Лидия Бердяева - Профессия: жена философа. Стихи. Письма к Е. К. Герцык
12 ноября, четверг
У нас ужинали мать Мария (Скобцова) и о. Керн. Разговор касался больше всего монашества, его смысла, значения. Острие вопроса — послушание. Как понимать послушание? Конфликт, возникающий между голосом совести и долгом послушания. О. Керн произвел на меня впечатление человека очень серьезного, искреннего, но [мягкого, скромного,] не боевого [, но твердого и главное — не успокоенного, не застывшего]. Мать Марию мы знаем давно. На наших глазах она из революционной интеллигентки превратилась в православную монахиню и задалась целью создать нечто вроде 3-го ордена (монахинь в миру). Устроила с этой целью общежитие для будущих сестер, но пока цель не осуществилась и в общежитии живут самые разнообразные типы женщин (преимущественно старухи), ничего общего с монашеством не имеющие. Монашество в православии слишком связано с уходом от мира, и связь эту трудно разорвать и направить рел<игиозную> энергию на служение миру, людям — на путь Христа.
18 ноября
Ни получил две книги Жида «Journal»* и «Retoure de 1'URSS»** . Вечером читаю «Retoure de FURSS». И читая, невольно вспоминаю «Легенду Великого Инквизитора»... Особенно поражает сходство тех мест, где Достоевский говорит об играх и забавах, кот<орые> сделают счастливыми людское стадо, пасомое и ведомое их вождями. И вот там это осуществляется. Бремя свободы снято. Думать и рассуждать? Зачем? Для этого есть избранные. Они указывают, что нужно, что
* «Дневник» (фр.).
** «Возвращение из СССР» (фр.).
163//164
не нужно, что можно, чего нельзя. И остается лишь переваривать пищу, рождать себе подобных и, главное, играть, веселиться, упражнять мускулы... Это ли не рай на земле? Жутко! Если это то «новое слово», которое принесла миру Россия, то я не хочу быть русской!
19 ноября
Утром две трагические вести: падение Мадрида и самоубийство несчастного, затравленного Салангро[353]. Эта смерть — доказательство того, что честный, благородный человек не может заниматься политикой. Или компромисс, или травля, ведущая к гибели даже сильных духом, каким был Салангро...
22 ноября. Воскр<есенье>
К чаю у нас: Л. И. Шестов, Лазарев, М-me И. В. Манциар-ли, Parain, Гордин, Баймакова, Гершенкрон. Разговор вокруг книги Жида о России.
24 ноября
Лекция Ни о рус<ской> православной мысли. Слушателей около 100 человек самого разнообразного состава. Удивляюсь, как ясно удалось Ни изложить учение о Софии. Но у него особый дар, особое умение сделать ясным и понятным самый сложный и отвлеченный философский вопрос.
26 ноября
Была в госпитале у моего больного. Лежит уже 5 лет на спине. Застала в лучшем состоянии. Неужели встанет? Я так привыкла к мысли о его безнадежном состоянии. И вот опять надежда. У Ни сегодня Ф.Т. Пьянов. Собирается в Индию от Христ<ианского> союза. Делает себе прививку от тифа, лихорадок. Это один из самых [симпатичных и] энергичных деятелей Хр<истианского> союза. Ниочень его ценит [и любит]. Вечером у Ни какой-то француз. Почти ежедневно кто-нибудь. Люди самые разнообразные: студенты, писатели, пасторы, дамы — из разных стран.
Все эти дни по вечерам читаем Софокла («Эдип», «Антигона»). И вот думаю: по сравнению с этими достижениями человеческого творчества, какими ничтожными кажутся все со-
164//165
временные! Даже Толстой кажется мне таким маленьким. Впечатление, будто с вершины высокой горы смотришь вниз в долину и видишь там маленьких людей, копошащихся около маленькой жизни!
27 ноября
Была у о. Ав<густина>. Темой беседы был стих: «Начало премудрости — страх Господень». Меня всегда поражает восхищение и благоговение о. Ав<густина> перед Богом. Он весь преображается, говоря о Боге. Кажется, будто он реально, физически ощущает и переживает близость Бога, говоря о нем.
28 ноября
На кат<олическом> собрании, кот<орое> устраивает Ел. Беленсон для работы среди евреев. Доклад неудачный, бледный, сухой (свящ<енник>-иезуит). Вернулась домой с мигренью после поездки в Париж среди вечерней сутолоки. Ездить туда между 5—8 ч<асами> — большое испытание. Шум, толкотня, переполненные вагоны, очереди.
Ноября 29-е
После резких холодов — весенняя погода.
У нас к чаю: Вышеславцевы, Паскаль с женой, М. А. Каллаш, Шура и Наташа Спенглер (существа из сказочного мира), М. К. Монтандон и еще, еще. Ниговорит о своей статье о книге Жида («Поездка в СССР»). Он написал ее по просьбе Керенского для «Новой России»[354].
30 ноября
С интересом читаю книгу «Истоки коммунизма в Евр<опе>, Греции и Риме», по-фр<анцузски> «Les origines du communisme judaïques, chretiennes, grecs et latines» Gerard Walter'a[355].
Интересно то, что самые столпы Православия Вас<илий> Великий[356] и Иоанн Златоуст[357] были подлинными хрис<тианскими> коммунистами. Если это так, то почему же эта сторона их учения не оказала никакого влияния на правосл<авное> духовенство. Почему православная Церковь, считая их своими главными учителями, как бы прошла мимо этой основной мысли их поучений и проповеди?
165//166
Ни сегодня на собрании «Круг» у Фондаминского[358], где читает доклад Вейдле[359]. На этих собраниях бывают, главным образом, поэты и молодые литераторы.
Я много работала в саду, т. к. тепло. Пересаживала цветы. Хорошо, что у нас есть кусочек природы, земли...
Декабрь
1 <декабря>
На лекции Ни о Ницше я сидела рядом с одной русской молодой дамой. Я знакома с ней, и она даже как-то была у нас. Но странное впечатление делает* на меня всякая встреча с ней. Сижу рядом, а кажется мне будто это не живой человек, а что «она мне снится», что ее живой и нет. Правда, наружность у нее необычная. Прозрачная бледность лица, опущенные ресницы глаз; но особенно руки, бессильно и как-то беспомощно висящие над коленями, бескровные, с длинными пальцами и синими жилками...
3 <декабря>
Была у И. В. Манциарли, которая познакомила меня с одной интересной женщиной, армянкой. 18-ти лет она поступила вольноопр<еделяющейся> в рус<скую> армию, сражалась простым солдатом, скрывая свой пол (фигура у нее подходящая), получила за храбрость Георгия. Теперь работает среди армян, считая своей миссией объединение этого народа на национальной почве. Слушая ее, я думала: «Какие разные типы людей дает жизнь! И как важно не нивелировать, не стричь всех под одну мерку, а наоборот, раскрывать в каждом человеке его личность со всеми природными ее качествами и свойствами».
