Елена Арсеньева - Репетиция конца света
Первое, что услышал, войдя в квартиру, – звон мобильника. И только тут вспомнил, что обещал с самого утра позвонить в агентство.
– Алло! – отозвался суматошно.
– Костя, ну куда ты пропал! – сердито выкрикнула Анна.
– Погоди! – рявкнул он. – Погоди! Скажи сначала, та писательница в каком платье была вчера?
Но, честно говоря, Костя и без Аньки это знал. Конечно, в зеленом!
***Он так до конца и не поверил в то, что рассказал Костя. Слишком фантастичной казалась вся эта история! Фантастичной, невероятной – несмотря на то, что именно ему самому же и пришла в голову бредовая мысль о том, что Алена может находиться в квартире какой-то там Люськи. И вот Костя клянется, что все именно так, более того – уверяет, что ее держат там в плену. А для ее спасения предлагает такой план, что у Александра начинают волосы на голове шевелиться. После вчерашнего посещения парикмахерской и стрижки «Магдебург» их осталось несколько меньше, чем раньше, – вот все они и шевелились. Но стоило только вообразить себе, что это все-таки правда...
Он вспоминал глаза Алены с их затаенным, особенным выражением. Очень красивые глаза, ну очень. И покорность в них, и насмешка, и нежность – такая нежность, что у него просто-таки сердце заходилось, когда смотрел в ее глаза и размышлял: неужели у них так все поцелуями и закончится? С другой стороны, в первый же вечер – и уже такие поцелуи... И если бы она не пропала, наверняка они уже оказались бы в постели. В ее постели, конечно, у нее дома, потому что он снимал комнату, и хозяйка не разрешала ему никого приводить. У него, честно говоря, и необходимости такой не было. А сейчас необходимость вдруг возникла.
Если Алена вернется... в смысле, если удастся ее вернуть, если безумный план Кости окажется не голливудским боевиком, то Александр не отстанет от этой женщины до тех пор, пока не окажется в ее постели. Да и потом не отстанет. Может, в первый раз встретилась ему женщина, с которой хотелось не просто одноразово переспать, но от которой хотелось не отставать .
Да плевать, что она старше! Да плевать, что как бы замужем! Да плевать вообще на все!
Но сейчас еще рано мечтать о будущем и плевать на настоящее. Сейчас надо Алену спасать!
С Костей они договорились встретиться в четыре на углу улиц Ошарской и сестер Невзоровых. У Александра как раз в три часа кончалось дежурство. Счастье, что сегодня, накануне Рождества, предпраздничные хлопоты со страшной силой отвлекали народ от всяческой душевной патологии. С девяти утра было два-три звонка, причем никакой попытки суицида. Впрочем, может быть, люди просто не могли дозвониться: ведь Александр почти непрерывно занимал телефон и набирал номер Алены в отчаянной надежде, что вот-вот она возьмет трубку – и все это мучительное ожидание развеется, как с белых яблонь дым. Но – не сбылось. Все, что он мог, это в очередной раз позвонить ей перед уходом – безрезультатно, конечно, а потом, выйдя из троллейбуса на остановке «Оперный театр», повернуть не налево, на Ошарскую, где его должен был ждать Костя, а пройти два квартала в другом направлении и войти во двор, куда два дня назад провожал Алену. Там все было совершенно так же заметено снегом, уютно, тихо, и та же толстая соседка в черном пальто гуляла с тем же толстым черным ротвейлером. Соседка посмотрела на Александра точно так же подозрительно, как и в прошлый раз, когда они стояли с Аленой около заснеженного крыльца и она показывала ему свой балкон и окна.
Александр задрал голову. Темно... однако вдруг она именно сейчас, вот сию минуту вернулась домой и еще не успела включить свет? Эх, войти бы в подъезд, да беда, он не знал кода замка.
Он постоял, ожидая, не выйдет ли кто, не войдет ли, но так никто и не появился. Женщина в черном пальто смотрела все более неприветливо; пес, доселе сонно-добродушный, похоже, заразился подозрительностью хозяйки и начал потявкивать – правда, не на Александра, а, как пишут в пьесах, в сторону, но всяко пора было уходить. Окна так и не осветились...
С тягостным чувством Александр вышел из двора и дворами промчался – время уже поджимало – на Ошарскую. Вот и угол, вот и стройный парень в дубленке, без шапки. Костя!
Да, мама его правильно говорила – по виду совсем мальчишка. Но голова у этого мальчишки работает как надо, вон какой планчик измыслил!
– Привет, – сказал Костя. – Ты, что ли, психолог? А имя у тебя есть?
Александр вспомнил, что так и не представился, не до того было.
– Александр. Можно просто Алекс.
– А это Влад, – сказал Костя, махнув в сторону стоявшего рядом автомобиля с фургончиком – «Соболя». – Загляни, только не падай сразу.
Александр заглянул – и не упал только потому, что вовремя получил предупреждение. Посреди фургончика, полуприсев в боевом выпаде и сжимая в руках меч, замер голый по пояс парень в мохнатых штанах шерстью наружу. Мускулатура у него была такая, о какой любое существо мужского пола могло только мечтать. На голове – что-то вроде шлема, а может, медвежьей оскаленной морды. Лицо покрыто боевой раскраской.
Фантастическое создание пребывало в такой окаменелой неподвижности, что Александр на какое-то мгновение купился – решил, что перед ним статуя, муляж, кукла, манекен, но не живой человек. В это время подкрашенное густой темно-синей краской веко моргнуло, на Александра взглянул острый серый глаз. Взглянул и заговорщически подмигнул...
– Не пугайся, мне потом на выступление ехать, – пояснил Влад. – Ну вот я и загримировался, чтобы, так сказать, приятное с полезным... Понимаешь?
Александр задумчиво кивнул.
Так вот он какой, Северный Варвар, о котором упоминал Костя, когда по телефону рассказывал свой план! Да, такую боевую единицу надо использовать весьма рационально.
Александр посмотрел на меч, потом оглянулся на Костика:
– Слушай... а ты знаешь, где окно этой комнаты?
– Конечно. Вон там. Второе от угла. Темной шторкой завешенное. А что?
– Ты предложил, чтобы Влад сыграл роль этакого ряженого, который начал бы ломиться в дверь, якобы перепутав адрес, и вынудил бы Люську открыть, впустить вас в квартиру, а уж там вы будете действовать по обстоятельствам. Но вообрази, что она просто не впустит. Что тогда?
– Мой меч – твоя голова с плеч, – загадочно выразился Влад, и острие меча описало в его руке короткий, но выразительный круг. – Я видел их дверь – три-четыре моих удара, больше не продержится.
– А что в это время будет с Аленой, вы подумали? – негромко, но очень серьезно спросил Александр. – Если ее в самом деле держат в квартире, очевидно, связанной, может быть, одурманенной, – они это ведь не из озорства делают, не шутки ради, верно? Вдруг они решат ее убить? Мало ли, мы ведь ничего не знаем – вдруг она стала свидетельницей преступления, и им надо будет любой ценой заставить ее замолчать. Пока ты будешь наносить свои три-четыре удара, с беспомощным человеком очень многое можно сделать.
