Василий Шевчук - Командир атакует первым
Мы снова наносили по противнику удары большими группами. Помогаем танкистам и пехоте ликвидировать окруженные группировки и группы. Их немало осталось в тылу быстро наступающих войск на всем протяжении от Вислы до Одера, особенно после Кельце. Самые крупные из котлов - это в Бреславле на берегу Одера, сто километров севернее, тоже по Одеру, в Глогау (Глогув) и южнее по реке, в Оппельне.
Штурмовики Одинцова, Бегельдинова, Балабина, Столярова осуществляли авиационную поддержку наступления. Огнем пушек и эрэсов они буквально выкуривают с оборонительных позиций пехоту противника. Проходя на бреющем полете, мы как-то увидели любопытную картину. Из окопов выскакивают фигуры в серо-зеленых мундирах, куцых шинелях и поднимают руки вверх. Солдаты сдавались нам, летчикам, - всепоражающий огонь штурмовиков и истребителей сделал свое дело.
Но такое, конечно, случалось нечасто. Оборонялись вражеские войска отчаянно. И оборону умели организовать грамотно. Сейчас, правда, у немцев не хватало сил, средств и времени на создание сплошной полосы. Ее заменяли сильно укрепленные опорные пункты на высотах, опушках леса, возле массивных зданий. Часто небольшие городки целиком представляли собой подобные опорные пункты. Ожесточенные бои шли, например, в районе населенных пунктов Губен, Зарау. Здесь, как выяснилось, находились важные заводы по выпуску военной продукции, часть которых работала под землей. Такие объекты, как правило, имели сильную зенитную артиллерию.
Если зенитное прикрытие фронтовых объектов - передовых позиций, колонн на марше, на стоянке - осуществляли в основном 23-миллиметровые "эрликоны" и 37-миллиметровые зенитные пушки, то здесь, на территории Германии, значительную часть зенитной артиллерии составляли тяжелые 88- и 105-миллиметровые орудия. Даже если такой снаряд разрывался в стороне, осколки его наносили нашим самолетам значительные повреждения. У штурмовиков участились потери.
Генерал Рязанов принял решение усилить воздушную разведку объектов, которые предстояло уничтожать "илам". Работа эта поручалась истребителям, как более скоростным и маневренным самолетам. Главное внимание разведчиков уделялось расположению зенитных средств. При массированных налетах первый удар наносился именно по этому участку. Потом штурмовики шли на цель, истребители же внимательно следили за "оживающими" зенитными орудиями и уже своими огневыми ударами подавляли их. За несколько дней на боевой счет полка было записано несколько батарей противника.
Фашистская авиация по-прежнему придерживалась своей излюбленной тактики - "уколов". Для налетов на наши передовые позиции, колонны на марше, аэродромы немцы выбирали время, когда советских самолетов в воздухе не было. Хотя удары наносились эпизодически, неприятности они доставляли большие. Одно дело - самолет, поврежденный в бою, и совсем другое - когда его выводят из строя на земле.
Однажды, вернувшись с задания, я с большим трудом посадил свою группу. Вся взлетно-посадочная полоса была изрыта воронками. Оказалось, что две четверки "фокке-вульфов" совершили налет на аэродром. Большая часть наших самолетов была в воздухе, те, что оставались на земле, технический состав хорошо укрыл и замаскировал. Не обнаружив целей - самолетов на стоянках, фашистские летчики обрушили весь бомбовый груз на полосу. Но безнаказанно уйти им все-таки не удалось. Как раз к этому времени на позиции противовоздушной обороны аэродрома прибыла зенитная батарея, все расчеты которой составляли девушки. Они так смело, самоотверженно и, главное, умело вели огонь, что фашисты, потеряв два самолета, на наш аэродром летать больше не рисковали.
Несмотря на то что фашистские летчики всячески избегали встреч с нашими истребителями, мы использовали все возможности для их уничтожения. Применялись так называемые засады, свободная охота, штурмовка. Мы стремились уходить на вражескую территорию и там искали свои цели.
После отъезда из полка Луганского я летал с его ведомым. А Сергей Данилович всегда ходил на задания с заместителем по политической части Иваном Федоровичем Кузьмичевым. Сначала я не мог понять, зачем командиру полка нужно брать с собой очень опытного пилота, Героя Советского Союза, имевшего на своем счету более полутора десятков сбитых самолетов противника? Причину раскрыл сам Иван Федорович. Оказалось, что Кузьмичев совершенно не умеет вести ориентировку. Отличный тактик в бою, мастер огневых ударов, Иван Федорович не умел "смотреть" за землей и после боя не представлял, как возвратиться на свой аэродром. Брал обычно курс на восток и шел до полной выработки горючего.
Странный, почти невероятный для опытного летчика недостаток. Кузьмичев сам стыдился его, но поделать ничего не мог. Так и образовалась в полку пара - командир и замполит. Летчики не знали истинных причин, но считали, что это в порядке вещей.
Надо отдать должное, что с таким ведомым, как Иван Федорович Кузьмичев, чувствуешь себя в бою уверенно. Успех боя часто решают секунды, доли их. Я, как ведущий, оценив обстановку и приняв решение, должен по радио или маневром самолета передать приказ ведомому, затратив на это определенное время и, главное, какую-то долю своего внимания. Но если ведомый хорошо знает мою подготовку, мои излюбленные тактические приемы, а главное - умеет оценить обстановку, то он сам принимает решение, схожее с моим, и наша пара действует как единое целое. Ведущему и ведомому важно знать не только летные возможности друг друга, но и личные человеческие качества. Только полное взаимопонимание делают пару, группу слетанной, непобедимой в воздухе. Такой парой, как мне кажется, мы и стали с Иваном Федоровичем Кузьмичевым.
Как-то, возвращаясь с территории противника, при подлете к линии фронта я увидел в нескольких километрах левее нас группу из восьми - десяти "фокке-вульфов". Она шла на малой высоте к нашим передовым позициям. Бросать штурмовиков, которых мы сопровождали, нельзя, - я передал их Николаю Шутту, сам с Кузьмичевым решил помешать "фоккерам". Пара на десятку - соотношение сил начала войны. Но делать нечего: советских истребителей в воздухе больше нет, а штурмовой удар десятки ФВ-190 - дело серьезное. Короче говоря, сомнений - вступить или не вступить в бой - не было.
Летчики "фоккеров" уже хорошо знали, что советские истребители при сопровождении штурмовиков не бросают их ни под каким предлогом, поэтому беспокойства не проявляли. А того, что мы выделим только пару для боя, они предположить не могли.
С Кузьмичевым мы не обмолвились ни словом. Он идет за мной слева и чуть сзади, вытянутым пеленгом. У нас преимущество в высоте, само собой напрашивается решение: атаковать сверху на пикировании. Бить будем сразу по ведущему группы. Я уже сосчитал - у противника десять "фоккеров". Они перестроились в боевой порядок для штурмовки. Минута с небольшим - и на наших солдат обрушится огонь "эрликонов". А на каждом "фоккере" по три-четыре пушки плюс бомбы.
