Роберт Форте - Тимоти Лири: Искушение будущим
Р. Ф.: Считаешь ли ты, что психоделики были главной причиной импорта восточных медитативных систем и философий в начале 60-х?
М. М.: Нет, я не согласен с этим. Я заинтересовался всем этим в Стэнфорде, в 1950-м, когда слушал лекции Фредерика Шпигельберга. Я наблюдал этот подземный огонь в Стэнфорде в течение всех пятидесятых, и наркотики были тут совершенно ни при чем. Просто назрело время для нашей культуры выйти за пределы тех очень тесных рамок, в которые мы все были зажаты в наших церквях и синагогах. Мы были готовы к этому. Я имею в виду, что сотни и тысячи американцев были готовы к прорыву. Я помню лекции Шпигельберга, Бог мой, он мог заполнить любую аудиторию, рассказывая о Ведах, Упанишадах, великих буддистских манускриптах, Рамане Махариши и Шри Ауробиндо. Нельзя приписать это психоделикам. Психоделики, конечно, тоже способствовали пробуждению интереса к этим темам, но отнюдь не были первопричиной.
Р. Ф.: Скорее совпадение, чем причина?
М. М.: Ну можно сказать, что это было одной из причин. Я думаю, что можно назвать по меньшей мере шесть причин, приведших к тому, что случилось в шестидесятых, и психоделики будут только одной из них.
Р. Ф.: О'кей, ты назвал две: удушающие условия пятидесятых и психоделики. Какие еще?
М. М.: Появление на сцене восточных философий и практик, шаманизма, эзотерического иудаизма, христианства и ислама. Все они начали вливаться в общество, неоплатонизм и все остальное. Потом потрясающий прорыв экзистенциальных терапий, гуманистической и трансперсональной психологии… Мас-лоу, Роджерс… это должно было прорваться. Вспомни пятидесятые, с их психоанализом и бихевиоризмом. Были границы, которые требовали прорыва, и эти тенденции стали очень популярными. Потом весь этот набор соматических практик, начиная с Ролфинга и Фельденкрейса до Шарлотты Сельвер; они тоже только возникли на сцене. И все это происходило одновременно. Одновременно сильное разочарование правительством в результате неудачной вьетнамской войны. Потом этот музыкальный взрыв. Сколько музыки вдруг появилось. «Битлз» создали столько новой музыки. Это был второй великий музыкальный взрыв после изобретения джаза. Можно еще продолжать. Было, может быть, восемь или девять главных событий. Но это, несомненно, не было следствием психоделиков. Они просто стали частью процесса. Пришло время, когда культура должна была стать открытой. И все факторы работали на это.
Р. Ф.: Уоссон был первым, кто предположил, что религия могла возникнуть в результате употребления первобытным человечеством психоделических грибов. Теренс Маккена продолжил эту тему, предположив, что психоделики были недостающим звеном эволюции, дав толчок росту мозга человека, развитию культуры, религии и т. д. Считаешь ли ты, что в шестидесятые было повторение этого сценария?
М. М.: Прежде всего, я вообще не верю в эти теории. Они словно не хотят принимать в расчет все прочие факторы. К примеру, Роберт, на протяжении двадцати пяти лет я получал информацию о мистических опытах с курсов гольфа. Это было, когда я писал книгу «Гольф в королевстве». Я называю гольф мистической школой для республиканцев. Если можно получать подобный опыт, играя в гольф, то что можно сказать о многих других занятиях человека… Все эти инициации в великих пещерах Ласка и прочих, их связь с охотой и шаманскими ритуалами, Бог мой, купание в холодном море, покорение горных вершин, да мало ли что еще. Нет, я просто не верю во все эти теории.
РФ.: Столкновение с рождением и смертью, сексом и прочими силами.
М. М.: Все это, вместе взятое, способствует в наши дни невероятным открытиям тайн бытия и его изумительных сил и возможностей. Есть редукционистская теория. Но есть и высший редукционизм, и я бы сказал, что Уоссон и Маккена — это представители высшего редукционизма. Но я в него не верю. Психоделики, несомненно, играют свою роль. И иногда ритуализированную роль. Но только они? Увольте меня.
Я бы сказал, что способность к саморазвитию заложена в природе нашей вселенной. Мы все в процессе развития. Мы развиваемся до новых уровней сложности и сознания. Это продолжается в нашей вселенной уже пятнадцать миллиардов лет или даже больше. С тех пор как появилась первая жизнь на земле — прошло три-четыре миллиарда лет. В человеческой расе это развивалось с самого начала. Все это один механизм. Открытия нашего века — очередной этап важнейшего процесса продвижения вселенной ко все новым и новым уровням функционирования, более сложным порядкам, экстазам — возвращение скрытой до поры божественности бытия. Сказать, что все зависит от наркотиков по меньшей мере смешно. Прости, что я так разгорячился из-за этого.
Р. Ф.: Твоя книга «Будущее тела» — это наиболее полное собрание доказанных научно мистических или метанормальных опытов. Чарли Тарт назвал ее «самой значительной из всех, когда либо написанных работ о взаимоотношениях между душой и телом». Я не прочел все 785 страниц этой книги, но, по-моему, в ней нет ни одного упоминания о психоделическом опыте. Это удивительно.
М. М.: Да, это так. Я никогда не занимался этим вопросом. Но, может быть, в следующем издании я включу его в книгу. Конечно, в настоящем виде она является плодом моих предпочтений. Я давал ее на просмотр разным критикам, каждую главу в отдельности и потом всю книгу целиком. У нас было две конференции по этой книге перед ее публикацией. Я хотел, чтобы она была максимально цельной и при этом выдержанной.
Р. Ф.: И на этих конференциях ни разу не всплыл вопрос об остракизме, которому ты подверг психоделики? Ты просто так немилосердно выкинул их из сферы своих интересов и все?
М. М.: Нет, он возник, но уже ближе к концу. У нас было мало времени, и я не очень был заинтересован в этом. В книге, например, нет также ни слова о тантрическом сексе, и эту тему я, возможно, включу в следующее издание. Психоделики я определенно могу включить. Частично это мои предубеждения, я не могу с этим не согласиться. Но это не является принципиальным политическим вопросом или чем-то в этом роде. Я работал над книгой семь с половиной лет и просто уже было время поспешить с ее публикацией. Не говоря уже об объеме. Нам пришлось сократить ее вдвое. Так что многим пришлось пожертвовать, но это не было политическим решением именно по отношению к психоделикам. Я бы сказал, что это недостаток книги.
Р. Ф.: Можно я скажу? «Будущее тела» и ни слова про секс и наркотики? Ожидается ли второй том?
М. М.: Сомневаюсь. Я пишу продолжение «Гольфа в королевстве», в котором я упоминаю грибы в Мюир-филде.
Р. Ф.: Серьезно?
М. М.: Да.
Р. Ф.: Я должен прислать тебе свою главу об этом.
