Джей - О Милтоне Эриксоне
На одном из наших обеденных семинаров два молодых психолога сказали, что хотят представить новую идею. Аудитория состояла из персонала больницы, большинство были психоаналитиками или сторонниками психодинамической идеологии. Лидером этой группы был директор обучающего центра, пожилой, консервативный психоаналитик.
В своем докладе молодые люди изложили способ усиления выражения эмоций, что в то время считалось важным. Если вы хотите, чтобы пациент выражал больше эмоций, говорили они, каждый раз, когда он выражает какую-либо эмоцию, вам нужно кивать и улыбаться. Когда он не выражает эмоций, вы остаетесь бесстрастными. Если вы так сделаете, говорили они, к концу часового приема перед вами будет очень эмоциональный клиент. Директор обучающего центра и его коллеги-психоаналитики отреагировали на доклад негодованием. Директор сказал, что это аморальное, чтобы не сказать хамское, поведение. Воздействовать на человека, когда он не осознает, что вы делаете, — просто недопустимо. Один из молодых докладчиков возразил: “Но мы ведь в любом случае делаем это. Если пациент делает то, что нам нравится, мы реагируем положительно; а если не делает, мы не реагируем”. Директор обучающего центра ответил: “Если вы это делаете, но не знаете, что вы это делаете, — тогда все в порядке!”
Так как мы уже были знакомы с методами Эриксона, применение внушений без осознания этого клиентом нас не шокировало. Это было типично для работы Эриксона в течение многих лет. Он говорил, что пациенту намного труднее сопротивляться указаниям, если он не осознает, что получает их.
Эриксон доказывал, что терапевт должен знать, как воздействовать на клиента за пределами и внутри его сознания, общаясь с ним прямо и косвенно, контролируя выбор слов и изменения голоса. Терапевт должен воздействовать и своей позой, и движениями. Такой самоконтроль позволит ему подчеркнуть определенные слова в предложении и, говоря одно, предлагать другое, а движениями тела, возможно, внушать третье. Как же это отличалось от работы терапевтов, признававших только словесное взаимодействие!
Здесь мы упомянули две проблемы, связанные с отношением к Эриксону. Во-первых, он стремился менять людей вне их осознания этого. Во-вторых, он не использовал положительного подкрепления в обычном смысле этого термина. Лежат ли корни этих приемов в обучающих теориях бихевиористской школы? Думаю, нет. Он использовал бихевиористские техники еще до того, как они были открыты терапией обучения, но не применял обычное положительное подкрепление, что является главным для этой школы. Он не говорил: “Вы сделали это хорошо...”, или “Отлично...”, или “Мне нравится, как вы сделали... ” И шоколадок для подкрепления реакции он тоже не предлагал. Каждый знал, когда Эриксон одобрял его действия, хотя я не помню, чтобы он хоть раз сказал пациенту: “Ты сделал это хорошо”.
Эриксон и подкрепление
Эриксон однажды сказал мне, что не следует хвалить пациента за нормальные действия. Я вспоминаю об этом, когда слышу, как кто-нибудь из моих студентов обращается к клиенту: “Как замечательно, что вы пришли сегодня вовремя!” Обобщая, можно сказать, что Эриксон не давал обычных положительных подкреплений, потому что считал: человек должен нести ответственность за свои поступки. Поэтому, если клиент справлялся с проблемой, Эриксон реагировал так, как будто улучшение произошло благодаря клиенту, а не ему, направляющему клиента. Кто подкрепляет, тот и властью обладает.
В нашей культуре прочно укоренилась идея о том, что поведение может формироваться под воздействием позитивных подкреплений, и поэтому родители, и терапевты, и любые “руководители” расхваливают тех, кто делает то, что они хотят. Не думаю, что Эриксон так поступал. Возможно, кто-то и может припомнить, как он выражал положительное подкрепление, но не я. Если он и делал это, то лишь когда клиент был в трансе. Тогда он выражал свое удовлетворение успехами субъекта определенным поведением. Конечно, Эриксон формировал поведение и убеждал людей делать то, что он хочет, и даже больше, чем он хочет. Как он это делал? Например, он обязывает ребенка написать тысячу раз одно и то же предложение, чтобы улучшить почерк. Когда ребенок принесет задание, Эриксон не станет хвалить: “Замечательно написано!” Вместо этого он скажет: “Как четко здесь написана буква “о” или “А здесь “z” лучше, чем там”. И таким образом выделит единицу в классе позитивного подкрепления, не упоминая при этом весь класс.
Даже когда он не выражал положительное подкрепление, каждый знал, когда Эриксон доволен. Например, я много лет мучился и наконец написал книгу “Необычайная терапия”. Я послал ее Эриксону, но одобрительного отзыва не получил. Однако я узнал, что он купил много экземпляров моей книги и раздал их людям. Его одобрение выражалось в действии или как-то иначе, но никогда в словесном подкреплении.
Эриксон, как правило, не использовал для обучения прямую критику. Приведу личный пример. Я лечил женщину, страдающую от фантомной боли в ампутированной правой руке. Я загипнотизировал ее, заставив эту воображаемую руку левитировать. Женщина указывала, где находится рука, когда она “поднималась”. Я решил, что прием получился достойным статьи. Я с гордостью рассказал этот случай Эриксону, но он не никак не отреагировал на мой рассказ, а заговорил о посторонних вещах. Через некоторое время он завел разговор о том, что не следует гипнотизировать человека, фокусируясь на том, что болит. Нужно концентрироваться на том, что приятно. Он сказал, что нельзя лечить гипнозом головную боль, концентрируясь на головной боли. В тот вечер или даже на следующий день я понял, что, скорее всего, не должен был гипнотизировать ту женщину, фиксируя ее внимание на больной руке.
Не используя позитивных подкреплений, невозможно принадлежать к школе поведенческой терапии. Эриксон, похоже, сопротивлялся им и следовал своим путем. И это очень важно. Эриксон был одним из величайших мастеров убеждения. Люди делали то, что он хотел. Если он добивался поведения, которое ему нравилось, без положительного подкрепления, то как же он это делал? Я думаю, необходимы исследования, результатом которых, возможно, станет открытие нового способа мотивации — способа доктора Эриксона.
Эриксон не принадлежал ни к поведенческой, ни к психодинамической идеологии. А можем ли мы сказать, что его идеи основывались на теории систем?
Прежде чем перейти к рассмотрению этого серьезного вопроса, позвольте мне остановиться на идее неосознаваемого изменения людей. В данном вопросе существует вполне оправданное противоречие, и в центре его — Эриксон. Однако это больше, чем просто этический аспект эриксоновских техник. Этим спорным вопросом определяется вся природа психотерапии.
