Андрей Ерёмин - Отец Александр Мень. Пастырь на рубеже веков
Некоторые катехизисы, говоря о последствиях раскола протестантского движения с Римским католицизмом, считают, что аскетический характер протестантского богослужения способствует развитию мрачного характера у северных народов. Но отец Александр все объяснял как раз наоборот: для него этнопсихологические различия и есть главная причина раскола между протестантами и католиками. О реформации он говорил, что она познаётся географической картой. Против Рима восстали северные народы, для которых достаточно жизнерадостное, но с элементами светскости, латинское христианство было эмоционально неприемлемо.
Батюшка также считал, что протестантский аскетизм родился из опыта душ, уязвлённых страхом Божиим. «Человек, — говорил он, — начал сознавать, что справиться с грехом невозможно, что сегодня мы каемся, завтра опять грешим, потом опять каемся, и, в конце концов, начинало рождаться ощущение какого‑то тяготеющего над тобой неизбывного проклятия. И тут для Церкви было необходимо вернуться к словам апостола Павла о том, что мы спасаемся верой, благодатью Божией».
Но как все первооткрыватели, вернее переоткрыватели, Лютер, по мысли отца Александра, тут перешёл уже некоторые границы. «Есть такое свойство у первооткрывателей в области Духа и в области науки: они начинают пытаться своим ключом открывать все замки. Но если бы они вошли в Церковь, они бы были необходимым её дополнением… Что мешает? — Мы сами мешаем!»
Таким образом, для отца Александра большинство христианских расколов связано не с вероучительными расхождениями, а с различиями этнопсихологического характера. Как‑то раз он с усмешкой сказал: «Что эти готы понимали в Единосущии? Для них была важна своя Церковь и свои еретики. А другим было приятно видеть этих еретиками — вот и все!». При этом батюшка оговаривался, что бывали, конечно, моменты, когда противостояние приобретало форму полной религиозной несовместимости. Например, «когда персидский дуализм (который, кстати, не являлся христианским по сути), претерпевая всякие превращения, ворвался в виде учения катаров и альбигойцев на юг Франции и захватил там все».
Одно дело, когда речь идёт о настоящих ересях, совсем другое — внутрихристианское противостояние, когда из‑за духовной самости все с чувством собственного превосходства и правоты поносят друг друга. Есть враг — все просто, не нужно решать свои внутренние проблемы.
Отец Александр поэтому с большой настороженностью относился ко всяческим размышлениям о так называемых догматических различиях между христианскими конфессиями. Большинство из таких различий он просто не признавал настоящими вероучительными расхождениями, например, положение об особом статусе Папы, вызывающее ожесточённые споры.
Учение о папском примате (верховенстве) было сформулировано только на Первом Ватиканском Соборе в 1870 году. До этого никакого вероучительного определения не существовало. Тем не менее, разделение между Церквами длилось уже почти 1000 лет.
«Почему возникло представление о первоиерархе? Вовсе не потому, — говорил батюшка, — что западные церковные учителя вдруг впали в какое‑то заблуждение. Или, как некоторые думают, их заело властолюбие. Когда начинают объяснять такие вещи просто грехами, это всегда самое неудачное объяснение. Ведь грехи — категория международная. Можно подумать, что на Востоке не было властолюбцев, — ещё больше было властолюбцев! Именно потому там власть была всегда более деспотичной, неограниченной».
Причину декларации папского верховенства в Церкви отец Александр видел совсем в другом: в том, что в Западном мире в результате нашествия варваров и великого переселения народов были разрушены все социальные структуры, кроме Церкви. Она стала единственным центром, связующим духовно все многообразие населения прежней империи. Но, не имея соперников в лице императоров, церковная власть Рима сама стала напоминать светскую власть.
То, что Ватикан сейчас является самостоятельным государством, по мнению отца Александра, вовсе не означает, будто Папа обуреваем государственной гордыней. Мы должны признать естественным нежелание главы Церкви быть подданным какого‑либо государства. Папы не хотели, чтобы светская власть могла оказывать на них какое‑либо давление и иметь контроль над епископатом.
Из истории России XX в. мы знаем, какое колоссальное влияние на церковную жизнь могут оказывать государственные чиновники, если у них есть возможность назначать епископов и манипулировать ими. Отец Александр ссылался на патриарха Русской Православной Церкви Сергия (управлявшего Церковью с 1925 по 1944 год), который говорил, что «Церковь началась с раздробленных общин. Только во II веке она стала объединяться в епископии. И потом в метрополии. Позднее она начала объединяться в большие патриархата, соответствующие уже целым империям или частям империй. И дальше, ввиду такого процесса централизации, не будет ничего удивительного, если когда‑нибудь Церковь сможет получить единую структуру». Многострадальный патриарх, в полной мере испытавший, что такое вмешательство государства в церковные дела, понимал необходимость сильного и независимого церковного управления.
«Следовательно, — делал заключение отец Александр, — католическую традицию, объединяющую всю Западную Церковь под единым началом, нельзя считать еретической. Более того, если мы признаём, что есть глава или предстоятель Русской Церкви или Грузинской Церкви, то при более едином человечестве, очевидно, может быть глава и общецерковный, и ничего тут антихристианского нет».
По поводу того, что следует считать еретическим, а что нет, отец Александр напоминал, что слово «еретик» обозначает человека, который придерживается некоторого учения, осуждённого Вселенским Собором как несовместимого с христианством. Если же возникает учение, которое не осуждено ещё ни Вселенским Собором, ни вытекающими из его решений постановлениями, ни общей верой Церкви, то это учение (если оно не общепринято) называется теологуменом (богословским мнением).
Смысл второго Ватиканского определения 1870 года относительно Папы сводится к тому, что Папа может авторитетно выступать от лица Церкви, между тем как в Православии от лица Церкви говорит собрание епископов.
Отец Александр призывал православных относиться терпимо и к этому положению Ватикана. Он предупреждал: «…если у Западной Церкви есть точка зрения, что Папа обладает таким авторитетом, а Вселенского Православного Собора, который торжественно провозгласил бы, что это заблуждение, не было, то вопрос этот остаётся вопросом веры».
