Иван Майский - Перед бурей
гейма, и его двоюродный брат Лео, сын рано умершего
крестьянина, который надорвался на работе для Тухгейма.
Вальтер — мягкий, добродушный, романтический юноша —
прекрасно уживается в баронской обстановке, впослед¬
стии влюбляется и, в конце концов, женится на дочери
Тухгейма, Амелии. Лео представляет ему полную противо-
136
положность. Мрачный, замкнутый, озлобленный вечной
нуждой и побоями в доме отца, он ненавидит барона и
презирает Вальтера и его семью. Некоторое уважение он
чувствует только к сестре Вальтера, Сильвии, — гордой и
сильной девушке, по и с ней Лео большей частью лишь со
перничает и ссорится. Неудовлетворенный своим положени
ем и жизнью, Лео ищет выхода в религиозном энтузиазме,
но скоро разочаровывается в боге: этому сильно помогает
общение Лео с священником Урбансом, для которого ре
лигия — лишь «узда для народа» и хорошее средство для
собственного возвышения. Тогда Лео подпадает под влия
ние местного учителя естествознания Туски — революцио
нера-демократа, ставящего своей задачей ниспровержение
господства феодализма. Приходит революция 1843 года.
Крестьяне Тухгейма устраивают восстание. Туски стоит во
главе крестьян, Лео ему помогает. Восстание кончается
неудачей, и Туски, а вместе с ним и семнадцатилетний Лео
бегут за границу.
Проходит много лет. В Пруссии наступает эпоха гнило
го компромисса между феодализмом и подымающей голо
ву буржуазией. Феодалы во главе с королем правят стра
ной, а буржуазия, в лице «партии прогрессистов», играет в
оппозицию в стенах бессильного и безвольного прусского
ландтага. На горизонте начинает вырисовываться фигура
Бисмарка. Барон Тухгейм, в соответствии с веяниями ново
го времени, уже не живет больше в своем имении. Он пе
реселился в Берлин и породнился с еврейским банкиром
фон-Зонненштейном, который теперь строит фабрики и
заводы во владениях Тухгейма. Голодные крестьяне Тух
гейма превращаются в голодных рабочих, ибо Зонненштейн
знает, как выколачивается прибавочная стоимость. Вальтер
тоже живет в Берлине. Он стал либеральным педагогом,
писателем и за один из своих романов даже попал в
тюрьму. Неожиданно на сцене вновь появляется Лео, но
это уже совсем не тот человек, который когда-то бежал из
имения Тухгейма. Годы, проведенные за границей, не про
шли для него без следа. Теперь он — врач, образованный
политик, блестящий оратор, светский человек с прекрас
ными манерами и умением очаровывать людей. Примитив
ный революционный демократизм Туски его больше не
удовлетворяет. Он попрежнему глубоко предан делу наро
да, но он хочет итти к своей цели иным путем. Он беско
нечно верит в свои силы и готов принести на алтарь
137
борьбы величайшие жертвы, покой, комфорт, успех,
любовь, самую жизнь. Лео в одном месте говорит:
«Вы, мирные добродетельные люди, свивайте себе теп
лые гнездышки на безопасных утесах на берегу океана, а
мне оставьте океан, который, к сожалению, не безгра
ничен».
Лео опять встречается с Сильвией. На этот раз между
ними загорается сильная любовь. Сильвия верит в Лео и
оказывает ему всяческую поддержку. План Лео сначала
состоит в том, чтобы убедить «прогрессистскую» буржуа
зию в необходимости опереться на рабочих в борьбе про
тив феодализма, но это ему не удается. Тогда Лео круто
поворачивает фронт и пытается убедить короля в важности
привлечь на свою сторону рабочих для борьбы с буржуаз
ной оппозицией. Используя красоту Сильвии, через тетуш
ку Сарру, состоявшую при дворе, Лео проникает к королю
и развивает пред ним свои идеи. Король играет с Лео, дает
ему денег для выкупа тухгеймских фабрик у Зонненштейна,
дарит ему роскошную виллу, но отказывается назначить
новое правительство, готовое проводить социальные рефор
мы. Лео создает на тухгеймских фабриках ассоциацию ра
бочих, дело не клеится, ассоциация не в состоянии конку
рировать с капиталистическими предприятиями и стоит на
кануне краха. Лео пытается спасти ассоциацию, заложив
подаренную ему королем виллу ростовщику. Жертвуя лю
бовью Сильвии, он хочет жениться на дочери одного ге
нерала, для того чтобы укрепить свои связи с придворной
средой и усилить свое влияние на короля. Но все вокруг
начинает рушиться. Ассоциация рабочих окончательно вы
летает в трубу, ее члены в отчаянии сжигают фабрику, ко
роль умирает, Сильвия топится, а упавший духом, разоча
рованный Лео кончает жизнь на услужливо подстроенной
автором дуэли.
Не подлежит сомнению, что роман Шпильгагена, кото
рый сам был прусским прогрессистом, является либерально-
обывательской карикатурой на Лассаля. Он был опублико
ван в Германии вскоре после смерти последнего, в конце
60-х годов прошлого века. И когда лет десять спустя
после Кирилловки, уже будучи сознательным марксистом,
я перечитал «Один в поле не воин» еще раз, он поразил
меня глубоко проникающим его духом мещанства. Мне
было скучно и нудно пробегать длиннейшие рассуждения
138
его героев и патетические списания их, не понятных мне,
страданий.
Но тогда, в то памятное лето в Кирилловне, все было
совсем иначе. Пичужка не зря сказала, что у нее «голова
идет кругом». Наплыв новых образов, мыслей, впечатлений,
вызванный романом Шпильгагена, был так велик, что мы
несколько дней не могли притти в себя. Точно пред наши
ми глазами поднялась какая-то завеса и пред нашим взо
ром открылись какие-то дальние, широкие горизонты—еще
не ясные, туманные, но бесконечно заманчивые и интерес
ные. Впервые я читал картины революции, впервые я видел
механизм западноевропейской политики (хотя бы и в пло
хоньком прусском издании), впервые я узнавал о наличии
партий, парламента, министерств, впервые я слышал о ра
бочем вопросе и рабочих ассоциациях. Отрицательные чер
ты романа—его прогрессистский дух, его полное извраще
ние учения Лассаля — мне тогда не были заметны. Зато
широкое полотно европейской жизни — такой свежей, сво
