С. Кошечкин - Весенней гулкой ранью...
О чем в словах
Всего не рассказать:
На смену царщине
С величественной силой
Рабочая предстала рать.
Последние строки звучат широко и свободно. Сочетание эпитета "рабочая"
с архаическим словом "рать", эпический глагол "предстала", патетический
эпитет "величественная сила", приподнятая интонация - все это придает стихам
особую торжественность, и мы вместе с поэтом восхищаемся непобедимой мощью
пролетариата, свергнувшего ненавистный царизм.
В том же стихотворении, характеризуя "непроглядный ужас жизни" (Блок) в
дореволюционной России, Есенин пишет:
Россия... Царщина...
Тоска...
И снисходительность дворянства.
Ну что ж!
Так принимай, Москва,
Отчаянное хулиганство.
Посмотрим -
Кто кого возьмет!
И вот в стихах моих
Забила
В салонный вылощенный
Сброд
Мочой рязанская кобыла.
Противопоставление "снисходительности" дворян и "отчаянного
хулиганства", эпитеты "салонный вылощенный" убедительно выражают презрение, гнев, сарказм поэта, которые вызывали в нем господа буржуазного общества.
Торжественная лексика и интонация в строках, говорящих о "рабочей
рати", находятся в резком эмоциональном контрасте со строками о "салонном
вылощенном сброде", как бы отметают чуждый поэту мир изощренных эстетов.
3
При исключительной эмоциональности эпитет Есенина живописен, красочен,
смел. Он, как солнечный луч, озаряет предметы и явления, вскрывая в них
новые грани, вызывая неожиданные ассоциации.
Когда мы читаем строки стихотворения "Я красивых таких не видел...": Что поет теперь мать за куделью?
Я навеки покинул село,
Только знаю - багряной метелью
Нам листвы на крыльцо намело, -
картина поздней осени встает перед нами во всей жизненной конкретности. Мы
воочию видим эту "багряную метель" - красноватые листья, подхваченные
порывами ветра, беспорядочно кружащиеся над уже похолодевшей землей и
бессильно опускающиеся на крыльцо. "Багряная метель" невольно ассоциируется
с другой снежной метелью, которая скоро завьюжит по деревенской улице,
наметет на крыльцо белые груды первого снега. Это есенинское словосочетание,
как и многие другие, лишний раз подтверждает мысль о том, что эпитет -
прежде всего образ, картина.
Для усиления выразительности образа Есенин, как уже отмечалось, широко
и оригинально использует цветопись.
"Цветовые" эпитеты органично входят в ткань стиха, поскольку несут
соответствующую смысловую нагрузку. Приведем отдельные строфы из
произведений, где есть, скажем, слово "белый":
Этой грусти теперь не рассыпать
Звонким смехом далеких лет.
Отцвела моя белая липа,
Отзвенел соловьиный рассвет.
-----
Когда-то у той вон калитки
Мне было шестнадцать лет,
И девушка в белой накидке
Сказала мне ласково: "Нет!"
-----
Да, мне нравилась девушка в белом,
Но теперь я люблю в голубом.
В стихотворениях, откуда взяты эти строки, белый цвет обозначает
чистоту, невинность, девственность. И это не случайно. С аналогичным
явлением мы встречаемся в русских свадебных обрядах (белое одеяние невесты),
в народно-поэтической речи (белая лебедушка, белая березонька), а также в
классических произведениях, созданных под влиянием фольклора (у Пушкина:
"Как весенней теплою порою, из-под утренней белой зорюшки..." - "Сказка о
медведихе").
Золотой цвет в стихах Есенина нередко символизирует увядание:
Не жалею, не зову, не плачу,
Все пройдет, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.
"Золото увяданья"... Нет, это не "философия тлена", не могильная
меланхолия, не угрюмый пессимизм, а ясная и трезвая дума о неумолимом
движении потока жизни, о неизбежном. И в эпитете нетрудно увидеть его
жизненную основу: она - в природе, где цвет осенних листьев и трав
напоминает цвет золота. Вспомним Пушкина:
Унылая пора! Очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса -
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса.
("Осень")
-----
Настала осень золотая.
Природа трепетна, бледна.
Как жертва, пышна убрана.
("Евгений Онегин", гл. 7, XXIX)
4
Эпитетам Есенина свойственна многозначность. Например, тот же эпитет
"золотой" в ряде стихов выступает в значении "бесценный". При этом, в
зависимости от характера переживания, на первый план выдвигается то
эмоциональный, то изобразительный оттенок. В стихотворении "Спит ковыль.
Равнина дорогая..." в строфе:
И теперь, когда вот новым светом
И моей коснулась жизнь судьбы,
Все равно остался я поэтом
Золотой бревенчатой избы, -
эпитет "золотая" главным образом передает эмоциональное отношение поэта к
"бревенчатой избе", дорогой его сердцу. В данном случае ему было нужно
подчеркнуть любовь к старой, уходящей Руси, что он и сделал емким эпитетом.
Есенин при посредстве эпитета умел "малому вдохнуть душу большого" (М.
Пришвин).
В стихотворении "Я красивых таких не видел..." поэт обращается к своей
сестре:
Я красивых таких не видел,
Только, знаешь, в душе затаю
Не в плохой, а в хорошей обиде -
Повторяешь ты юность мою.
Ты - мое васильковое слово,
Я навеки люблю тебя.
Как живет теперь наша корова,
Грусть соломенную теребя?
Это стихотворение, две начальные строфы из которого приведены, дышит
непосредственностью, неисчерпаемой искренностью.
Ты - мое васильковое слово... -
Так мог сказать только Есенин. Будущие поэты, быть может, скажут лучше, но
так не скажет никто, потому что Есенин, как каждый большой поэт,
неповторим. Этот метафорический эпитет "васильковое слово" рождает в нашем
сознании целую гамму разнообразных дальних ассоциаций, связанных с образом
скромного василька. Цветок этот бесконечно дорог поэту как частица его
родных полей, родной природы. Голубой василек напоминает о чем-то хорошем,
чистом, нежном. "Васильковое слово" - самое задушевное, самое заветное, идущее из глубин сердца, пропитанное беспредельной нежностью слово.
