Роберт Форте - Тимоти Лири: Искушение будущим
М. М.: Сомневаюсь. Я пишу продолжение «Гольфа в королевстве», в котором я упоминаю грибы в Мюир-филде.
Р. Ф.: Серьезно?
М. М.: Да.
Р. Ф.: Я должен прислать тебе свою главу об этом.
М. М.: Хорошо, присылай. Я нашел кое-что об этом в манускрипте некоего Мортимера Крэйла, бывшего профессором филологии в Эдинбурге. Книга называлась «Гольф: его корни в Боге и Природе». В ней описывается случай явного демонического одержания во время парного турнира по гольфу в Мюирфилде. Оно объяснялось по-разному: действием демонов, внутренним кровоизлиянием, породившим фантомы сознания, или грибами, подававшимся к столу на ланч в Мюирфилдс-ком клубе. Я должен поблагодарить и тебя за твою помощь.
Р. Ф.: У меня есть целая часть, посвященная происхождению гольфа, в которой рассказывается о том, что изначально гольф был прикрытием для собирания грибов.
М. М.: Где, в Шотландии?
Р. Ф.: Да, в Шотландии.
М. М.: Это невероятное откровение.
Р. Ф.: Один человек в Мюирфилде рассказал мне, что гольф — это акроним. Он расшифровывается как GO Look For (Пойди поищи) — грибы, конечно, которые были запрещены ортодоксальной религией. Он был изобретен для маскировки охотников за грибами в лугах и полях. Он показал мне старинный манускрипт, который он тайно хранил.
М. М.: Я могу сослаться на твой текст, вне зависимости от того, опубликован он или нет. Слушай, мне это нравится. Я просто упомяну это мимоходом. GO Look For.
Р. Ф.: Да, GO Look For. Знаешь, я нашел грибы в Мюирфилде. Они натурально там растут. Психоделические грибы, я имею в виду.
М. М.: Хорошо, что ты сказал мне об этом.
Р. Ф.: И я играл в гольф под этими грибами.
М. М.: Так вот что вдохновило тебя на твою Историю.
Р. Ф.: Но в результате вышел перебор. К счастью, парень, который дал мне эти грибы, нашел меня на 17-й лужайке, на земле, в состоянии полного экстаза. Он привел меня к себе домой, где ухаживал за мной, пока я не пришел в себя, и потом рассказал мне о происхождении гольфа.
М. М.: О, Боже мой, Роберт, ты должен опубликовать это. Слушай, могу я… Как называется твоя книга?
Р. Ф.: «Все в одном».
М. М.: Я могу сослаться на нее.
Р. Ф.: Жаль, Тим не знал этого. Если он хотел изменить общество, ему не надо было бросать ему вызов и возбуждать противоречие, как он это сделал. Он мог просто и доступно объяснить, что высшее сознание делает жизнь более значимой, в терминах, которые республиканцы смогли бы понять и не напугались бы. Я полагаю, он пытался сделать что-то в этом роде в своем знаменитом интервью журналу Playboy, но гольф для республиканцев важнее секса. Если бы они узнали, что небольшие дозы ЛСД или псилоцибина усиливают концентрацию, четкость зрения, быстроту реакции и соответственно помогают добиться лучших результатов в игре в гольф, среди них могла бы разразиться новая эпидемия.
А ты, Майкл, в настоящий момент зациклен на телесной трансформации?
М. М.: Но речь здесь идет не о криогенике или о чем-то в этом роде. Я имею в виду развитие тела до новых форм воплощения. Это что-то вроде мутации человеческой плоти, одновременно с мутацией или развитием сознания. Ты знаешь, что эту идею мне подкинул Шри Ауробиндо, и чем больше я продвигаюсь в этом направлении, тем более плодотворной она мне кажется. И об этом книга, которую я сейчас пишу.
Р. Ф.: Продолжение «Гольфа в королевстве»?
М. М.: Да. Королевство «доспехов Шивы», имея в виду это метанормальное воплощение, в котором Шива трансцендирует жизнь и смерть одновременно. Другими словами, смерть станет нашим новым делом и жизнь тоже, если мы сможем жить в этой новой плоти или, если хочешь, можно назвать это в «новом духовном теле». Я действительно верю в это.
Р. Ф.: И что же должно произойти с физическим телом?
М. М.: Я думаю, по мере того, как тело, иногда незаметно, иногда очень явно, развивается, оно трансформируется и, если хочешь, освещается светом Бога — это в потенции тела. И тело начинает изменяться. Вот об этом я и пишу в своей книге «Будущее тела». Весь следующий том будет посвящен этому. Это не будет том II в энциклопедической форме, нет, скорее книга размышлений. Остаток моей жизни я буду работать над этой книгой.
ВОЗВРАЩЕНИЕ ЭВФОРИОНА
Клаудио Наранхо[78]
Я счастлив принять участие в книге воспоминаний о Тимоти Лири, хотя у нас и были с ним некоторые разногласия в период IFF. Несмотря на то, что часто подобные книги воспоминаний имеют тон прижизненной эпитафии, я думаю, что эта не будет только восхвалять Тима Лири, искателя истины и свободы, льстя его имиджу. Поэтому я надеюсь, что мне позволительно будет, наряду с признанием его заслуг, высказать и некоторую долю критики в его адрес. Однако учитывая, что Тим по-прежнему с нами, я собираюсь писать не только о нем, но и ему.[79]
Я полагаю, что могу одновременно и выразить свою теплую к нему симпатию, и слегка поспорить с ним, поскольку тоже имею некоторое отношение к духу шестидесятых. Я всегда восхищался его талантом и сочувствовал его мечте о «лучшем мире через химию», хотя я думаю, что он слегка перегибал палку в своем эпатаже властей и коллег по медицинской профессии, и я считаю, что его чрезмерно эмоциональное стремление к свободе было ошибкой.
Да, в результате победу одержал консерватизм, а психоделическая революция, сделавшись чересчур революционной, потерпела поражение. И мы не можем винить в этом только истеблишмент и темные силы. Разные позиции приводят к разным результатам, и еще в шестидесятые я думал, что не стоило поднимать такой шум вокруг психоделиков, а предоставить заниматься ими тем, кто был готов правильно использовать их для терапевтических, духовных и, может быть, даже образовательных целей. Я писал об этом Тиму в середине шестидесятых, когда Фрэнк Бэррон интересовался моими взглядами на последние открытия.
Конечно, я не могу всерьез винить Тима, поскольку всем нам свойственно становиться несколько фанатичными в первоначальный период нашего освобождения. Я не раз говорил о том, что это неизбежно — когда дух бросает свой первый луч на нас, принимать это за признак избранничества и говорить только об этом. Мы знаем, что иногда экзальтация одного человека действует на очень многих, ускоряя их вступление на путь перемен; также мы знаем, что в иных случаях «постиллюминационное раздувание» ученика волшебника может быть деструктивно. Я не смею надеяться быть достаточно прозорливым для того, чтобы предсказать, плюсы или минусы перевесят на чаше весов вдень окон-чательной оценки жизни Тима. И я не уверен, можно ли сказать, что это именно его позиция перекрыла в свое время возможность нормального научного исследования этих вновь открытых веществ. Допускаю, что мир психиатрии был слишком догматичен и что его реакция могла быть менее настороженной и агрессивной.
