Василий Шевчук - Командир атакует первым
Я начинаю волноваться: "Успеть... надо успеть!" Ведущий "фокке-вульф" уже в перекрестии прицела, но дистанция для открытия огня слишком велика. При такой дальности рассеивание снарядов большое, резко снижается процент попадания, убойная сила их значительно уменьшена. А у "фошек" броня хорошая... Но пока я выйду на нужное мне расстояние, они уже могут пусть не прицельно, но сбросить бомбы.
Решив, что сбить ведущего с ходу сейчас трудно, я посылаю короткую очередь в его сторону, тут же перевожу нос самолета на другой "фоккер" - и снова очередь. Кузьмичев таким же образом обстреливает группу. Он меня понял - ведя короткими очередями обстрел по нескольким самолетам, мы нарушаем уже взятый немцами ритм атаки. Чем больше летчиков их группы почувствуют, что по ним стреляют, тем больше шансов на то, что группа, нарушив боевой порядок, не проведет штурмовку прицельно.
Расчет оказался верным - строй рассыпался. Однако сейчас они должны оправиться от первой растерянности и разглядеть, что их атакует всего пара "яков". Мы снова набираем высоту. Кузьмичев подходит ближе. Молодец! Так отбиваться легче. Ждать нападения мы, правда, не собираемся: маневр - и снова идем вниз. Но "фоккеры" не собираются принимать боя. Ведущая пара повернула назад, восвояси. За ней то же самое сделали остальные.
У нас с Кузьмичевым появился боевой азарт. Тем более что мы уже давненько не вели воздушных боен. Замечаю, что самолеты замыкающей пары летят отдельно - потеряли друг друга еще при первой нашей атаке. Решение одно: всех сбить мы не сможем, а вот этого, отставшего, попробуем. Со скольжением идем вниз - и на "фоккер" ложится сетка прицела. За "хвостом" не смотрю. Можно быть уверенным, что Кузьмичев не проглядит. Очередь. Еще одна. Захромал "фошка". Но падать не хочет. Видимо, повреждено только управление. Нужен еще заход. Мы на большой скорости проносимся мимо него так близко, что я вижу злое, растерянное лицо летчика под желтой кожей шлемофона.
Где остальные?.. Вот это уже нехорошо. Плохо не для нас с Кузьмичевым. Плохо для "фоккера". Ни один из девяти "коллег", в том числе и ведущий, не собирается прийти ему на помощь, хотя атакующих - всего двое. Нам этого никогда не понять! Девять мощных истребителей с полным боекомплектом, с хорошим запасом горючего, над своей территорией (!) бросили товарища...
Но жалости к врагу у нас нет. Если сегодня мы его не собьем - завтра он снова принесет смерть. Не сговариваясь, мы с Иваном Федоровичем решаем увести вражеский самолет на свою территорию. Берем в клещи и упредительными очередями подсказываем пилоту курс... Он пытается сманеврировать, вырваться. Не так-то просто!
Летим мы на малой высоте вдоль шоссе. По дорого идет колонна пехоты. Задрав головы, солдаты смотрят на нашу необычную процессию. Я прибираю обороты двигателя. Отстаю. Кузьмичев делает то же самое. Немец, летчик грамотный, сразу определил, что мы отстаем, и воспользовался этим: накренил самолет и со скольжением попытался уйти от нас. Очереди с обоих наших самолетов - и "фоккер" упал метрах в ста от шоссе. Вижу, как солдаты бросают вверх шапки, машут руками, что-то кричат. Мы делаем над ними прощальный круг, приветливо машем крыльями и уходим на аэродром.
После посадки Иван Федорович подошел ко мне.
- Заметил, Василий Михайлович, как пехота радовалась? Для них, идущих на фронт, это, пожалуй, хорошая моральная поддержка.
Вот оно, абсолютное взаимопонимание ведущего с ведомым. Оба мы, сбивая самолет, думали об одном и том же. Хотя большого удовлетворения от такого боя мы и не получили, но на пользу общему делу пошел и он.
А великое общее дело Красной Армии шло к концу. Ударная группировка 1-го Украинского фронта вышла на восточный берег реки Нейсе, заставила противника поспешно отойти за реку по всей полосе наступления - от устья реки до города Пенцинг. Было даже захвачено несколько плацдармов на западном берегу. Но командование фронта, учитывая усталость войск, понесенные потери при наступлении от Вислы до Одера, его форсировании и преодолении нескольких оборонительных рубежей до Нейсе, приняло решение перейти к обороне. Плацдармы на западном берегу во избежание бесплодных потерь оставлены. Нужно время для восстановления сил, пополнения боеприпасов, боевой техники. На 1-м Украинском фронте наступила пауза в боях, правда, весьма относительная. Левый фланг фронта вел активные боевые действия до последних дней марта, освобождая промышленные районы Верхней Силезии. 1-й штурмовой авиационный корпус 29 и 31 марта участвовал в массированных ударах по немецким позициям вокруг города Ратибор, который после сильной авиационной и артиллерийской подготовки был взят штурмом. За эти бои личный состав корпуса получил благодарность Верховного Главнокомандующего.
Военный совет фронта приказал усиленно, не теряя ни одного дня, готовиться к новым решающим боям. Особое внимание командиров и политработников было обращено на воспитательную работу с подчиненными, укрепление дисциплины в частях, разъяснение солдатам и офицерам значения освободительной миссии Красной Армии.
Командир атакует первым
Если от нашего аэродрома по компасу взять курс 330°, то до Берлина около ста километров. Полетного времени - восемнадцать минут. Сто километров и тысячи пройденных... Восемнадцать минут и четыре года войны. И эти сто километров нужно было пройти, провоевать, преодолеть в жестоких боях.
Фашизм, оставив следы тягчайших преступлений под Москвой и Ленинградом, на Керченском полуострове, в Белоруссии, на Украине, в Молдавии и Польше, всюду, куда ступал его кованый сапог, страшился возмездия. Фашистские главари издавали приказ за приказом, рассылали в войска воззвания и призывы "сражаться до конца" за фюрера. Но тот же фюрер в одном из своих воззваний, уже не надеясь на войска, требовал расстрела на месте каждого, независимо от чина и занимаемого положения, кто даст приказ на отход или отступит. Были созданы специальные суды, которые выносили смертные приговоры без всякой проверки. Верховное командование издало также приказ о репрессиях по отношению к семьям тех солдат и офицеров, которые сдадутся в плен советским войскам.
Для запугивания армии и населения гитлеровская клика в полной мере использовала такие поднаторевшие в кровавых делах учреждения, как гестапо и эсэсовские части. Гитлер скоропалительно менял своих командующих, назначал на высшие военные посты самых отъявленных национал-социалистов. Вокруг обороняющегося Берлина сосредоточивались все силы, какие только могла собрать гитлеровская верхушка.
Все это учитывало советское командование в подготовительный период Берлинской операции. В начале апреля мы еще не знали, сколько времени нам отведено на подготовку, но хорошо ознакомились с задачами. Эти дни, хотя и проходили без активной боевой работы, были далеко не самыми легкими для меня, молодого командира прославленной авиационной части.
