— Что, шибко умный?
Я ответил, что работал на шахте, и в случае неправильного взрыва, повлекшего больший, нежели нужно, выброс породы, нас «учили» черенком лопаты по спине. Он оценивающе посмотрел на меня и, как товарищ Сухов из кинофильма «Белое солнце пустыни», сказал:
— Ну, бери и делай!
Я взял и сделал. Рельсы были взорваны грамотно. Он сказал:
— В 16:00 в кабинет 110-й.
В назначенное время я зашел, и он, уже ознакомившись с моим личным делом, заявил:
— Ты, как взрывник да еще и радист, очень интересный кадр для меня.
Как известно, впоследствии, в 1974 году, было создано специальное подразделение «Альфа», затем — «Вымпел» и другие. Мы же с Бояриновым в составе разных групп пересекались во время работ по освобождению заложников в Сомали и Эфиопии в 1978 году. А в декабре 1979-го в Афганистане получил боевое крещение кагэбэшный спецназ... К большому моему сожалению, это был последний бой фронтовика полковника Бояринова.
Награда за честность
Тяжелый шахтерский труд и хорошие заработки приучили меня к рачительному отношению к деньгам, а молодой здоровый организм слушателя Высшей Краснознаменной, которым позволялось снимать квартиру и, конечно, негласно, но подрабатывать, говорил — нужно иметь дополнительный доход, не мешающий учебе. И я, и мои друзья уже со второго курса стали периодически подрабатывать. Это была работа почтальонов, дворников, грузчиков, циклевщиков полов — в общем, кто что умел, у кого на что сил и фантазии хватало.
Ну а стройотряды для нас были делом почти обязательным. Мы, ребята военные, выгодно отличались от других молодежных комсомольских отрядов. На стройках нас ценили за умение работать на любой технике и за высокую ответственность. В 1970-х рабочий люд часто шутил, отвечая на вопрос о том, кто такие комсомольцы. Говорили так — «это молодые ребята, которые работают, как пионеры, а пьют, как старые большевики». Как бы то ни было, с Сахалина и Камчатки, из Воркуты и других мест мы всегда возвращались в Москву с деньгами, которые позволяли нам хотя бы в первом семестре реализовывать многие возможности и прелести жизни в столице.
Больше всего запомнилась работа грузчиком на кондитерской фабрике «Большевик», которая находилась в пяти минутах ходьбы от нашей школы. Прямо после самоподготовки, в форме, мы двигались на фабрику, там переодевались и успевали и крепко поработать, таская огромные мешки с сахаром и мукой, и немного отдохнуть ранним утром перед занятиями.
На фабрике был закреплен порядок, в соответствии с которым во время работы и вообще на территории — ешь всего, сколько хочешь, за пределы же не выноси. Мы сами убедились, что уже через неделю на конфеты, яйца, масло и сгущенное молоко смотреть не хочется.
Мы ничего даже и не пытались выносить, а потому когда после душа выходили через проходную, то дежурные контролеры — очевидно, по согласованию со своим старшим начальником — в знак благодарности за честность раздавали небольшие подарки, говоря: «Берите, берите, солдатики, сами скушаете, с друзьями поделитесь!» Такое отношение было очень приятным, а мы, в свою очередь, подсказали службе охраны «лазейки», по которым пытались растаскивать товары, как их тогда называли, «расхитители социалистической собственности».
«Детектор лжи» от майора Брякова
Программой обучения в ВКШ на четвертом курсе предусматривалась оперативная практика в действующих армейских подразделениях. Все слушатели направлялись в конкретные Особые отделы. С учетом моей специализации меня направили в отдел военной контрразведки, оперативно обеспечивавший одну из мощных авиадивизий. Добираться до места нужно было подмосковной электричкой, но дорога занимала около четырех часов. Раньше, когда я служил срочную и летал в составе экипажей Ту-16, мы совершали посадки на аэродроме этого соединения. Так что я неплохо знал место.
В отделе меня встретили хорошо и прикрепили на время практики к опытному оперативному майору Брякову...
Поскольку в этот период шли серьезные учения, а я был человек в гарнизоне новый, мне сразу же поставили особую задачу. Она была по сути диверсионной — но не всерьез, а понарошку. Нужно было подобрать людей и, возглавив эту группу, проверить бдительность в различных подразделениях. Мне были выданы «липовые» документы с явными признаками подделок, специально привлекающими внимание. Проверять нужно было соседнюю воинскую часть.
Я быстро выстроил план действий, составленный с учетом моих знаний, приобретенных во время срочной службы. Получив все санкции и подобрав нужных людей, организовал работу. Конечно, по-человечески мне было жаль тех, кого нужно было проверять на бдительность, но они ведь военные и не имеют права расслабляться. К сожалению, чаще всего это бывает только теоретически...
Так что, как ожидалось, так и оказалось — везде срабатывали человеческий фактор и величайшая беспечность. Уже в первой половине дня мы проникли на объекты, и меня не только взялись оформлять на работу, но даже и выделили мне место в офицерском общежитии!
Побывав в расположении штаба, я уже точно знал, что и как нужно будет делать вечером или ночью. Впрочем, нам удалось завершить все мероприятия уже к тому времени, когда гарнизон готовился ко сну. Я и «мои люди» побывали во всех намеченных местах и все, что нужно, сфотографировали либо условно «заминировали». Интересный эпизод произошел, когда мы «работали» с документами в штабе. На одном из важных приказов стояла подпись со знакомой мне фамилией. Я посмотрел на инициалы — так это же один из моих бывших командиров, с которыми я часто летал еще в Бобруйске! Тогда он был заместителем командира полка, а сейчас его должность значилась как заместитель командира дивизии.
