Александр Кацура - Дуэль в истории России
Надо сказать, что Гордон, как и многие другие иноземцы, не сразу освоился с российскими обычаями. «Честному человеку хорошо у шведов служить, — записывал он в первом томе своего дневника, — это народ справедливый, ценит каждого по заслугам…»
А что в России? Сергей Михайлович Соловьев рассказывает такую занятную и вполне понятную современному читателю историю: «Назначен был Гордону за его выезд в Россию подарок 25 рублей чистыми деньгами и на 25 рублей соболями. Иностранец не знал обычая, что для получения этого подарка надобно прежде подарить дьяка. Гордон к дьяку за подарком — тот отговаривается пустяками, Гордон бранится — нет успеха; Гордон к боярину с жалобой, боярин велит дьяку выдать подарков, но тот не выдает. Гордон в другой, в третий раз с жалобой к боярину, говорит ему прямо, что не понимает, кто имеет больше силы — он, боярин, или дьяк, потому что дьяк и не думает исполнять его приказаний. Боярин рассердился, велел позвать дьяка, схватил его за бороду, потаскал его добрым порядком и обещал кнут, если Гордон придет еще раз с жалобою. Дьяк приходит к Гордону с ругательствами; тот платит ему такою же монетою и оканчивает угрозою, что потребует увольнения от службы. Действительно, Гордон начал серьезно думать, как бы выбраться из России…человек привык приобретать добычу с оружием в руках, а тут надобно задаривать людей, которые пером ловят соболей!»
Пером ловят соболей — славное выражение! Но Гордон остался и сделал великую карьеру.
Служилые иноземцы чинили ссоры и столкновения не только на пирушках и не только под влиянием винных паров.
Бывали причины и поглубже. Ровно через десять лет после первой дуэли, по возвращении из южного похода 1676 года, все тот же неугомонный Патрик Гордон, к этому времени уже полковник, получил сведения, что драгуны его полка, недовольные своеволием командира, хотят на него жаловаться и что подбивает их к тому генерал-майор Трауернихт. Найдя генерала в доме князей Трубецких, Гордон произнес резкую и обидную речь, обвинив Трауернихта в интригах. Поначалу генерал смолчал, но на другой день послал своих солдат с челобитной на Гордона. Ссора разгорелась. Гордон стал говорить, что такие дела решают не жалобой, а оружием. Назревал поединок, посредники начали переговоры об условиях боя. Но когда Гордон узнал, что дело будет докладываться молодому царю Федору Алексеевичу, он, уже вполне владея русскими обычаями, послал думному дьяку подарок в 20 рублей. Дьяк обещал быть за Гордона; за него же был и сам воевода, князь Григорий Григорьевич Ромодановский, который при докладе объявил, что все написанное в челобитной ложь: дело в том, что Гордон содержит строгую дисциплину и не позволяет своим подчиненным воровать и бегать.
Царь Федор Алексеевич.
«Я говорю это, — прибавил князь, — не потому, что Гордон мне дал что-нибудь или обещал, но зная его усердие к службе царского величества». Дело было улажено. Через год воевода отправится в ответственные Чигиринские походы, бить турок, и возьмет с собой опытного и храброго Гордона.
«Тишайший» царь помер в январе 1676 года, по нашим понятиям совсем не старым, на сорок седьмом году жизни. На престол, как мы уже знаем, вступил Федор, сын Алексея Михайловича и первой жены царя Марии Милославской, болезненный четырнадцатилетний юноша. Но уже через шесть лет умер и он, успев, однако, стать крестником младшего брата Петра, к которому он относился очень тепло, как, впрочем, и к его матушке и своей мачехе Наталье Кирилловне Нарышкиной. Влиятельные Нарышкины сумели отстранить от власти среднего сына из рода Милославских шестнадцатилетнего Ивана, страдающего, как считалось, слабоумием, и провозгласили царем десятилетнего Петра, не по возрасту рослого, развитого и веселого отрока. Но тут же последовали ответные интриги царевны Софьи, князя Ивана Хованского и всего клана Милославских, вызвавшие страшный стрелецкий мятеж в мае 1682 года, избиение бояр, сторонников Нарышкиных, и возвращение на трон царевича Ивана Алексеевича.
Как сообщает Ключевский, десятилетний Петр, бывший очевидцем кровавых сцен стрелецкого мятежа, вызвал удивление твердостью, какую сохранил при этом. Стоя на Красном крыльце подле матери Натальи Кирилловны, он не изменился в лице, когда стрельцы подхватывали на копья его сторонников — воспитателя Натальи Кирилловны боярина Артамона Матвеева, князей отца и сына Долгоруких, Ивана и Афанасия Нарышкиных, Федора Салтыкова и многих других. Разъяренные стрельцы рубили тела несчастных на куски и втаптывали их в грязь. Не пощадили стрельцы и знаменитого полководца, старого князя Григория Ромодановского. Они выдрали бороду воеводе. «Помнишь, — кричали они, — какие ты нам обиды творил под Чигирином, как голодом нас морил, ты сдал Чигирин туркам изменою». Ромодановского и его сына Андрея подняли на копья.
Артамон Матвеев. Портрет работы Фоллевенса. Конец XVII в.
«Майские ужасы 1682 года неизгладимо врезались в его памяти. Он понял в них больше, чем можно было предполагать по его возрасту: через год 11-летний Петр по развитости показался иноземному послу 16-летним юношей. Старая Русь тут встала и вскрылась перед Петром со всей своей многовековой работой и ее плодами… С тех пор московский Кремль ему опротивел и был осужден на участь заброшенной боярской усадьбы со своими древностями…»
Ключевский,Однако стрельцы не решились тронуть юного царевича. Более того, Ивану предоставили трон на паях со сводным младшим братом. Править же Россией стала официальная регентша «при обоих царях» (Иване V и Петре I), их старшая сестра Софья. Не следует думать, что правление регентши было, в соответствии с расхожим мнением, насквозь старомодным и даже реакционным. Историк Николай Иванович Костомаров отмечал, что из всех шести царевен именно Софья отличалась замечательным умом и способностями». А свояк и шурин царя Петра и вовсе не сторонник Софьи князь Борис Иванович Куракин, опытный и умный дипломат, посол в Риме, Лондоне и Париже, оставил в своих записках замечательный отзыв о деятельности старшей сестры «двух царей»:
Царевна Софья.
«Правление царевны Софьи Алексеевны началось со всякою прилежностью и правосудием всем и ко удовольству народному, так что никогда такого мудрого правления в Российском государстве не было; и все государство пришло во время ее правления через семь лет в цвет великого богатства, также умножилась коммерция и всякие ремесла, и науки почали быть восставлять латинского и греческого языку… И торжествовала тогда довольность народная».
