Ирина Кнорринг - Золотые миры.Избранное

Каждый том стихов — только новый ключ
От высоких дверей,
От глухих замков, от вечерних туч,
От души моей.

Каждый стон души — только новый дар,
Лучший дар земле.
В предвечерний час всё сильней пожар
На моём стекле.

Что мне до вечности, до вселенной,
Когда всё так бледно, мелко и тленно…
Весь мир зажат
В одном комочке,
И точка —
Сфаят.

Под черепичной красной крышей
Звенящих гимнов совсем не слышу,
Лишь вянут зори.
И льются думы
В ночные шумы
За море.

Я шумной жизни совсем не знаю,
А где-то живёт она и играет
Борьбою жаркой,
И тускло светит
В синем конверте
С нездешней маркой.

Ты моей души владетель тайный,
Новый бог, меня повергший в трепет,
Ты, меня запеленавший тайной,
С бледных губ сорвавший жалкий лепет.

Влей мне в сердце новые желанья,
Озари темнеющие дали,
Чтобы вечно струнами звучали
Жадные слова богопознанья!

Надоело мне улыбаться,
Когда кошки по сердцу скребут,
Над собою же издеваться
И коверкать свою судьбу.

Надоело мне пить отравы,
И ничто не даёт ответ,
Как уйти от путей лукавых,
Как увидеть нетленный свет?

Вот за этой обложкой белой
Светит солнце чужого дня,
Что-то бьётся дерзко и смело,
Непонятное для меня.

Ах, бездонный мир не пойму я,
Яркий день не могу понять!..
Отражает тоску глухую
Моя клетчатая тетрадь.

За приотворённой дверью,
У загадочных бликов стекла
Шевельнулась тоскливая, гордая мгла,
И душа — умерла.

Умерла для всего. И окутала плесень
Её тайной греха.
Но могучей, звенящей, кованой медью стиха
Из-под древнего серо-зелёного мха
Прозвучало — воскресни!

Как величественный голос пророка,
Гром прокатился шаром.
Наступает исход рокового срока —
Сердце зажглось пожаром.

Дождь. Черепицы лязгают, как кости,
Как сабли, свистит ветер.
Сейчас мой тёмный двойник придёт и спросит
О счастье на этом свете.

Не широка моя дорога,
Затерянная в пыльной мгле…
Да что ж? Я не одна. Нас много,
Чужим живущих на земле.

Нам жизнь свою прославить нечем,
Мы — отражённые лучи,
Апостолы или предтечи
Каких-то сильных величин.

Нас неудачи отовсюду
Затопчут в грязь, швырнут в сугроб…
Нас современники забудут,
При жизни заколотят гроб.

Мы будем по углам таиться,
Униженно простершись ниц…
Лишь отражением зарницы
Сверкнём на белизне страниц.

И, гордые чужим успехом,
Стихами жалобно звеня,
Мы будем, в жизни только эхом
Вдали рокочущего дня.

Ночью бродит туман,
Всё становится белым.
Холод утра несмело
Прорезает зловещий дурман.

Разбросала тоска
Смех глухой и беззубый.
Шевелились безмолвные губы
И сжималась рука.

Но разлился везде
Запах пряного марта…
Ведь пройдёт он, угар-то
Двух последних недель.

Зацветает весна,
Голубея тоскующей далью.
В сердце, скованном сталью,
Натянулась до боли струна…

Только миг — и стихов в исступленье
Звякнут медные звенья…

И сквозь боль улыбнётся весна.

Двенадцать дней скучала без стихов я,
Прошла охота, тронул холод дней,
И стёрлись знаки, писаные кровью
В глухой светлице души моей.

Скучали дни, тоскуя, гасли миги,
Мне стали чужды образы стихий,
Покрылись пылью тоненькие книги,
Я разучилась складывать стихи.

Но март завлёк. И захотелось жить.
Ведь жизнь дана, чтобы её любить,
А не на тихое существованье.

В далёком солнце расцвела весна.
Мне хорошо: звучит струна,
Ещё сильны крылатые желанья!

На завтра — космография:
Зенит, склоненье, азимут,
И толстая тетрадь.
Раскрою, молча взяв её,
Гоняя скуку праздную,
И стану изучать.

Пусть много непонятного,
Все формулы решительно
Запомню наизусть.
Пусть много неприятного,
Работа утомительна,
Трудна, так что же? Пусть!

Из формул математики
Легко искать нетленное,
Хоть до потери сил…
А вечером слагать стихи
Про вечную вселенную,
Про шествие светил…