Дитер Хэгерманн - Карл Великий
Государственно-правовая эмансипация папы за те годы прошла нелегкий путь познания. Если прежде на документах курии многократно проставлялось лишь римское процентное число — пятнадцатилетний цикл, указание года в отношении к текущему (правда, тогда давно уже сфальсифицированному) пятнадцатилетнему налоговому циклу, синодальный протокол 769 года содержал вообще лишь помету «после царствия Иисуса Христа», то Адриан I после 781–782 годов добавил к году воплощения, то есть к году после рождения Христа, еще годы собственного понтификата в качестве элемента датоуказания.
Судя по всему, было покончено с чеканкой в Риме золотых монет с обозначением имени и изображением лика императора после смерти Константина V в 775 году; на появившихся позже серебряных денариях изображены лицо папы и его имя. Не король франков и «патриций римлян» становится тем временем на лесто императора, а римский понтифик как глава своего Resрublica Romanorum[40].
Если благодаря частичному выполнению обещания 774 года, несмотря на непрекращающиеся трудности, папа сумел утвердить свою территориальную власть (как духовный авторитет на Западе, он и без того был непререкаем) особенно в Центральной Италии, то по крайней мере в преемстве лангобардских правителей сопротивления со стороны Восточного Рима Карл не встретил. Императрица Ирина искала прежде всего союза с самой влчя тельной силой Запада, одновременно проявляя готовность сблизиться с папой в догматических и религиозно-политических вопросах и тем самым признать его Авторитет.
«Двойному королю» из Италии северный фланг вместе с важными перевалами на территории Баварии и Рети представлялся весьма зыбким. Когда-то под властью Меровингов, теперь же де факто автономный внешний дукат Бавария связанных с королевским домом Агилольфингов все больше воспринимался как опасное средоточие власти. Оно мешало политико-административному смыканию расположенных на севере частей государства франков с Ломбардией. И это несмотря на то что уроженец Баварии аббат Стурм, как мы уже знаем, в 771-м или 772 году сделал возможным договор о дружбе между Тассилоном и Карлом скорее всего в подражание пакту между папой и королем франков. В 778 году баварские контингента появляются в составе даже испанских вооруженных отрядов, не говоря уже о союзе баварского герцога с Адрианом I. Последний на Троицу 772 года совершил обряд крещения и помазания сына Тассилона — Теодора, что было равноценно утверждению квазикоролевского титула Агилольфингов и оговаривало духовное шефство папы над франкскими принцами. Тогда папа Адриан, опасаясь новых политических альянсов, за которыми стояла мать короля Бертрада, стал искать нового союзника во имя пресечения лангобардской угрозы. Тем самым Тассилон III хоть и бросил перчатку своему тестю Дезидерию, но такой расклад сил не стал долговечным.
Внешние позиции герцога Тассилоиа, руководившего баварской церковью и ее провинциальными синодами, в результате этого значительно упрочились. В противоположность королю франков, которому саксы создали несказанные трудности и чей престиж пострадал в результате поражения в Пиренеях, Тассилону в 772 году удалось подавить волнения карантанов на юго-восточном фланге своего дуката, существенно ослабить языческую оппозицию, которую возмутила «западная ориентация» их герцога, и дать новые импульсы зальцбургским миссионерским усилиям. Эта война и победа во имя умножения числа новообращенных, судя по всему, нашла поддержку в Риме, чему способство вал также рост материального достатка баварских церквей. Так, в округе Траун совсем недалеко от поселений славян и аваров был создан Кремсмюнстер — крупный центр миссионерства и колонизации. В рамках местного праздника 7 ноября 777 года сын Тассилона — Теодор в присутствии высоких духовных и светских лиц был легализован как соправитель своего отца. Баварский герцогский род достиг вершины власти и влияния.
Но всему этому была отпущена недолгая жизнь. На Пасху 781 года Адриан I обновил духовное родство пап с королевской династией франков и под воздействием Карла, пошедшего навстречу территориальным притязаниям Адриана, отдал предпочтение новой политической линии в отношении баварских союзников и крестников. По свидетельству имперских хроник, к Тассилону в Баварию на паритетных началах было отправлено папско-королевское посольство. В него входил и будущий архиепископ Майнца Рикульф. Целью этой акции было «уговаривать и заклинать его [Тассилона] помнить о ранее принесенной клятве и действовать в духе обещаний, данных уже давно королю Пипину и великому королю Карлу. А также франкам». Тем самым вновь был поставлен вопрос о лояльности, если не о подчинении, баварского герцога королю франков. Тассилон не позволил, чтобы дело дошло до разрыва; после того как король выделил заложников, он согласился предстать перед ним (недоверие с обеих сторон ярко выражено). Карл с этим предложением согласился. Вормс, связанный с этой встречей, означал в ретроспективе начало конца Агилольфинга и его семьи.
УМЕНИЕ КАРЛА ВЕЛИКОГО УПРАВЛЯТЬ ГОСУДАРСТВОМ
После наведения порядка в центре Италии и дипломатического прорыва в Баварии, занимавшего короля после возвращения, на обратном пути Карл направился в Павию, где в 781 году передал грамоту епископии Реджо, даровав ей иммунитет и беспрепятственное избрание епископа. Данный факт свидетельствует о том, что этот город в противовес «максимальному плану» 774 года не был передан Римской церкви, а остался частью королевства лангобардов. Несколько дней спустя королевской грамоты удостоился монастырь Сесто. В результате этих действий был разрешен сложный правовой казус, возникший еще во времена предшественника Адальхиза. На этом примере видно, сколь осторожно монарх оценивал шаги лангобардских королей, не ощущая никаких ограничений в их преемстве и действуя сообразно скла дывающейся обстановке.
Упоминание в судебной грамоте верных сторонников и знати в составе антуража королевского пфальца Павии характеризуем Карла как короля, правителя, который по этимологии известного в эпоху раннего средневековья энциклопедиста Исидора Севильского и действует правильно (recte agere). Тогда же Карл «ввел» н «правительство» королевства своего сына Пипина, но из-за ограниченности исторических свидетельств нам неизвестно, в какой мере при этом учитывались ожидания лангобардов.
Королевство Пипина оставачось под высшим направляющим началом отца, отказавшегося от своих королевских званий только после провозглашения империи, что вовсе не повлекло изменения в фактическом управлении. Так же как в Аквитании, Карл строил свое долгосрочное правление и в этой части империи с опорой на епископов, аббатов, графов и королевских вассалов, во главе которых предположительно находились его кузен, аббат Адалард из Корби, а также герцог Ротшильд и аббат монастыря Сен-Рикье (Сентула) Ангильбер в качестве руководящих министров. Готовность Адаларда последовать в Италию, а также стремление Карла сотрудничать с ним вызывали тем большее удивле ние, что примерно десять лет назад их разделяла глубокая размолвка в связи с тем, что Адалард открыто выступил против, на его взгляд, незаконного изгнания лангобардской принцессы. Несгибаемый характер, опыт и интеллигентность, противостоявшая реальностям будней, более поздние уставы для монастыря Корби, а также «положение о дворе», дошедшее, по преданию, через Хинкмара (Реймс), видимо, доказывали его необходимость и полезность для короля как временного фактического регента юною Пипина.
