Ольга Мочалова - Голоса Серебряного века. Поэт о поэтах

Утомительное изгнанье
В монастырь скудных вещей!
Висит каждодневным знаменем
Грубошерстная юбка на гвозде!
Преграждает дорогу, как дождик,
Безнадежная безодежность.
Встретив в шубе меня бесформенной
Впопыхах на подземной платформе,
Комсомолец заметит: «Не бодрая,
А такая широкобедрая!»

Нет больше светлого тепла
В опустошенном отношенье!
Стрелой разишь из-за угла
Мучительно-враждебных мнений.
Как странно это! Может быть,
Мы наказуемы задело?
Ты не успела полюбить,
А я уехать не успела.
И наш студенческий простор,
Где сочетанье книг и неба,
Внезапно выброшен на двор
И на грызню за корку хлеба!
Но уходя в свой бедный сад,
Где отражает мир рябина,
Я сберегу плечо наяд,
Ныряющее над тиной.
О, все могло быть хорошо!
И прелесть щек и вдохновенье!
Быть может, встретимся еще
Без перекипи огорченья.

На последний сеанс
                                вытаращенного кино
Входит пара: духи «Монпарнас»
И толстошубный он.
Бесстыдством пьян добродушным
Знаток международных прав,
Как магометанин Коран душный,
Ночи изучил устав.
Томное ботикопожатье.
Задрожанье лести в губах.
В тесноте неизбежно объятье.
Торопливый смешок. Огорченное «Ах»!
Фильмолюбовь видовая
С прической страдающей у нее.
На зеленых подножьях Алтая —
Ревность мужа, ныряющий нож.
Знаток позабыл свой адрес,
Короткие пальцы, пенсне,
Разогревая радость
Горячим дыханьем всех.
Шатенки подбородок белый!
Воротничка шелковый ажур!
Предопределил млечным мелом
Взаимную склонность Амур.
Развивать ли дальше
Аппетиты толстяка?
Софизмы страстной фальши
Опытного языка?
Знаток осуществляет прекрасно
Международные права,
По черному атласу
Гладя ее рукава!

Мы спим с тобой с голубой теплотой,
Со страстью избранных левкоев,
Но все же влияния жестких пустот
Продолжают меня беспокоить.

Сладость объятий необходимых
Найдена так до конца!
Так эта близость любима
Слитого с ночью лица!

Но не забуду, что рядом с летом —
Неумолимая зима,
Перед которой останусь раздетой,
Если мех не добуду сама.

Мой адрес — это граница войны,
Выбор любовников, яркий зной,
Воздух с приправой дремучей сосны,
Разбавленный судоходной рекой.

Лесопильный завод, поросенок, Бальзак,
Питье на лишенном прохлады окне —
Мой адрес в разгоряченных слезах,
Возвращающихся ко мне.

Овраги с журчаньем иссякшим на дне,
Где в полдень искала я клада теней —
Мой адрес в малине и лебеде,
В утечке июльских дней.

По этим приметам ответьте мне,
Оспаривая и ворча,
Осужденьем неверной дороги огней,
Сорвавшейся шуткой с плеча!

Вы книжником бодрым живете вдали,
Заденет ли вас мой стих?
Но ветер, взметнувшись в московской пыли,
Бросит с Волги мой всплеск и вскрик.

Один из двух, высок и белокур,
Чей предок обладал тенистым парком,
Под монотонное жужжанье прялки
Разочарованным вступил в подлунный круг.

С улыбкой суховатой змеиных губ,
Приветливым ко всем высокомерьем,
Влюбился скупо в бархатную Мэри,
Которой стал скорее враг, чем друг.

Предпочитал всему свой кабинет
Ценитель тонких ароматов!
И женщину без мужа и без брата,
Где ресторана будуарный свет.

Как необычной яркости огнем,
Он восхищался подвигом сердечным,
Но век свой длил в жестокости беспечной,
Поблескивая голубым глазком.

Как виселица самого себя,
Другой был тощ и непомерно длинен!
В трущобах пообедав трупом синим,
Шел, смрадное довольство затая.

Был жаден в страсти, как вампир пустой.
Искал себя среди толпы столицы.
В одном лице, меняя странно лица,
Без осознанья, жили два в одном.

Бежать и вымогать у встречных счастье,
Старухой корчиться, мальчишкой приставать,
На мокрых улицах расталкивать ненастье,
Да, и последнее у встречного отнять:

Его надежд веселых излученье,
Прогулки в рощах, вольности права,
Доверчивость, упорство достиженья —
До ниточки все обобрать!

Скопив по малости чужих просторов,
Семь черных гибелей принять за грабежи!
Не встретиться с тобой. Но до конца и скоро —
В тебя добытое вложить!

Любовную жалость мою
Отверг недосужливый гость.
По боли своей узнаю
Онегински-жесткую кость.

Немногое может сказать,
Тревожной полон пустотой.
Смотрит не взглядом в глаза —
Бровей таежной чертой.

Не светски-рассеянный вздох
Относит от страстных дней:
Безрадостный навык волков
К воле голодной своей.

Я знаю вязкую влюбленную отсталость
И нежности подкинутый обман,
Но отчего же эту злую малость
Так трудно сдать годам?
Мне тягостны, как нездоровье,
И перец нетерпенья встреч,
И по оврагам, без дороги,
Прерывистая речь…
Скачка на месте! Узость задыханья!
Зависимость от губ, от глаз, от рук!
Но плоская съедобность обладанья
Не стоит этих мук!
Разлуки, ожиданья примелькались
Ночам и дням.
Но отчего же эту злую малость
Так трудно сдать годам?