Татьяна Умнова - Людовик XIV. Личная жизнь «короля-солнце»
Несмотря на ее известность, воссоздать точную биографию мадам де Ментенон не так уж просто. Большинство авторов черпают информацию о ней из мемуаров Сен-Симона, в которых Франсуаза предстает расчетливой авантюристкой, а король — глупцом, которого ей удалось подчинить. Но не следует забывать, что Сен-Симон ненавидел как самого Людовика XIV, так и женщину, которую тот возвел так высоко. Если же отвлечься от истории, рассказанной Сен-Симоном, картина получается несколько иной.
Франсуаза д’Обинье родилась 27 ноября 1635 года в крепости Ниор, куда ее родители, Констан д’Обинье и Жанна де Кардийяк, были заточены за приверженность протестантской вере. Франсуаза приходилась внучкой великому поэту и не менее великому предводителю гугенотов Агриппе д’Обинье, который, впрочем, не дожил до ее рождения, но тень его постоянно маячила за ее плечами: никто никогда не забывал о происхождении этой девушки. Все ее воспитатели считали, что протестантская вера у нее в крови и что выкорчевать ересь у внучки самого Агриппы д’Обинье просто невозможно, и следует отметить, эта уверенность сильно подпортила Франсуазе детство и юность. Ее отец, Констан д’Обинье, бретер, игрок, пьяница, все же был ярым гугенотом, готовым за веру пойти на смерть и муки. При этом он, по слухам, из ревности убил первую свою жену. Жанна де Кардийяк была второй, и тоже — незыблемой в своей вере гугеноткой. Когда их с супругом и двухмесячным сыном Шарлем заточили в Ниор, она радовалась возможности пострадать за истину. В Ниоре она забеременела снова и родила девочку. Эта гордая женщина заплакала только тогда, когда ее новорожденную дочь по приказу кардинала де Ришелье забрала графиня де Нейльян, чтобы окрестить в католическую веру. Крестным отцом девочки стал герцог де Ларошфуко. После крещения малышку вернули родителям, в надежде, что теперь душа ее спасена, даже если воспитание ей дадут еретическое. Что и случилось: Жанна д’Обинье воспитывала Франсуазу в строго протестантском духе. Образование девочка получила недостаточное, чтобы в полной мере развить ее неординарный ум, однако к будущим жизненным испытанием мать подготовила ее достойно.
Поскольку крепость — все же не самое лучше место для воспитания детей, Шарля и Франсуазу отдали в семью тетки, родной сестры отца, мадам де Виллет. В отличие от Жанны д’Обинье, она была хоть и истой гугеноткой, но женщиной ласковой и детолюбивой. Годы, проведенные в ее доме, были самыми счастливыми для Франсуазы.
После освобождения из крепости Констан д’Обинье с семьей по приказу кардинала был выслан на Мартинику. Вскоре к нему присоединились и его жена с дочерью. Жанна д’Обинье сумела обустроиться на острове с комфортом и даже начать какое-то дело. Теперь уже точно не известно, какой бизнес она выбрала, чтобы повысить доходы семьи, но, чтобы организовать его, Констан забрал всю свою пенсию на десять лет вперед. Кончилось все крахом: Констан в очередной раз ударился в загул, проиграл все семейное имущество и бежал обратно во Францию, оставив жене все свои долги. Жанна пыталась справиться с ситуацией, быть своим детям «и отцом и матерью» (так она писала родным), но в конце концов сдалась и решила вернуться, чтобы искать поддержки если не у блудного мужа, то хотя бы у своей семьи. Но главный ее кредитор, губернатор острова, отказывался отпускать мадам д’Обинье пока она не расплатится. Жанна пообещала прислать деньги из Франции, а в качестве заложницы оставила свою дочь Франсуазу, увезя с собой Шарля. Лишь спустя год губернатор понял, что был обманут и что на его попечение оставили ребенка, за которым никто не собирается возвращаться. Воспитывать ее до совершеннолетия он не собирался, но и вовсе бросить на произвол судьбы юную дворянку он не мог, так что оплатил Франсуазе дорогу во Францию и сопровождающую, которая должна была передать ее родственникам. Франсуаза, несмотря на малолетство, очень хорошо понимала все происходящее. Понимала, что ее предали, сознавала свою ненужность. Стоицизму, который позже поражал окружающих, и невозмутимости перед лицом невзгод она училась с детства.
На обратном пути с Мартиники с Франсуазой д’Обинье произошел загадочный инцидент: она тяжело захворала и впала в такое глубокое беспамятство, что ее сочли мертвой, вынесли на палубу, и матрос уже начал заворачивать ее в кусок ткани, чтобы похоронить в море, когда солнце, коснувшееся ее век, привело девочку в сознание и она открыла глаза. Спустя годы Франсуаза рассказала эту историю епископу города Мец. Он заметил: «Из такой дали зря не возвращаются, возвращаются для свершений».
Родители Франсуазы были разорены, отец много пил, мать болела, так что во Франции девочку снова взяла под свое крыло любимая тетя, мадам де Виллет. И для Франсуазы опять было началась жизнь в любви и душевном тепле, но длилась она недолго. Крестная, графиня де Нейльян, узнала, что внучка Агриппы д’Обинье, которую они так старались вернуть в лоно истинной веры, воспитывается у протестантов, и сочла своим долгом вмешаться. Она сначала забрала Франсуазу к себе и пыталась привить ей почтение к католической вере и необходимое смирение, практически превратив девочку в служанку, а когда потерпела неудачу — передала крестницу монахиням-урсулинкам. Жизнь в монастыре Франсуазе совершенно не понравилась, однако она всей душой привязалась к одной из монахинь, сестре Селесте. Этой женщине удалось вырвать ростки протестантской ереси из души девочки и склонить ее принять причастие по католическому обряду. Ради сестры Селесты Франсуаза хотела даже остаться в монастыре. Позже она вспоминала: «Я любила ее больше, чем могу описать. Я хотела принести себя в жертву, чтобы служить ей…» Однако поступить в монастырь без денежного взноса было невозможно. Обычно невесты Христовы приносили с собой свое приданое, а Франсуаза была бесприданницей. И как только монахини сочли, что ее перевоспитание завершено, Франсуаза вернулась в дом графини де Нейльян.
В 1650 году один за другим умерли ее родители. Теперь графиня де Нейльян стала официальной опекуншей Франсуазы. Графиня привезла свою крестницу в Париж, но толком не знала, что ей делать с подопечной: то ли вручить Франсуазе необходимую для поступления в монастырь сумму, то ли дать небольшое приданое и выдать замуж, а пока она держала ее при себе как приживалку и камеристку. Время шло, и сложившаяся ситуация устраивала графиню все больше, а Франсуазу — все меньше. На ее счастье, в доме графини де Нейльян собиралось блестящее общество, и бывали люди, которые могли оценить ум и неординарность Франсуазы. Один из таких людей рассказал о незавидной судьбе внучки Агриппы д’Обинье другому поэту — знаменитому на весь Париж Полю Скаррону.
