Священник Илия Кочуров - Русский кантианец
В 1921 г. умерла жена А. И. Введенского, Мария Ильинична, смерть которой профессор очень тяжело переживал.
В 1922 г. была издана книга А. И. Введенского «Декарт и окказионализм»[135], посвященная философскому течению, берущему свое начало от философии Декарта[136].
19 марта 1922 г. на заседании Философского общества А. И. Введенский прочел публичную лекцию «Судьба веры в Бога в борьбе с атеизмом», которая в том же году была опубликована в журнале «Мысль»[137]. Статья вызвала резко отрицательную оценку в советской марксистской печати. А. И. Введенский глубоко переживал философскую проблему атеизма и материализма. Хотя он и считал их возможной философией, в силу их неопровержимости, но все же очень примитивной и безнравственной философией. Тем более задевала его чувства та ситуация, когда атеизм пытались связать с развитием науки. Поэтому в своей речи А. И. Введенский всесторонне рассмотрел вопрос о возможностях опровергнуть существование Бога, исследовал основные аргументы, выдвигаемые атеистами, и пришел к выводу о том, что атеизм рано или поздно потеряет свои позиции, а вера в Бога всегда будет присуща человеку.
3 мая 1923 г. произошло официальное прекращение работы Философского общества при Петроградском университете. Формальной причиной для этого послужило то, что члены общества не подали заявку на перерегистрацию их организации.
Все эти годы Александр Иванович продолжал вести педагогическую деятельность. Он был уже тяжело болен, едва передвигался, да к тому же сильно страдал от холода и голода, но тем не менее продолжал аккуратно читать лекции и вести практические занятия, благо, помещение рабочего факультета при Петроградском университете (бывшие Бестужевские курсы), где преподавал профессор, находилось неподалеку от его квартиры. На занятия приходило немного слушателей, но зато между ними была необычайная близость. Александр Иванович относился с интересом к каждому из учеников, а те, в свою очередь, имели все возможности научиться у своего наставника ясности мысли, простоте, стремлению к объективности и многим другим качествам, необходимым для философа. «Занятия носили характер непринужденных бесед, – писал очевидец последних лет академической деятельности профессора И. Геллер, – нередко естественно переходивших на самые разнообразные вопросы. Часто руководитель занятий тут же, во время перерыва, съедал свою пайковую “осьмушку” или “четвертушку”: кусок сухого, черствого черного хлеба, который он с трудом разжевывал, беседуя в тоже время в отечески добродушном тоне со своими сидевшими кругом слушателями на злободневные темы»[138]. Вот так проходили последние годы профессора философии, преподававшего в тех аудиториях, где прошли выучку такие замечательные представители русской философии, как Н. В. Болдырев[139], С. О. Грузенберг[140], К. Ф. Жаков[141], И. И. Лапшин, Н. О. Лосский, С. И. Поварнин[142] и многие другие.
В 1924 г. в Праге была переиздана книга А. И. Введенского «Философские очерки»[143], куда была добавлена еще и его статья «Судьба веры в Бога в борьбе с атеизмом».
7 марта 1925 г. профессор Санкт-Петербургского университета Александр Иванович Введенский скончался. Близкие друзья и родные похоронили его на Смоленском кладбище. Могила профессора располагается на Гаатерово-Евгениевской дорожке.
Глава вторая
Кант и его значение для философии А. И. Введенского
Для глубокой и всесторонней оценки философии А. И. Введенского необходимо выделить те положения, на которых она построена. Его творчество находится в тесной связи с философией Канта. Поскольку никто другой не имел столь сильного влияния на философские разработки А. И. Введенского, как основоположник критицизма, постольку Александра Ивановича правильнее было бы назвать строгим кантианцем, чем неокантианцем, как принято в современной философской литературе. Однако нельзя утверждать, что А. И. Введенский всего лишь только красиво и доступно изложил учение Канта, что он явился простым апологетом и эпигоном великого немецкого мыслителя. Отнюдь. У него самостоятельная философская позиция, хотя и произрастающая из принципов, сформулированных Кантом.
Почему А. И. Введенский остановился именно на философском критицизме? Насколько обоснованно он использовал его положения? Только ответив на эти вопросы, можно приступать к изучению необычайно интересного творчества А. И. Введенского, не боясь что-либо упустить или не понять.
Философии Канта, ее рассмотрению и оценке А. И. Введенский посвятил целый ряд работ: «Иммануил Кант», «О Канте действительном и воображаемом», «Учение Канта о смене душевных явлений». Кроме того, в курсах лекций по истории новейшей философии Канту уделяется необычайно много внимания. По мнению А. И. Введенского, возникновение философии Канта было исторически неизбежно. Философские системы, господствовавшие в то время, пришли к саморазложению. Причиной их несостоятельности было то, что в основу системы ставились какие-либо непроверенные предположения, необоснованно считаемые уже доказанными. Такие предположения А. И. Введенский вслед за Кантом называет «догматическими». Но развитие философии, новые научные открытия обнаружили неверность такого подхода. Необходимо было критически оценить философские знания. Это и сделал, по мнению А. И. Введенского, Кант в своих главных произведениях: «Критика чистого разума», «Критика практического разума», «Критика способностей суждения» и «Prolegomena», разработав в них теорию познания, этику и эстетику.
Особенность философии Канта, как считает А. И. Введенский, состоит в том, что немецкий мыслитель, во-первых, решил оценить познавательное значение идей независимо от их происхождения. Во-вторых, он определил априорный статус идей как знания, не зависящего от опыта, но заслуживающего доверия, а важнейшие принципы априорного знания – не как аналитические (где сказуемым служат составные части подлежащего), а как синтетические (где в подлежащем сказуемое не подразумевается) суждения. И в-третьих, Кант считал, что априорное знание, хотя и лежит за пределами математики, строго имманентно[144]. Поэтому свой метод он называет «трансцендентальным»[145], а также «критическим», так как с его помощью осуществляется проверка принципов нашего сознания.
В «Критике чистого разума» Кант рассматривает вопрос о границах достоверного знания. Ход его рассуждений таков. Знание состоит из суждений, значит, именно суждения надо изучить. Кант делит их на аналитические и синтетические. Он выясняет, что синтетические суждения расширяют знание, аналитические же – лишь разъясняют его. Еще Кант делит суждения на априорные (независящие от опыта) и апостериорные (опирающиеся на данные опыта). Немецкий философ задается вопросом: возможны ли априорные синтетические суждения? И отвечает на него утвердительно. Признак таких суждений – всеобщность и необходимость[146]. Однако голый опыт не способен придать суждению ни всеобщности, ни необходимости. И вот здесь в рассуждениях Канта А. И. Введенский видит ошибку. Он не согласен с тем, что всякое общее синтетическое суждение обязательно априорное, а полагает, что оно может быть и апостериорным. Поэтому А. И. Введенский по-своему доказывает существование априорных синтетических суждений.
Мы имеем общие синтетические апостериорные суждения, но доказать их одним опытом нельзя, так как опыт – это всегда что-то частное. Доказательство надо вести при помощи общих синтетических суждений, которые выходят за пределы опыта. А это и есть общие априорные синтетические суждения. Итак, общие априорные синтетические суждения возможны. Главный вопрос «Критики чистого разума» состоит в том, как они возможны в математике, в естествознании и, главным образом, в метафизике (в учении о сверхчувственном). Последний пункт более других важен для Канта, так как, по его мнению, человечество тратит огромные силы на построение научной метафизики.
Для того чтобы заключать о возможности априорных синтетических суждений в математике, Кант рассматривает понятия пространства и времени, так как математика оперирует только тем, что находится в пространстве и времени. Кант определяет эти понятия как наши интуиции, т. е. то, что мы лишь наглядно представляем, но их надо считать априорными, так как они всеобщи и необходимы. Мы имеем право представления в математическом пространстве и времени переносить во время, данное в опыте, так как оно – тоже наше представление. А отсюда делается такой вывод: все, что мы видим, находится в пространстве и времени, а значит, это не вещи в себе, а наши представления. Кант приходит к отрицанию объективного пространства и времени. А. И. Введенский видит в этом ошибку, считает, что мы еще не в праве ни утверждать, ни отрицать, существуют ли пространство и время сами по себе[147].
