Александр Александров - Подлинная жизнь мадемуазель Башкирцевой
Гарнье только что возвел здание “Гранд-Опера” (1860-1875 гг.), начатое еще при
Наполеоне III, роскошный образец стиля Второй Ампир. В городе возводились здания
городского муниципалитета, Дворца правосудия и Сорбонны, Французского театра и
Счетной палаты. Все эти здания расписывались фресками и украшались по фронтонам
скульптурой. Работу получали сотни скульпторов и живописцев. Так продолжалось
многие годы едва ли не до конца столетия, ибо стиль не кончается вместе с эпохой, он
зачастую переживает ее. Роскошнейший стиль Второй империи, с его мишурой,
помпезностью, перегруженностью в деталях и театральной эффектностью, давший работу
ни одному поколению художников, затянулся на протяжении всей Третьей Республики,
хотя Империя давно уже канула в Лету.
Молодой человек, захотевший стать художником, прежде всего отправлялся в Париж, ибо
только в Париже можно было получить это звание. Первоначально путь его лежал в
Школу изящных искусств при Академии Художеств. Иногда до, иногда даже после
Школы, художники занимались в многочисленных частных мастерских и академиях
живописи, которые вели профессора Академии художеств и Школы. Зачастую эти занятия
длились долгие годы. Например, Эдуард Мане в течение десяти лет занимался в
мастерской известного художника Кутюра и не думая поступать в Школу изящных
искусств. Эти же профессора, державшие частные мастерские, составляли протекцию
своим ученикам для поступления в Школу, или для предоставления их картин на
официальный Салон, поскольку многие из них были и членами жюри Салона. Член жюри, кроме негласного протежирования своего ученика, мог и вполне официально представить
одного ученика в Салон без конкурса по своему усмотрению. Члены жюри пользовались
этим правом по своему усмотрению, чаще всего этим они ублажали своих любовниц или
высокопоставленных приятельниц, то есть протаскивали в Салон тех, за кого просили
кокотки или принцессы из Сен-Жерменского предместья. Этот обычай носил название
“благотворительности” или “милосердия”:
“Таков был обычай: члены жюри имели право на “благотворительность”, - пишет Эмиль
Золя в своем романе “Творчество”, - каждый из них мог выбрать из общей кучи одну
картину, хотя бы самую негодную, и ее принимали без всякого обсуждения. Обычно такую
милость оказывали беднякам. Эти сорок картин (по числу членов жюри - авт.), выуженные
в последнюю минуту, были теми голодными нищими, которые стоят, переминаясь у
порога, пока им не разрешат примоститься в конце стола”.
Так, например Поль Сезанн, которого жюри Салона отвергало на протяжении многих лет, кажется, в единственный раз сумел попасть на него только тогда, когда ему было уже
сорок три года, и то, как ученик своего друга Антонена Гийме, члена жюри. Случилось это
в 1882 году. Именно этот случай с Сезанном описывается в романе его многолетнего друга
и однокашника по коллежу в Эмсе Эмиля Золя. Главный герой романа Клод Лантье, образ
составленный как бы из черт реальных Клода Моне и Поля Сезанна, попадает в Салон, в
результате “благотворительности” художника Фажероля. Мария Башкирцева, двадцати
одного года, попала в Салон на два года раньше, чем Сезанн, в 1880 году, у нее были
серьезные протеже, и живопись ее была вполне в русле академических тенденций, когда
картину не обязательно надо было увидеть, а достаточно было пересказать, то есть сюжет
значил больше, чем собственно живопись.
Салон проводился раз в год, примерно с 1 по 15 мая во Дворце промышленности на
Елисейских Полях. Салоны начали устраиваться там после Всемирной выставки 1855
года, для которой и было выстроено это выставочное помещение. За день до открытия и
день после закрытия, то есть 30 апреля и 16 мая, что, кстати, отмечено и в дневнике
Башкирцевой, участники Салона могли попадать на него по специальным билетам.
Раньше, в последний день перед открытием, на так называемом вернисаже, художники
могли навести последний блеск на свои картины. “Вернисаж” ( по-французски vernissage)
- буквально “покрытие лаком”. В течение девятнадцатого века у французских художников
сложился обычай покрывать лаком картины, представленные в Салон, накануне его
открытия. После покрытия лаком масляные краски картин становились ярче и сочнее.
Делалось это обыкновенно в присутствии ограниченного кружка избранных лиц. Однако к
концу века вернисажи стали модным развлечением, куда рвался весь элегантный Париж, число приглашенных выросло до нескольких тысяч, репортеры, естественно, попавшие в
Салон в первых рядах, расписывали на следующий день в газетах не только и не столько
картины, сколько публику, фланирующую в залах. После официального открытия Салона
туда уже рвалась и обыкновенная публика, вплоть до солдат и городских нянюшек, среди
зрителей встречались даже деревенские жители, специально приехавшие в Париж
поглазеть на картины; в иные дни число посетителей доходило до пятидесяти тысяч в
день.
К тому времени, когда Мария Башкирцева появилась в Париже и занялась живописью в
академии Жулиана, история Салонов насчитывала уже более двухсот лет.
Салонами называли выставки картин, гравюр и скульптур, которые были основаны
Королевской академией в Париже при Людовике XIV в 1667 году. Сначала они были не
столь периодичны, потом установилась традиция устраивать их раз в два года, а
впоследствии и ежегодно.
Первоначально они устраивались в Большой галерее Лувра, потом были перенесены в так
называемый Квадратный салон, откуда произошло и само их название. В течении всего
XVIII столетия число произведений, выставляемых в Салоне, постоянно росло и достигло
432 номеров, а уже к концу XIX века достигло десяти тысяч, при числе участников до трех
тысяч. Когда Мария Башкирцева выставлялась первый раз, ее номер был 9091. И в то
время число принятых картин ограничивалось цифрой 2500. Разумеется, отобрать среди
такого количества картин наиболее достойные было невозможно. Обратимся снова к
дотошному бытописателю Золя:
“Работа жюри была тяжкой повинностью... Каждый день сторожа ставили прямо на пол
бесконечный ряд больших картин, прислоняли их к карнизу, заполняя ими залы второго
этажа, вдоль всего здания, и ежедневно после обеда, с часа дня, сорок человек во главе с
