Татьяна Умнова - Людовик XIV. Личная жизнь «короля-солнце»
Некогда Поль Скаррон был блестящим кавалером, волокитой, придворным остроумцем и всеобщим любимцем, по ему не было и тридцати, когда его поразил ревматоидный артрит, скрутивший и практически парализовавший его тело. Поэт стал пленником инвалидного кресла, его мучили чудовищные боли, но остроумие его не покинуло, разве что в стихах появилось больше яда. Скаррон был небогат, но решил помочь Франсуазе д’Обинье и дать ей сумму, необходимую для поступления в монастырь. Девушка написала ему благодарственное письмо, в котором выразила восхищение его стихами. Письмо произвело на Скаррона впечатление, он ответил, завязалась переписка. Еще ни разу не увидев друг друга, сорокадвухлетний поэт-калека и шестнадцатилетняя бесприданница стали друзьями. Наконец, Поль Скаррон пожелал познакомиться с Франсуазой. Графиня де Нейльян приняла его в своем салоне. Современники утверждали, что едва Скаррон увидел Франсуазу, он сразу заявил: «Нет, малютка, вы не пойдете в монастырь. Вы выйдете за меня замуж!»
Франсуаза согласилась. Она стала для Скаррона не только женой, но другом, собеседницей, сиделкой. А еще — хозяйкой его салона на улице Сент-Луи, в котором бывали самые блестящие люди того времени, многие из которых были приближены но двору: поэты Сент-Аман, Бенсерад и Тристан Отшельник, аббат Буаробер, художник Миньяр, маршал Тюренн и знаменитая куртизанка Нинон де Лашело. Одним из завсегдатаев был и маркиз де Монтеспан. Скаррон с увлечением занимался образованием своей жены, а Франсуаза с удовольствием училась. В общении с его гостями она постигала искусство изысканной придворной беседы и галантного остроумия. Хотя весь Париж ужасался участи юной девушки, отданной в жены скрюченному паралитику, хотя все заглазно осуждали графиню де Нейльян, согласившуюся на этот брак, Франсуаза на самом деле была очень счастлива все восемь лет брака со Скарроном.
Поль Скаррон скончался 6 октября 1660 года, оставив Франсуазу практически нищей. Он жил на пенсион, который после его смерти перестали выплачивать, а все сбережения, которые у Скаррона имелись, были потрачены на врачей и дорогостоящие обезболивающие микстуры в последние годы его жизни. Друзья покойного не покинули вдову в беде и помогали ей небольшими суммами. Среди благотворителей был и маркиз де Монтеспан, в 1663 году женившийся на первой из придворных красавиц — Атенаис де Тонне-Шарант. Он познакомил жену с Франсуазой.
Вдова Скаррон не хотела жить благотворительностью и в 1670 году нашла себе место фрейлины у Марии де Немур, которая вышла замуж за короля Португалии и уже собиралась покинуть Париж, когда маркиза де Монтеспан, к тому времени ставшая фавориткой короля Людовика XIV и родившая от него сына Луи-Огюста, предложила ей новую, тайную, постыдную, но вполне денежную должность: стать воспитательницей королевского бастарда. Франсуаза согласилась, ведь уезжать из Парижа ей совершенно не хотелось, тут оставались все ее друзья. К тому же она любила детей, сокрушалась о том, что сама так и не стала матерью.
Она поселилась сначала в деревне Вожирар. Количество ее воспитанников постепенно прибавлялось: на свет появились Луиза-Франсуаза, Луи-Сезар, Франсуаза-Мария, Луи-Александр. Вдова Скаррон прекрасно заботилась обо всех детях, но выделяла старшего, Луи-Огюста. В детстве по недосмотру кормилицы он упал из кроватки и сломал ногу, да так и остался хромым, перелом сросся неправильно, у мальчика болела нога. Атенаис де Монтеспан и так-то была не лучшей матерью: что к детям, рожденным от маркиза де Монтеспан и ему оставленным, что к детям от короля была глубоко равнодушна, не горевала о тех, которые умирали в младенчестве, и редко, без интереса, посещала тех, которые выжили. Но сына-калеку она невзлюбила: ей казалось — его несовершенство как-то бросает тень и на нее. Луи-Огюст остро переживал холодность матери, и мадам Скаррон позволила ему то, чего вообще-то не должна была позволять: называть ее «матушка». Втайне они играли в мать и сына, Франсуаза бесконечно баловала болезненного мальчика. Да и остальные дети обожали свою воспитательницу: она знала вкусы и мечты каждого из них и умела каждому доставить радость.
В отличие от Монтеспан Людовик XIV не был так уж безразличен к своим детям. Он регулярно посещал их, иногда в обществе Атенаис, иногда — один. Он приезжал неожиданно, но всегда видел, что дети опрятны, здоровы, веселы, хорошо воспитаны, а детские комнаты содержатся в отменном порядке. Вначале он не питал особой симпатии к мадам Скаррон, поверенной их с Атенаис тайн. Почему-то у него вызывала отвращение сама мысль, что эта женщина спала с калекой, к тому же он был наслышан о вдове Скаррон как об одной из «парижских умниц», а король не любил чрезмерно умничающих дам, считая, что для женщины главное быть красивой, обольстительной и любящей. Он словно забыл, как когда-то его самого знакомила с мировой литературой и классической музыкой Мария Манчини… Но видя, как Франсуаза заботится о детях и как дети ее любят, Людовик понемногу начал проявлять расположение к воспитательнице, беседовать с ней, задерживаться у нее. И пришел момент, когда их разговоры вышли за пределы обсуждения детских проблем и перешли на вопросы более важные и серьезные: Франсуаза и король говорили о том, что есть истинная духовность, обсуждали вопросы религии, философии и даже экономики. Оказалось, вдова Скаррон во всем сведуща, много знает о том, что творится во Франции, и иной раз может открыть королю глаза на что-то, что скрывали от него его министры.
Франсуаза и Людовик стали друзьями. Поначалу Атенаис даже не предполагала, что эта дружба может вылиться во что-то более серьезное, ведь мадам Скаррон была на три года старше короля, да и не так красива, как мадам де Монтеспан. Но когда Франсуаза в 1674 году купила на подаренные Людовиком деньги имение и замок Ментенон, Атенаис выразила возмущение.
Историк Ги Бретон так описывал их диалог:
«— Вот как? Замок и имение для воспитательницы бастардов?
— Если унизительно быть их воспитательницей, — ответила новоявленная помещица, — то что же говорить об их матери?»
С этого дня отношения между мадам де Монтеспан и мадам Скаррон начали ухудшаться. Положение Атенаис при дворе уже стало шатким, ее непомерные материальные требования и постоянные капризы начали утомлять короля, и мадам де Монтеспан даже прибегла к черной магии, чтобы приковать к себе его внимание, участвовала в черных мессах и опаивала Людовика любовными зельями, и даже, как считали многие современники, отравила нескольких соперниц. Мадам Скаррон она не считала соперницей, но невзлюбила и начала прилюдно оскорблять. И король, чтобы защитить женщину, которую он считал своим другом, даровал ей имя мадам де Ментенон и титул маркизы, по названию приобретенных земель: это сразу повысило ее статус.
