Топи и выси моего сердца. Дневник - Дугина Дарья Александровна

Где-то прочитала про то, что весна сменилась зимой. И это чувствуется по холоду, который снаружи и внутри. Мы были готовы к этому, и единственные, кто были.

Джеку Ханик [376] грозит 20 лет. По товарищам за рубежом может идти ГУЛАГ западного толка. Некоторые умерли. Некоторые нет. Меня поставили под санкции. В небе установилась минусовая температура. Немного холодно без меховых ботинок. В 7 утра выгляжу, как шар. Либо свет, либо блины. Замерзаю. Много блинов. Пытаюсь ночью спать, но получается сон, а потом – маленькое лежание между звуком будильника и попыткой спрятаться от нового дня. На усталость нет права. Я на забеге.

И это 3-й километр из 42-х.

Я небольшие сложности не могу решить. А они как там? Они же в плен попадают.

Каждая задача – это гора сваленных вещей, неразложенных. Решить можно, только если шаг за шагом складывать все в стопочки.

Каждая сложность – это ворох нитей, которые надо развязывать как узелки.

Переговоры Путина и Макрона напоминают урок по преподаванию азбуки. Президент России как педагог все последовательно и детально объясняет нерадивому ребенку. Младший говорит «агрессия», старший… Вдруг в голове появилась мысль. Бросить все, отключить время и поехать в Стамбул смотреть на Босфор, пропав для всего мира. Потом я поняла. что на улицах буду встречать метки желтого и синего. А море будет окрашено цветом Бордо. Поэтому – «нет». Место мое здесь. Коты и Босфоры будут ждать. А я продержусь.

Чтобы был дом, и чтобы был свет, и чтобы были листы, на которых писать, чтобы был цвет, чтобы были руки, которые могут писать чернилами по длинным текстурам дня, чтобы были лекции и силы слушать сосредоточенно хотя бы 15 минут. А если не будет дома и воцарится тьма, чтобы была внутри не могила, чтобы был внутри труд. Мыслить последовательно: строгим шагом часов и минут. Мыслить, выходя за пределы того, что, как рациональный жгут, опутывает подозрения духа, чтобы была не мука, чтобы не глухо билась внутри воля. Может ли она быть, когда нет дома и есть только тьма, может ли она быть, когда я буду совсем одна?

Н. [377], когда мы были в шумных пространства открытого мира, показывала ладонями, как сталкиваются Мы и Они. Сначала она показала, как будто ладони тыльными сторонами соприкасаются, а потом наружными. В этом не было никакого смысла: просто теперь, когда я говорю о конфликте, я вспоминаю, как ее ладони показали это столкновение: кажется, что две руки одного тела столкнулись.

Мы видим их там, и за всем налетом вкинутого в головы национализма и ада проявляется еще кое-что, страшнее ада и национализма – упрямство и… готовность умереть за идею. Так одержимые в одной из книг бежали к обрыву… Но так вставали на костер и древние…

Это страшно: ведь та ладонь имеет в себе что-то потустороннее, которое мы потеряли. Там есть война За. У нас есть война Против. Наше «За» пока еще написано через Z, мы не переложили кириллицей призыв росчерка, их «Против» уже написано через I.

Что причиняло бы страдание? Холод, мало воды, темнота, сырость. ДНР и ЛНР имели это. Я не знаю, как они жили 8 лет. Я просто не могу представить, какими титановыми стали дети, которые родились там в 2012 и потом вырастали, вырастали и вырастали. Дети войны.

На время этого периода:

• я ограничу себя в прослушивании музыки (я и так ее почти не слушаю, но можно не слушать вообще);

• умеренность в питании (вот это важно);

• телесная дисциплина;

• упорядоченность в расписании – дисциплина и переход к совсем ранним подъемам, как было когда-то;

• молитва – без веры я становлюсь предателем себя;

• порядок в доме, мыслях, делах.

На 40 дней я стараюсь:

• не осуждать;

• не быть праздной;

• читать каждый день;

• учиться;

• быть волевой.

Так, на время 40 дневного поста объявляется мораторий на какую-либо критику государства, президента, военных.

Значит, сейчас надо спать, а потом – забег долгий. Точнее, так: еще поработать полноценно до пятницы, потом немного перевести дыхание. И потом снова поработать.

14-й день операции. Мы снова с С. [378] в самой гуще событий и снова на износ работаем, но зная, что все делаем верно. Пришла домой, осела в знакомый знаковый угол и пока что сижу.

И снова какие-то экстраординарные моменты, но я уже пытаюсь справляться спокойно и строго. Мастерство – это потратить столько сил, чтобы еще смочь прописать успехи в листе А4. Печатаю на телефоне, как сказала Н. Пытаюсь встать, чтобы налить чай. Потому что, если чай, то тогда и смогу написать, а вообще, силы нет и мало что пишется. Утром разбилась любимая чашка.

А позавчера еще что-то. Как чашка – только внутреннее.

Но теперь идти только вперед. Когда по черному туннелю бежишь на свет, остановиться в середине нельзя. Страшно. Надо добежать, как когда-то бежала.

Захотелось написать диссертацию по «Теории международных отношений» или прочесть книгу премьера Мали Шогеля Кокаллы Майги.

Проехала свою станцию и вообще не поняла, что проехала. Села на ЮЗ. Подняла голову – Лубянка. Состояние на пределе. Последние шаги.

Проводила ковид-делегацию. Сама себя чувствую странно. Третий раз ковидом заболеть было бы забавно. Погода солнечная, начинает теплеть. Тут очень уютно и все в легкой солнечной дымке. Сижу в одной большой комнате с отчетами и усталостью. И просто рада, не хочу думать вперед или назад.

Хочу просто быть, хоть и немножечко плохое самочувствие.

Послеполуденный отдых фавна [379].

Иногда мне кажется, что я – огромное озеро Чад с засухами: губы-берега засохли от нервного шага, глаза – красные впадины, уставшие от того, что ходят по их поверхности лодочки. В Нигере обитает множество насекомых, большой вред хозяйству приносят москиты, саранча и французы.

Из деревьев здесь растут манго и папайи, дающие сочные плоды, акации и пальмы. В пойме реки растет бамбук. (Надо сказать, настроение у меня – смотреть документальные фильмы про Нигер: впервые за долгое время захотела смотреть кино.) Однако, в 1591 году Сонгайская держава была завоевана армией султана Марокко, при этом южные регионы, находящиеся на территории современного Нигера, сохранили независимость. Здесь возникло княжество Денди во главе с Аскием Нухой, правящим из Лулани; граница с Марокко проходила на месте современной границы Мали и Нигера. Впоследствии княжество Денди распалось на несколько мелких княжеств, каждым из которых правил потомок Аския. Обращаюсь к Валентину, представителю княжества Денди!